5 молодых людей рассказывают, как им живется в Беларуси (там супер, жмите)

Я жила и живу в Заводском районе. Сменила пять музыкальных школ, потому что переезжали по району. С детства мама со мной по кастингам всяким ходила, по программам. После 9 класса я поступила в МГКИ, колледж искусств. Это была моя главная ошибка, четыре года вытрепленных нервов. Меня хейтили за то, что я пишу свои песни. А им надо было, чтобы я пела их песни о Беларуси: «моя краина, ай лав ю». Там главное было орать песни, а не петь. Мне даже одна преподавательница сказала злобно: «Едь в Москву, там свои песенки пой». Меня четыре раза хотели исключить за пропуски, я просто не могла туда ходить, потому что там постоянно говорили, что я отстой. Я даже на выпускной не ходила.

 

После колледжа много работ сменила: просто чтобы деньги были, подрабатывала то официанткой, то кофе варила. Недавно снова уволилась. Я постоянно подрабатываю, чтобы заработать на альбом, на песни, на микрофоны всякие, вот такие дела. Я уже не помню даже, кем работала год назад. 

 

Первый альбом «Дурочка феноменальная» получился так: было настроение записать, а денег не было. И я взяла телефон, сыграла и записала. И все. Просто создала паблик Вконтакте, подумала: ладно, где-то должны мои песни висеть, чтобы было видно, что я не просто так, а творчеством занимаюсь. Залила песни, и они стали как-то расходиться, их опубликовали в Родном звуке. Например, песню «дурочка феноменальная» я записала в полной версии, а потом в онлайн-конвертере обрезала, и такая: «Ай, все, я переделывать не буду», – и скинула. А мой папа думает, что это я специально так сделала.

 

 

 

 

Я знаю, что в любом случае к чему-то приду, меня не покидает чувство, что я не просто так мечтаю. Первый альбом я запостила просто так, но знала, что что-то будет. Мне стали писать всякие паблики, предлагать сотрудничество, всякие лейблы писали. Сейчас у меня есть команда, которая помогает работать над песнями, мне этого хватает. И что-то произойдет в 2021 году. Я не буду говорить, что именно, но кое-что произойдет. Я так нутром чувствую. Это будет 2021 год. Если не раньше.

 

Я была в Москве, жила там где-то полгода, вернулась пару месяцев назад. Я там писала песни, снимала клип, скоро опять поеду. У меня друг, тоже музыкант, прям хороший друг... Ну, то есть как... Он думает, что я с ним дружу, но уже нет, я уже забила. И он мне просто написал тогда Вконтакте: «Давай встречаться». Я в свои 21 такая сразу: «Ага, давай». Сразу согласилась! И ходила уже такая довольная, подружкам позвонила, всем сказала: «Прикинь, я с Л. встречаюсь!» Вы имя потом запикайте на какое угодно, мне без разницы! И подруга такая: «Ой супер, поздравляю!» Потом парень с моей подружкой на следующий день переписываются, и он ей пишет: «В смысле? Мы с Мартой не встречаемся!» Типа он так пошутил! А я уже всем позвонила и написала: «У меня есть парень!» Это, конечно, да. Это фейл года, получается. Это у него шутки такие. Я потом плакала целую ночь, думала - что за жесть такая. Сейчас я уже забила, я отпускаю людей вот так (щелкает пальцами). А подруги потом ржали с меня, говорили: «Ну как так можно!» Он мне потом звонил, я трубку не брала. Потом он про меня даже песню написал. Вот так я и живу, добро пожаловать.

 

 

 

Я четыре года училась в БГТУ на специальности «редактор-технолог», сейчас у меня отработка. Когда поступала, я была маленькой Анечкой, которая любит книги не только в плане прочтения, мне было интересно, как они сделаны. Вот есть книжка «Дом странных детей», я ей прямо восхищалась, как там все подобрано: фотографии, шрифты, ну, единственное – бумага у них плохая.

