Одинокие лесбиянки и еще 4 знакомства на выходные

Лучшее, что можно посмотреть, почитать и во что поиграть в эти благословенные выходные.

 

 

 

 

 

Нуреев. Белый ворон

Рэйф Файнс

 

 

StudioCanal UK

 

 

Знаменитый английский актёр и режиссёр Рэйф Файнс снимает биопик о советском балетном артисте Рудольфе Нурееве и в случае практически каждого художественного решения делает это деликатнее и тоньше, чем режиссёры большинства других биопиков. Переплетены в большой и сложной монтажной схеме оказываются эпизоды из голодного уфимского детства артиста; учёбы в Ленинграде, где Нуреев попадает к интеллигентному до скрипа в сердце педагогу в исполнении самого Файнса, а также получает первый сексуальный опыт (ни у педагога, ни у красивого любовника-немца сделать из истеричного и заносчивого артиста приличного человека, впрочем, не выходит); наконец, сцены из гастролей Нуреева в Париже, включающие в себя время, проведённое в компании богатой наследницы Адель Экзаркопулос, и пассивно-агрессивное противостояние с куратором из КГБ, которое в итоге оборачивается остросюжетным триллером в аэропорту. В общем, это всё, конечно, ещё не идеал выразительно смонтированной и предельно внятно рассказанной биографической драмы в лице «Эдварда Мунка», но так близко к этому идеалу, кажется, мало кто ещё подступал.

 

Несмотря на все достоинства картины, она оказалась до комичной степени непонятой в самой России. Назвав фильм «The White Crow», Файнс в начальном титре пишет, что «Belaya vorona» – это русская идиома, которой называют выделяющегося из окружения человека, а прокатчики всё равно выпускают кино под идиотской вывеской «Нуреев. Белый ворон». О сексуальности главного героя Файнс заявляет с предельным тактом и нежностью, а русские все мало-мальски интимные сцены просто вырезают (по сравнению с аналогичным актом цензуры «Рокетмена» этот случай вообще никакого резонанса не вызвал). Наконец, аутентичные советские интерьеры Файнс дистиллирует до состояния чистого стиля, а цветовую гамму составляет из изящных оттенков бирюзы и сепии, после чего российские критики, не сговариваясь, сравнивают фильм с продукцией канала «Россия-1».

 

Рэйфу Файнсу, искреннему русофилу, играющему роль педагога с милым акцентом, остаётся только посочувствовать. Однако и в том, как он сам оказался белой вороной в отвергнувшей его России, определённо есть своя красота.

 

Никита Лаврецкий

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Сериал Hatton Garden

 

 

ITV Studios

 

 

В эфире нерегулярная рубрика с аккуратными мини-сериалами, которые скорее не сериалы, а иллюстрированные журналистские лонгриды для тех, кто не любит читать. После прошлогодней «Трагедии в Уэйко» и «Побега из тюрьмы Даннемора» предлагается посмотреть на то, как группа пенсионеров ограбила сейфовое хранилище в лондонском ювелирном квартале Хаттон-Гарден – по некоторым подсчётам (содержимое ячеек не было строго задокументировано, да и оценивать стоимость бриллиантов можно по-разному), это крупнейшее ограбление в истории Великобритании.

 

То обстоятельство, что грабители были пенсионерами, моментально сделало из реальной истории готовый кинематографический материал. Ранее состоялись премьеры снятых на этом же сырье картин «Ограбление века» (стилизованная калька с британских криминальных фильмов по типу «Карты, деньги, два ствола», где мозгом операции почему-то оказывается красавчик Мэттью Гуд, сбежавший после дела в неизвестном направлении) и «Король воров» (сентиментально-ностальгическая версия событий от оскаровского лауреата Джеймса Марша, снятая с участием суперзвёзд Майкла Кейна, Майкла Гэмбона, Рея Уинстона и Джима Бродбента).

 

В свою очередь, мини-сериал «Хаттон-Гарден» мы советуем смотреть как раз потому, что опытные английские телевизионщики – сценарист Джефф Поуп и режиссёр Пол Уиттингтон – ничего выдумывать не стали и «кинематографических» жанровых упражнений категории «Б» высасывать из довольно банальной, если разобраться дальше заголовка, истории даже не пытались. Персонажи сериала оказываются никакими не героями и не милыми дедами, отправившимися на «последнее дело», а довольно неприятными и близорукими типами, часто мало чего знающими за пределами своего преступного опыта. Великий артист Тимоти Сполл с полной самоотдачей играет главную роль самого склочного и отвратительного вора-диабетика, и его работа в сочетании с непритязательно стильной постдокументальной картинкой и грозным дроун-саундтреком заставляет ремесленническую поделку местами смотреться как настоящую большую драму.

