Поездка в Альпы и еще 4 развлечения на выходные

Soundcloud/Hi-c

Когда-то в нулевые неоднородная группа артистов – ходячих музыкальных википедий, которых было принято причислять к стилю «гипнагоджик поп», доказала, что меланхоличнее прослушивания поп-хитов, услышанных когда-то в детстве по радио и на кассете, могут быть только тщательно зафиксированные в новых музыкальных композициях путанные и смазанные воспоминания об этих хитах. В 2020 году хип-хоп-группа Reptilian Club Roys проворачивает аналогичный трюк с подменой музыки слепком субъективных впечатлений о ней по отношению к автотюновому трэпу и эмо-рэпу 2010-х.

В то время как весь ультраэмоциональный трэп, рождённый Гуччи Мейном и Фьючером и доведённый до пика Янг Тагом и Лил Узи Вертом, стремился к чистому, как сияние бриллиантов, звучанию инструментов и голосов, Hi-C и Diamondsonmydick заставляют свои биты хрипеть и хрустеть низким битрейтом, а голоса звучать хило и болезненно – и эти бесконечные стенания под загробную музыку оказываются ещё эмоциональнее оригинального трэпа. Стремление предыдущего поколения к чистоте и дороговизне звучания можно объяснить комплексами, которые закрепились в чёрной музыке ещё со времён классического фанка и соула; чёрные американцы-зумеры Reptilian Club Boys в ближайшем духовном родстве состоят со шведами – автотюновыми крунерами из Drain Gang; о каких-то расовых характеристиках здесь можно забыть – даже их инстаграмы заполнены не цепями и стопками купюр, а аутентичными скриншотами из аниме и постироничными мемами по мотивам массовой культуры нулевых. Среди названий из треклиста их последнего микстейпа «#RockOutGang» тоже не найти отсылок к дорогим брендам – вместо них отсылки к фильмам Тима Бёртона и мультсериалам с Cartoon Network; на прошлых альбомах группы появлялись такие поразительные названия песен, как «Hitler» и «Vampire Osama Gang666».

Так вышло, что вся вышеописанная звучная теория наиболее применима к ранним релизам группы из предыдущего десятилетия (то есть, выпушенным в бесконечно далёком 2019-м), в то время как «#RockOutGang» – это куда менее шумное и томное их приближение к попсовым стандартам звучания трэпа. Это не обязательно плохо: такой концентрации гипнотических хуков и засасывающих бас-линий жанр не знал, пожалуй, со времён «Die Lit».

Однако надежду на действительно великую работу – ту, где, как это всегда и бывает, идеально соответствующая духу времени эстетическая теория ляжет на универсально эффективное сочинительство, стоит оставить на будущее.

Никита Лаврецкий

BBC Two

Вслед за тем, как все американские развлекательные передачи на время карантина перешли на съёмку новых выпусков на дому у ведущих и, как следствие, запустили бесконечный поток из избитых приколов на эту тему, стихийная волна из «первых в истории» сериалов «на удалёнке», «на карантине» и «в формате скринлайф» (выдуманный в России синоним англоязычного «десктоп-кино») поднялась в жанре русского ситкома (Сарик Андреасян снимает «Нагиева на карантине»; Александр Молочников играет «модного московского режиссёра», ставящего по скайпу спектакль с Игорем Верником и Кристиной Асмус; Александр Робак, Гоша Куценко и Анна Михалкова виртуально работают в магазине хозтоваров; альтернативный комик Женя Сидоров сидит дома с Женей Сидоровым, ну и так далее).

Гениальный шотландский комик Лимми эту волну, можно сказать, оседлал заранее, ведь пилотный эпизод его снятого в собственном доме и окрестностях «Домашнего шоу» вышел безо всяких внешних инфоповодов ещё два года назад, и с тех пор он тихо сочинял свои домашние сюрреалистичные скетчи, отбирал лаконичные стендап-биты и репетировал перед зеркалом самых эксцентричных комических персонажей, чтобы ныне выпустить домашнее шоу, как совпало, на злобу дня. Едва ли стоит уточнять, что сверхконцентрированный, готовившийся на протяжении двух лет трёхсерийный сезон «Домашнего шоу Лимми» – это на порядок более искромётное, естественное и оригинальное зрелище, чем у кого-либо из конкурентов.