 

Меня поселили в общаге с еще двумя девочками. Мне было непонятно их мышление, их стиль одежды, а они не понимали, как я могу куда-то пойти гулять одна. Они в основном просто смотрели украинских блогеров на ютубе. Я тогда стала говорить им, что иду в магазин. На первом курсе была очень туманная осень и зима, я просто ходила по городу и думала, иногда что-то фотографировала. Мне было как-то непонятно. Я могла сесть на троллейбус, куда-то ехать и потом пешком возвращаться в общагу. Могла поехать на Партизанский проспект, чтобы съесть там бутерброд с вареньем. Я нашла много мест, куда хожу до сих пор – дворик с качельками, вся Красноармейская, старые необычные домики за ней, Пролетарская, поселок Тракторозаводской... Помню, гуляла по «Маяку Минска», когда он еще был не застроен, тогда влюбилась в улицу Жасминовую... Ходила иногда допоздна, хотя про дворы, где была наша общага, нас предупреждали, что там опасно. Как-то мы с подружкой шли во двор, вышел мужчина неприятного вида и такой: «Девочки, у вас не будет мелочи? А то я из тюрьмы вернулся, сидел за изнасилование».

 

На втором курсе я пошла работать. Друг из Гомеля сказал, что у него друг работает в кофейне возле парка Челюскинцев. Мы с подружкой пришли, и нас сходу взяли помощниками бариста. Мы мыли посудку, заваривали чаек. Теперь я больше никогда не ем выпечку в кофейне. Потому что, например, мы пишем на еде сегодняшнее число, но ее могли привезти и пять дней назад. Или чизкейк мы проверяли вот так вот пальцем, а этого делать категорически нельзя. Мне там ни одной полной зарплаты за все время так и не выплатили, как и всем моим друзьям. Как я оттуда ушла: позвонил мне мой товарищ и сказал, что там уже вещи выносят и описывают имущество. Короче, кофейня просто долго не платила за аренду.

 

Потом я устроилась светорежиссером в клуб «Или». Работала там три года. Теперь я знакома с солистами любимых групп – ну там «Электрофорез», «Молчат дома». Я видела их первые концерты в маленьком клубе. Я уволилась, хотя там было интересно, но график изматывает. Я хотела более стабильной работы, например, дизайнером в издательстве.

 

Во время работы в кофейне я работала с парнем-геем, который постоянно мне ныл про своего бывшего. И я такая: «Что ж там за парень такой?» И вон он как-то пришел в кофейню, и мне он тогда показался модным, хотя сейчас я понимаю, что у него просто нет вкуса. Ну там мартинсы, пирсинг, татухи, волосы отращивает на дреды. И я подумала: «Какой-то странный мальчик». А когда он пришел второй раз, он на меня так посмотрел внимательно. Ну и я тогда такая на него тоже – внимательно! Думаю, ну, ладно! И мы все вместе пошли на мой второй техно-рейв в Минске, и у нас с ним курточки на одном крючочке висели, а для меня это ну всё, как знак судьбы прямо. А потом смотрю: он уже сосется с бывшим, ну по пьяни. Ну, бывшие есть бывшие. У меня тогда мир сломался, я подумала, он мне больше никогда не напишет. А мы с ним еще до рейва договорились сходить в кино на «Дом странных детей», потому что нам обоим эта книга нравится. И он мне все равно написал, мы пошли в кино, и всю дорогу он мне говорил: «Ань, ну я не гей». Ну, он типа би. Короче, мы с ним потом встречались полтора месяца, но расстались. Я страдала. А потом он стал встречаться с девочкой, которая работала со мной в клубе «Или». В мой последний день работы в клубе она вышла на сцену и сказала, что они женятся, а я ушла в закат.

 

 

 

 

Когда я поступала, мы с родителями думали, что отработка – это хорошо, потому что у тебя сразу будет работа. Нам говорили, когда мы поступали: «Вы можете быть издателями, редакторами, верстальщиками, маркетологами». В общем, там был целый набор. Сейчас я работаю в печатном центре университета обычным оператором. Там на отработке со мной еще две девочки с моей специальности. В трудовой у меня написано «инженер». На самом деле мы распечатываем курсовые, сшиваем всякие штучки, дипломы, вся вот эта рутинная работа, которую делают очень унылые люди.