 

Никита Лаврецкий

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Игра «A Short Hike»

 

 

adamgryu

 

Ворона-подросток, скучающая на каникулах у тетки-лесничихи, обнаруживает, что телефон в их избушке уже совсем не ловит, а ей как раз должны были позвонить. Тетка с видимым удовольствием уточняет, что на самом-самом верху горы, ради которой девушка вроде как сюда и приехала, и куда так и не удосужилась слазать, телефон будет ловить прекрасно. Ворона отправляется в поход.

 

Редко какие произведения искусства дают настолько точно то, что обещали, как игра «A Short Hike»: это действительно очень короткий (ну пару часов) красивенький пиксельный симулятор сказочного подъема на гору одной небольшой птицы. Никакого сюжета у игры нет, и тот небольшой твист, который случается на вершине горы, сложно даже назвать твистом: было все хорошо и осталось хорошо. Все содержание сводится к постепенному, обусловленному исключительно желаниями игрока исследованию игрового мира и его возможностей. По дороге туристической тропой встречаются многочисленные колоритные гуляющие, бегающие и отдыхающие звери, которые в забавных диалогах не столько дают квесты, сколько подсказывают, как можно раздобыть влияющие на сноровку персонажа золотые перья. Вначале ворона может лишь чуть-чуть планировать на крыльях с высокой точки и немножко подпрыгивать, а в конце, если не щелкать клювом, может более-менее с любого места острова зафигачить по отвесной стене прямо на вершину горы.

 

Ну то есть, «A Short Hike» – это песочница, из которой наконец вынули все стыдливые повествовательные приемы искусства прошлого и оставили только чистое удовольствие вазюкания в самой песочнице. В этом смысле крошечная инди-игра, конечно, более радикальная и художественно сильная вещь, чем громадные и феноменально красивые песочницы «Ведьмака» и последнего «Assassins Creed»: вместо того, чтобы все время маячить над игроком с видом «ну ты балуйся пока, а когда надоест, я тебе реальную игру покажу», она добавляет свои нехитрые истории (у одного случайного встречного пропуск в парк украла рыба; одна лисичка не знает, как лучше карабкаться) и механики (в игре еще можно копать, рыбачить, крушить доски и камни, поливать цветы, а также играть в палкобол) прямо в хаотичное и увлекательное беганье туда-сюда. Сложно сказать, масштабируется ли удовольствие от этих нескольких часов на песочницы больше, но в том, что само оно вполне первоклассное, сомневаться не приходится.

 

Антон Серенков

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Комикс «My Solo Exchange Diary»

Каби Нагата

 

Manga Rock

 

 

 

 

В прошлом году мы попрощались с одинокой лесбиянкой Каби Нагатой на том моменте, где она в целях исцеления от целого вороха психологических проблем отправилась в эскорт-агентство, да только этот опыт так и не подарил бедной японке той подлинной человеческой близости, о которой она страстно мечтала. Сиквел-двухтомник «My Solo Exchange Diary» описывает все последующие события: после размещения «Лесбийского опыта одиночества» в интернете Нагате поступило предложение от редакторов публиковать новые веб-комиксы уже за гонорар; тогда Нагата стала планировать реализацию другой свой давней мечты – переезда от родителей; со второй попытки найдя комфортное жильё и получив подкрепление в виде небольшого подарка от родителей и приличных роялти с подоспевшего книжного издания всё того же «Лесбийского опыта одиночества», 30-летняя Каби Нагата наконец-то зажила полноценной независимой жизнью. Ага, если бы всё было так просто!

 

На самом деле, каждый из вышеописанных этапов даётся Каби максимально трудно с психологической точки зрения и обнажает чуть ли не больше новых триггеров, комплексов и травм, чем стирает. В первой квартире ужас у Каби вызывает сам воздух, слишком не похожий на воздух из отцовского дома; во второй квартире ей удаётся прожить уже больше, чем несколько дней, но в итоге она всё равно – спойлер – возвращается домой. Грядущая публикация откровенного графического романа о собственной сексуальности и сложных отношениях с родителями неминуемо превращается в пассивно-агрессивное маневрирование с участием смсок от тёти («Бабушка и дедушка ни в коем случае не должны это увидеть (лол)») и мамы («Нельзя, чтобы отец узнал о позоре от кого-то не из нашей семьи»). Даже первое в жизни романтическое свидание, предсказуемо неловкое и безрезультатное, влечёт за собой не удовлетворение, а многие недели отчаяния, вызванного угрызениями совести по поводу не совсем лестного изображения в комиксе той милой девушки, которая в принципе решилась пригласить на свидание комиксистку Каби Нагату. В общем, даже если вы не страдаете так же интенсивно от социальной тревоги и других расстройств, преувеличенную версию собственных переживаний молодости легко в историях Нагаты узнаете. А если вы хоть чуть-чуть на неё похожи, то её длинный откровенный монолог может стать для вас чем-то вроде общего сеанса терапии.