Комедия Лимми и во времена классического «Шоу Лимми», и сейчас в полной мере обладает желаннейшим свойством для любой комедии наблюдений – а именно парадоксальным образом сочетает в себе поражающую воображение специфичность (в шоу есть, например, скетчи про управляющего толпой диджея и суеверного мужичка, ставящего всё своё будущее счастье на летящий в кружку пакетик чая), без которой любительский стендап слишком часто обращается ко всем известным банальностям; и в то же время абсолютную эмоциональную универсальность (в какой-то момент оказывается, что радость комедийного узнавания и сопереживания мы легко испытываем и по отношению к суеверному мужичку, и диджею-садисту, и даже клубной публике, пусть сами никогда в ночном клубе и не бывали) – без этой универсальности специфические выходы комиков часто оборачиваются просто непонятным стороннему наблюдателю ворчанием.

Всё вышесказанное – это всего лишь теория, которую применить в своём творчестве мог бы и вполне заурядный комик. Гением же Лимми делает то обстоятельство, что с годами он собрал столько теоретических находок, формальных приёмов и сценарных причуд, что на практике его лучшие, самые сюрреалистические скетчи смешат до коликов вообще безо всяких рациональных причин и объяснений.

Никита Лаврецкий

Stave Studios

Лето 1939-го, на севере Италии английский шпион знакомится с таинственной немкой и тут же докладывается об этом в письме куратору. Затем шпион встречается со своим контактом, которым оказывается одышливый болтливый итальянец, и тоже докладывается об этом в письме. У итальянца похищена дочь, знающая важнейшие военные секреты. Вскоре письмо об этом отправляется куратору английского шпиона. Северная Италия переходит в горные долины Швейцарии, залитые солнцем зеленые луга сменяются изумрудными заснеженными полями, на столиках у бирхаусов ветер треплет свежие газеты: Муссолини, Риббентроп, Гитлер, Польша. Английский шпион облизывает очередную марку и лепит ее на конверт.

Визуальная новелла «Over The Alps» выходила в виде приложения прошлой осенью, но, конечно, именно ее свежая премьера для больших компьютерных мониторов выжимает из игры максимум. Впервые за многие десятилетия общеизвестные красоты предгорьев Альп оказались совершенно недоступны для туристов и снова, как в каком-нибудь 1939-м, превратились из реального региона в сказочную кинодекорацию. В своей основе «Over The Alps» представляет собой несколько десятков изумительно красивых анимированных открыток-скринсейверов с отелями, замками, озерами, горными дорогами, бредущими коровами, мчащимися поездами, ночующей над черной водной гладью полной луной и так далее.

Из современного искусства это больше всего похоже на статичные общие планы «Отеля «Гранд-Будапешт». Проигрывая Уэсу Андерсону в естественности, «Over The Alps» добирает погружением. Все эти приальпийские открытки главный герой заполняет красивым почерком сам, но в решающие моменты позволяет выбрать из 3-5 вариантов игроку один из возможных поворотов: быть напористым, дураковатым или галантным. Решающих моментов в игре по два в минуту – история «Over The Alps» стилизована под межвоенные приключенческие романчики, которые делались в расчете на такую неказистую публику, что легче было быстро лепить околесицу, чем долго объяснять.

Историю в «Over The Alps» делал Джон Ингольд, автор гениальной «80 Days», где жюльверновская ерунда про Фелиаса Фогга превращалась в персональное и неповторимое текстовое приключение для каждого отдельного игрока (можно было, в принципе, за неделю добраться из Лондона в Минск и потом до конца срока пари неплохо проводить время там), и в формальном отношении повествование «Over The Alps» еще один его шедевр. Каждое письмо, каждая герметичная сценка игры лаконична, безупречно ясна (для триллера очевидность мотиваций героев – первая задача) и состоит из вереницы афористичных звучных фраз. Свобода действия с «80 Days» несравнима, но если мерить «Over The Alps» приключенческими романами, то под одной обложкой скрывается штуки четыре чуть разные книги. Образцы превосходной, удивительной работы художников видеоигры предоставляют по нескольку в неделю, но историй рассказанных изящнее, чем в «Over The Alps» сложно вспомнить не только в последнее время, но и вообще. Русский перевод местами чудит, но в целом все, что надо, передает.

Некоторую печаль наводит лишь слишком хорошая имитация эпохи. Главная звезда межвоенных детективов, автор «39 ступеней» Джон Бакен был вообще-то канадским генерал-губернатором, выпускником Оксфорда и специалистом по античной литературе. За верхним слоем глупости и увлекательности в его книгах было еще очень много всего. Остросюжетные романы про фам фаталей в межвоенную эпоху писал Владимир Набоков. На своем сайте разработчики «Over The Alps» сообщают, что суммарно в игре 65 000 слов. В крошечном шедевре 1931 года, «Авантюрном романе» Тэффи, всего 25 000 слов, а глубины столько, что «Over The Alps» так не закопаются даже еще через две анонсированные части игры. Что бы сделали нынешних времен художники да с текстами прежних времен рассказчиков, голова кружится представлять.

Антон Серенков