 

Когда началась пандемия, у нас все стало совсем бесчеловечно. Антисептик нам выдали подпольно, нам все приходилось требовать. Мы сами строили себе защитный экран. В печатном центре много всего есть, поэтому мы взяли четыре длинные картонные трубы, а между ними очень криво склеили прозрачный ламинат. И в этом ламинате вырезали такие кривые окошки.

 

На работе часто смотрим сериалы – «Клуб Винкс», «H2O»... Мы пошли по этим детским сериалам, потому что как будто хочется вернуться в то время, когда все было попроще. Просто очень выносит, что нет никакой дистанции с людьми. У кассиров в обычных магазинах дистанция больше с покупателями, чем у нас, потому что к нам люди просовывают головы и кричат: «Разверните мне комп, я не вижу, что мне там надо было распечатать!» Даже когда мы сделали экран, они стали его перелазить.

 

Сначала мы были милашками и работали на скорость, а потом нас помотало и мы стали оборзевшими. Иногда нам говорят: «А почему это у вас этого нет?» Мы отвечаем: «Не нравится – на выход, второй печатный центр рядом». За нами же никто не следит, и мы очень устали. Начальник к нам заходит раз в месяц.

 

Я не знаю, как работали до нас девчонки – там процентов 50% оборудования сломано. У нас сломано единственное окно, которое открывается, остальные уже не открывается. У нас нет вентиляции, вечно душок какой-то стоит. Часто бывает, что у нас очередь стоит по 10 человек весь день. А во время пандемии нам еще и премию срезали – сказали, что «у вас клиентов мало».

 

Я до сих пор считаю, что спецуха у меня хорошая, просто работы для нее уже нет, мы уже все уходим в интернет. И еще проблема – в Беларуси есть хорошее издательство «Аверсэв», куда я уже два раза делала тестовые задания, но мне говорили: «Вам нужно 2-3 года опыта». Я до распределения хотела устроиться дизайнером, бегала по собеседованиям, работала дизайнером в стоматологии и еще где-то в Зеленом луге за гаражами, но везде мне говорили, что у вас мало опыта. Так а где его взять?

 

 

 

 

Две недели назад закончил радиотехнический колледж. Не знал, куда идти после 9 класса, родители сказали: «В вуз не поступишь, то-се, ты ленивый, иди в колледж». Специальность – техник-технолог, на предприятии могу электромонтером работать. Учиться было абсолютно неинтересно, я последние года два там нечасто появлялся, учился кое-как: тут списать, там списать, ну иногда и что-то понимал понемногу, но в целом просто ждал, когда это все закончится.

 

Группа «галантерея» появилась так: мы с друзьями поспорили, что сделаем по альбому за день. В итоге кроме меня никто альбом не сделал. Кому-то тот альбом «продукты и еще» даже понравился, хотя он был такой шуточный. И я подумал: ну, буду делать дальше.

 

Я могу выделить два наших концерта. Первый – в клубе Lo-fi, потому что анонс был за два дня, а на «галантерею» пришло много людей. Там был шоукейс студии 42, мы играли последними, и на нас пришло много людей, было человек 120 где-то. Второй концерт – «Високосный год» с минскими, московскими и питерскими группами. Люди уже знали тексты, кричали «га-лан-те-ре-я», было здорово. Как ни странно, много подпевали песне «верни трусы», хотя я думал, это слишком локальная тема.

 

Самое классное, когда у тебя есть группа, – всегда есть какое-то дело. Можно написать новую песню, можно доделать старую, можно порепетировать, придумать что-то, организовать. И есть какая-то отдача. Есть знакомства с другими музыкантами, которых я раньше просто слушал, сидя дома. Та же «увула», «влажность», ну довольно много уже, с кем мы играли. Какая-то узнаваемость: ну периодически по улице идешь, и там кто-то: «О, галантерея!» Мелочь, а приятно. Самое сложное – это быть лидером группы, постоянно ребят мотивировать. Так и говорю: «Ну надо, ребят».