 

«Я хочу любить и быть любимой. Раньше я об этом совсем не думала. Я хочу любить и быть любимой! 30-летняя женщина сидит одна и рыдает по такому поводу. И нет никакого твиста. Это весь сюжет! Просто ужасно». Главная сила Каби Нагаты – это всё ещё её патологическая откровенность и завидная степень самоосознания (разве что арка про то, как вступившая во взрослую жизнь героиня достигает алкоголического дна с обмоченной кроватью и лечением в диспансере, в какой-то момент начинает ощущаться несколько недописанной и скромной – но и это ощущение в конце концов рассеивается). В виде прозы признания Нагаты превратились бы почти наверняка в невнятную блоггерскую графоманию, но в виде комикса работают как живое и внятное искусство. Путаный и сырой закадровый текст здесь находится в эффективном контрасте с очень простыми, очень экспрессивными кавайными рисунками, делающими пучины эмоционального отчаяния героини понятными с первого взгляда. (Именно такой осмысленный художественный контраст мы, кажется, и имели в виду, когда задавались вопросом, почему в автобиографическом комиксе также страдающей от тревоги художницы Юлии Никитиной эмоции героев были милые, как в аниме, а проза при этом минималистичная и отрешённая. Там, увы, текст и рисунок друг друга не усиливали, как у Нагаты, а, наоборот, как бы взаимно нейтрализировали).

 

Никита Лаврецкий

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Статья о частном детективе от мира роскоши

  esquire.com

 

 

Esquire (Allie Holloway)

 

 

Допустим, вы шли куда-то по своим делам и случайно увидели, как на потрепанный пожаром гараж, полный роскошных автомобилей, со всего разгона наезжает на бульдозере совершенно потерявший голову от ярости из-за гибели в огне нескольких автомобилей мультимиллионер, владелец этого гаража и всех стоящих в нем машин. Что вы сделаете? Ну в лучшем случае встанете, как вкопанные. А вот частный детектив Джо Форд немедленно бросился бы к миллионеру с просьбой разрешить отремонтировать раздавленные машины за долю в перепродаже. Собственно, он прямо сейчас занимается розысками этого миллионера, чтобы сделать это предложение, а параллельно по гугл-картам вычисляет, где точно нужно копать (на месте гаража давно автострада). Форд занимается частным сыском роскошных автомобилей, и вся его жизнь похожа на пародийный нуар.

 

Большой текст про Форда в американском «Esquire» балансирует посередине между историей о преступлении (Форд долгое время искал редчайший гоночный болид 30-х годов, а когда нашел, оказалось, что все очень запутанно) и профайлом знаменитости, останавливась где-то посередине и, честно говоря, ровно там, где его история выглядит лучше всего. Неудавшийся юрист, эксперт по перепродаже «Ягуаров» американским яппи в 80-х, он в 90-е нашел друга-единомышленника, с которым затем вступил в бесконечное противоборство на фоне винтажных автомастерских, особняков миллиардеров с причудами и богачей-свежачков, которым можно втюхать абсолютно все, что угодно, если поставить ценник повыше.

 

В кино подобные сюжеты перестали освещать, кажется, в 60-е, и легкий, но вполне серьезный тон статьи воспринимается как стилизация, вроде того, как сняты картины Уэса Андерсона, вплоть до очередного момента, когда Форд напоминает, что сам он не стилизация, а самый настоящий живой человек с сыном-подростком, отправляющимся с отцовской сотней долларов на свидание в ресторан, и старшей дочерью, которой нужна дорогая операция на глазах. Положение Форда – удачливого бизнесмена, но уж никак не богача – позволяет истории обойтись совсем без социальной критики, и как очерк нравов высшего класса США статья работает примерно так же, как работали нуары 40-х.

 

Антон Серенков

 

 

 

 

 

 

Обложка: StudioCanal UK

Поделиться
Сейчас на главной
Показать еще   ↓