 

За год, как мы выпустили альбом, у нас появился прямо конкретный род деятельности. То есть теперь, когда я рассказываю о себе кому-то, я обязательно говорю: я вот из «галантереи». Ну и гораздо интереснее на самом деле жить стало.

 

 

 

 

Я закончил музыкальную школу по классу фортепияно, ну это было очень недобровольно. Когда закончил, на несколько лет забил на музыку, просто слушал. И где-то летом 2016-го я впервые в жизни взял электрогитару. Была какая-то тусовка, концерты, Fyodorovitch там. Захотелось почему-то писать песенки. Но я не собирался заниматься музыкой, хотя у меня мама пианистка. Она долгое время преподавала в музыкальной школе, работала концертмейcтером в музыкальном театре, в молодости тоже на фестивали разные ездила. Недавно вот поехала в Москву на некоторое время, ей было тяжело одной, и говорит, что слушала мой альбом и радовалась все время.

 

Песни пишу так: например, «чайная вечеринка» – как-то мы с друзьями играли в карты, слушали пластинки и пили чай. Или, например, как-то сидел у друзей на Площади Победы, было четыре утра, а автобусы начинают ходить в полшестого. И я, пока шел до остановки, написал текст песни «4 утра». Ну, песня «верни трусы» – понятно, все по реальным событиям. Кажется, Леха случайно украл трусы у Дениса (это ребята из нашей тусовки), и написал об этом рэп. И, собственно, в ответ на этот рэп я написал эту песню. «летний рассвет» – это я просто погулял летом по каналу на Востоке, стрельнул рыбаку сигарету. То есть, судя по нашему первому альбому «365 в году», группа «галантерея» – о том, как ты куда-то идешь.

 

На практике в колледже я три или четыре месяца в этом году сидел в мастерской. Это была фирма, которая ремонтирует всякую технику. Абсолютно отвратительная контора, которая обманывала людей и за секундную починку брала по 200 рублей. Я там сидел, мерз, ничего не делал, потому что там нечего делать. Только если что-то подать или перенести холодильник. Сидел там по 8-9 часов и ругался с людьми из офиса, потому что они очень неприятные, всех обманывают и относятся к тем, кто работает в мастерской, как к людям рангом пониже. Они набирают просто кучу студентов, чтобы у них были уборщики и помощники. Когда в конце дня выходил оттуда, то ничего уже не хотелось делать, только лежать и спать. И у меня после этого сильно изменилось мировоззрение. Почему-то именно там я подумал: «Ай, не буду зарабатывать музыкой, буду работать на простой работе». Смирился, что ли. Как-то очень угнетающе действовала та атмосфера. 

 

Сейчас дни у меня свободно проходят. Стараюсь с утра учиться веб-разработке, потом что-нибудь готовлю. Потом новым альбомом занимаюсь. Ну а в конце дня могу снова поучиться, побездельничать или просто погулять. Веб-разработку изучаю, потому что надо кем-то работать и как-то деньги зарабатывать.

 

 

 

Я поступил в вуз за границу. Но я не хочу про это говорить. Ой, давайте лучше про группу Padla Bear Outfit поговорим. Почему это учеба за границей выше, чем Padla Bear Outfit? (Спустя 30 минут). Короче, сотри все и напиши типа «вот тут мы вырезали кусок, где речь 30 минут шла о Padla Bear Outfit». Мне нравится Арсений Морозов (основатель Padla Bear Outfit – прим. измотанной редакции), он интересный, достойный, мне нравится просто, когда со дна поднимают какие-то кусочки ила, интересно выглядит. Да, я назвал Арсения кусочком ила. Вот это хорошо, это будет полезнее аудитории, чем то, что я куда-то поступил.

 

(Спустя 20 минут). Меня интересует античность. Кстати, то, что мир Древней Греции был гармоничен, – это миф. О! Порекомендую книгу! Александр Мень «Дионис, логос, судьба». Он просто рушит фундаментальное представление о том, что в античной Греции все сидели, пили вино, ели оливки и философствовали. Но на самом деле там все было очень трагично. Ведь Древняя Греция – это место, где появился трагический театр. Оп-па! Интересно, да? Как же так, люди любомудрые изобрели такую вещь? Вы видели маски античногреческих трагедий? Они ужасающие просто! Книгу «Легенды и мифы Древней Греции» Куна я не читал. Я презирал списки эти школьные.

 

 

 

 

 

В прошлом году мы с другом делали свитшоты. Потому что мне была интересна одежда, были интересны цвета, было интересно делать это с моим другом именно в таком более-менее серьезном темпе. Сложным было всё. Ужасно просто. Мы потели, страдали, думали о самоубийстве каждую минуту. Сейчас у нас пауза. Мне нравится слово «пауза», оно мягкое и непринужденное.

 

Сейчас я читаю «Илиаду» Гомера. Советую. Недавно открыл для себя писателя Пелевина. На днях выбирал подарок для подруги на день рождения, зашел в букинистический. Блин, прорекламируйте букинистический «Веды», он лучший в городе. А то в «Венке» меня как-то подманули. Не буду порочить честь продавцов, но однажды они мне дали спорную рекомендацию. Я в тот момент хотел начать читать библию. Прихожу и говорю: «Слушайте, а у вас есть Новый завет, Ветхий завет?» Мне говорят: «Нет, но есть библейская энциклопедия, которая реально дает фундаментальную базу, чтобы ты читал библию и все понимал». Продали мне, стоила рублей 14. Я просидел полтора часа, читая эту энциклопедию, это просто п...., это просто список понятий!

 

Ну вот про Пелевина. Зашел я в букинистический отдел и взял две его книги. Я слышал что-то про Пелевина раньше, но только в рамках мем-культуры. Пришел домой и прямо зачитался, не захотел даже в подарок отдавать! Блин, какая у него проза талантливая, реально! Ирония такая классная, не оторваться, ой, вообще хороший! В нем есть ощущение какой-то излишней легкости, но, мне кажется, я просто еще не достучался до чего-то более громоздкого в нем и важного. Я вчера смотрел с ним интервью, кажется, в 1996-го года в университете штата Айовы. И он там сидит там и на довольно хорошем английском говорит... Кстати, он вел себя там похоже, как я себя веду сегодня, – ну там обрубал постоянно.

 

День я сейчас провожу так: могу весь день спать, могу вообще не спать. Ну, как все. (...) Я вообще-то человек простой. Я очень опасаюсь снобизма, честно. Но, мне кажется, снобизма будет в этом интервью много, к сожалению. Вот у тебя есть ощущение снобизма от этого разговора? Да? Блин, отстой.

 

 

 

 

На самом деле меня назвали Викой в честь дедушки Виктора, но и бабушка, и родители меня в детстве называли Витей. Так что я сейчас представляюсь Витей, просто это прикольно.

 

Я училась в гимназии на Востоке, потом в лицее БГУ на филологии. Я вообще не знала, что такое лицей БГУ и что там будет, просто все мои знакомые такие: «Ва-а-ау, после 9 класса надо в лицей идти, такое место там круто-о-ое». Классная, когда узнала, что я в лицей хочу, пришла меня гнобить: «Если пойдешь в лицей, ты там будешь ниже всех, тупее и глупее всех, об тебя будут вытирать ноги, куда ты идешь!»

 

В лицее я нашла себе компашку. Там все делают всё, чтобы ты поверил в свои силы. В школе всем всё было пофиг, а в лицее я такая: «Ого, людям может быть не все равно на знания и саморазвитие!» Слово саморазвитие я ненавижу, но сказала вот, блин.

 

Мы с одноклассником Денисом Бобковым решили сделать литературное общество «Кифареды». Мы прогуливали какую-то пару, пошли на Зыбицкую есть блины. У нас не было глобальных целей типа популяризации или ликбеза, мы просто хотели это сделать в первую очередь для себя и открыть для кого-то забытые какие-то миры. И вот сидим в кафе и говорим: «Давайте сделаем литературное общество или кружок». Но звучит мерзко, да - «кружок» - сразу ассоциации с борисовской школой, и там некрасовские чтения, и выходит на сцену девочка с микрофоном в белой блузочке и начинает что-то там читать. Мы устали просто так сидеть и есть блины, хотелось что-то делать кроме домашки. И, если честно, если учишься на филологии, то ну какая там домашка. Кстати, мы сделали сайт «Кифаредов», может, кто из ваших читателей зайдет по приколу.

 

Вообще, в лицее сейчас два монополиста – ЧГК и дебаты. Я боюсь сказать, потому что у меня в ЧГК друзья, но они такие зазнайки и зануды! А дебаты – это, простите, просто разговоры?! Там вбрасывают какой-то тезис, одни за, другие против, это вы так общаетесь? Ну, я не знаю. И потом они все оттуда поступают на «международные отношения». И ЧГК, и «дебаты» думают, что они самые крутые.

 

Мы придумали самое пафосное название, какое только можно было придумать, – «Кифареды». Мы в 10 классе, мы в лицее, мы должны выпендриваться, что нам еще остается. Мы посмотрели, что в Древней Греции играли на кифарах, и этих мужиков звали кифареды, и мы такие: «Ва-а-а-ау». Притом что никаких традиций древнегреческих мы не продолжали, просто хотели, чтобы звучало солидно. Естественно, как это часто бывает в лицее БГУ, мы быстро нашли единомышленников, просто создав беседу Вконтакте. Первые два вечера у нас были посвящены Серебряному веку, там в основном были позабытые поэты. Ну вот кого мы оттуда знаем - ну Блок, кто там еще мегаизвестен, ну Цветаева... А мы брали поэтов, которых никто не знает, но они мегакрутыми тогда казались. Ну там Елена Гуро, Одоевцева, Мирра Лохвицкая... Мария Шкапская мне прям в душу запала.

 

 

 

 

Как мы этих поэтесс находили: мы просто стали читать типа воспоминания всякиx писателей, дневники всяких крутых чуваков, которые со всеми тусовались, - типа Макс Волошин. Ну там воспоминания читали о Гиппиус, о Мережковском штудировали, и как-то цеплялись, цеплялись и находили всяких интересных женщин типа Черубины де Габриак. Вообще здоровская, всех там ну это, ха-ха, устроила самый главный пранк Серебряного века!

 

Первые два вечера у нас назывались «Женская голгофа». Просто в 10 классе у меня был такой загон по поводу феминизма, я была прям очень радикально настроена, больше всего я тогда любила Симону де Бовуар. Мне когда на день рождения подарили ее «Второй пол», я чуть не расплакалась. Потом я столкнулась с такой женщиной, как Маргарет Этвуд, она написала «Пенелопиаду». Понятное дело, я в 10 классе «Одиссею» Гомера не читала, ну слышала, что был такой чувак. Этвуд написала, как это все было с точки зрения Пенелопы, типа че происходило, когда она ждала Одиссея. Мне кажется, у каждого в голове была такая мысль, рано или поздно. И все это мне так в душу запало, прямо реально! У меня прямо цель была рассказать именно про поэтесс: «Женщины такие крутые! Их так много! Смотрите все!» Между прочим, я не любила Ахматову. Я ее уважала как женщину, но я ее не любила.

 

Иногда на наши вечера попадали очень смешные люди. Например, однажды в лицее проходил какой-то фестиваль китайский, и к нам на вечер «Женская голгофа» заглянул какой-то мужчина и сказал: «Вау, вы делаете литературные вечера, я тоже! Приходите ко мне!» Я думала, он даст нам проходку, но нет, платите 10 рублей. У него на афише написано: «Читаем стихи Ахматовой, Евтушенко и Сталина». Вечер проходил в театре эстрады, но это был просто театр абсурда! Я думала, что иду на поэтический вечер, а оказалось, что этот мужчина – продавец мёда, и он 40 минут рассказывал про пчёл и мёд. И там был полный зал практически, я не шучу! Потом вышла какая-то женщина и прочитала омерзительные стихи, и мы ушли с настроением «а что это сейчас такое было». В итоге мы решили сходить на это во второй раз, просто с друзьями посмеяться над фриками. Типа «дедам по 50 лет, они в поэзии вообще не разбираются!» На второй вечер он привел деда Казимира, этого последнего белорусского хиппи. И вдруг посреди вечера тот мужик говорит мне: «Выходите почитать стихи». Нас прям за руки тащили! Ну, я выхожу читать Всеволода Некрасова и просто разваливаю их душную тусовку. После Некрасова они все скривили лица и стали говорить: «вот молодежь пошла, это вот такие им сейчас нравятся стихи». Хотя, лол, это Некрасов, этим стихам уже 60 лет!

 

Я поступила на филфак БГУ, на французскую филологию. Пришла туда с романтическими представлениями. Думала, что я приду на филфак, а там все люди такие крутые, и все книги обсуждают, и все варимся вот в этой тусовке, какая-то невероятная студенческая штука! Оказалось, что половина людей там, потому что «куда баллов хватило и мама заставила». Как-то на античке преподавательница сказала: «Ну, вы знакомы с Офелией? Поднимите руки, кто в принципе вообще представляет, кто это». Ну просто вброс такой. И из всего потока на 100 человек подняли руки три человека из лицея и пара человек с последней парты, кто, наверное, подписан на паблик «Мировое искусство». И преподаватель такая: «Ну, ок». То есть для нее это уже рядовая ситуация, а для меня – культурный шок. И потом такая ситуация каждый день, когда вбрасывается что-то общеизвестное, а крутом какой-то тупёж. Я не требую от окружающих людей каких-то мегазнаний, люди мне ничего не должны. Просто я думала, мы тут все будем обсуждать книги, а прихожу на лекцию по литературоведению, и там говорят: «Лирика – это когда строчки рифмуются». Меня аж трясло! Как будто 20 века вообще не существовало! Или там есть преподаватель, который издал свою книгу с цитатами вроде «в женщине важен только один орган, и это не мозг».

 

Хотя прошлым летом я поступила на филфак БГУ, мне было мало, и я пробовала тогда поступить в Питер, но не смогла поступить на бюджет, только на скидку 70%. Поэтому я подождала в сентябре-октябре какой-то олимпиады в Высшей школе экономики в Москве и победила. Так что я с сентября 2020-го могу бесплатно учиться там, тоже на филологии. Я вот сейчас не знаю, что мне делать – ехать или не ехать, откроют эти границы или не откроют.

 

У меня пунктик: я обожаю русскую литературу. Несмотря на кучу классной литературы вокруг, мне ближе всего все равно русская литература 19 века. Это очень забавно, я так ее люблю, это же не нормально, наверное! Типа перечитывать Гончарова по несколько раз – что-о-о? Вот я сейчас села перечитывать «Обрыв», и мне так круто! Я типа как домой возвращаюсь. Там 10 страниц описания мертвого города - и я такая: ес-ес-ес! И у меня так устроено: свои дела какие-то делаю, куда-то спешу, но знаю, что вечером я приду и сяду читать какой-нибудь скучный роман из 19 века, и такая: да-а-а!

 

Сейчас я стараюсь отказаться от своего странного книжного снобизма по отношению к людям, которые не читают книги. Раньше я была такая: «Ты считаешь, что «Война и мир» – это скучно? Хм, ну понятно». А сейчас, если кто-то говорит, что его любимый писатель – Мартинович, ну я спокойно отношусь.

 

 

ООО «Самсунг Электроникс Рус Компани»

ИНН 7703608910