Побег из тюрьмы и еще 4 занятия на выходные

Что почитать, послушать и посмотреть в эти выходные. Только проверенный товар.

 

 

 

 

 

Фильм «Let The Summer Never Come Again»

Режиссер Александр Коберидзе  

 

 

tbilisifilmfestival.ge

 

 

 

Вопреки расхожему мнению, радикальный, экспериментальный кинематограф существует не ради того, чтобы претенциозные хипстеры заставляли себя высидеть несколько часов пустопорожней фигни и потом щеголялись перед сверстниками своим интеллектуальным превосходством, а ради того, чтобы за счёт самых свежих и невиданных выразительных средств вызвать у человека максимальный эмоциональный отклик, пусть и в рамках устоявшегося сюжета. Участвовавшая исключительно в нишевых смотрах, целиком снятая на старенький телефон SonyEricsson грузинская постдокументальная драма на три с половиной часа «Let the Summer Never Come Again» – идеальный пример именно такого радикального кино, понятного и удивительно трогательного для более-менее любого зрителя.

 

Кажется, достаточно легко догадаться, почему именно мутное пиксельное сито под величественную классическую музыку – это самая ностальгически-прекрасная эстетика для современного кино о любви; так же вполне реально разобраться и почему многоминутные съёмки ночного вокзала с его освещёнными густыми жёлтыми фонарями пустыми залами и хмурыми билетерами – это идеальное вступление перед первым прибытием героя из провинции в большой город. Неудачные прослушивания героя в балетную труппу и его участие в подпольных боях для пущей остроты чувств перемежаются съёмками бездомных котов и фокусом на эффектно выделенных из кучки пикселей в периферии кадра случайных прохожих. А к тому моменту, когда отчаянная попытка героя-неудачника выйти на гей-панель оборачивается эпической историей любви, уже, кажется, ничего объяснять не нужно, остаётся только смотреть.

 

Никита Лаврецкий

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Сериал «Побег из тюрьмы Даннемора»

 

 

Showtime

 

 

Двое разной степени неотёсанности зеков планируют хитрый побег из американской тюрьмы, вооружившись поддержкой общей любовницы – бригадирши швейного цеха. История эта основана на реальных событиях недавнего прошлого, но, на случай, если вы про эти события никогда в жизни не слышали, от дальнейших спойлеров будет уместно отказаться, как если бы речь шла о лихо написанном кем-то триллере.

 

Все семь серий «Побега из тюрьмы Даннемора» поставил Бен Стиллер, который, будучи известным актёром, давно зарекомендовал себя ещё и в качестве компетентного режиссёра. Впрочем, «Побег» не похож ни на сатирических «Солдат неудач», ни на абсурдного «Зулэндера», ни на меланхоличную инди-драму «Реальность кусается». Здесь Стиллер снимает несколько холодно, постдокументально, давая при этом большую свободу актёрам (как иначе объяснить уже ставший мемом демонический хрип Бенисио дель Торо в одной из сцен, если не неспособностью режиссёра-актёра настоять на повторном дубле). С другой стороны, Стиллеру даже сквозь карикатурный грим и меметичность манер удаётся изобразить действительно живых героев (бывалый зек дель Торо сладок и гадок; Патриция Аркетт создаёт более сложную и деликатную героиню, чем любая из номинанток «Оскара» этого года; великий артист Пол Дано даже в роли убийцы вызывает просто неиссякаемое сопереживание).

 

 

По-настоящему толкового автора в Бене Стиллере выдают маленькие удачи: будь то уместно задействованные длинные дубли и смелые монтажные переходы или неочевидное, но гениальное решение сконструировать звуковой пейзаж сериала из узнаваемых хитов ушедшей эпохи (речь идёт о, смешно сказать, 2014-2015 годах), а эмоциональным центром повествования и вовсе сделать дурацкий R’n’B-хит Ника Джонаса «Chains». Действительно, чтобы наделить настоящим человеческим смыслом строчку «Пытаюсь разорвать цепи, а цепи только рвут меня», нужно и вправду быть большим художником.

 

Никита Лаврецкий

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Комикс «A Single Match»

Одзи Судзуки

 

Drawn & Quarterly

 

 

 

 

В манга-рассказах Одзи Судзуки царят контрастные тени и безвременная печаль. Сборник «A Single Match» начинается с истории мальчика, простудившегося во время проливного дождя, и теперь, лёжа под присмотром бабушки, переживающего лихорадочный сон о железнодорожном путешествии в компании старшего брата, которого у него в реальности никогда не было; и продолжается такими же бессюжетными зарисовками, в которых смешиваются депрессивная реальность японской провинции, сюрреалистические сны и полузабытые ностальгические воспоминания, а члены семьи, старые любовники и просто случайно встретившиеся путники с трудом находят слова, чтобы делиться друг с другом своей тоской.

 

В этой рубрике мы уже несколько раз писали о замечательном японском жанре кинематографического комикса из 60-х и 70-х – гэкиге; работы автора Одзи Судзуки также к нему относятся. Как и стоило ожидать, гений гэкиги Ёсихиро Тацуми всё ещё вне конкуренции в плане человеческой правдоподобности и лаконичности своих экзистенциальных рассказов, а второстепенные авторы вроде Судзуки, Тадао Цугэ и Сигэру Мидзуки только сильнее оттеняют его величие, показывая художественные крайности, которых тот, к счастью избежал. Мидзуки в худшие моменты занимался скучной этнографической публицистикой (у Тацуми тоже есть сборник рассказов на этно-материале, только он на самом деле сводится к остроумным моральным историям, а не ограничивается пересказом фольклора); Цугэ тяготел просто к излишне литературным рассказам (это, вопреки мнению людей, верящих в медиумную иерархию, вовсе не комплимент для комикса), в которых рисунки превращались в плоские иллюстрации, а Судзуки, наоборот, от всякой литературности напрочь абстрагируется, почти весь текст заменяя на бесконечные звуки стука колёс, воя ветра и спетых крестьянами народных песен. В результате больше половины его сюжетов практически не поддаются расшифровке на уровне цепочки событий или точной природы отношений между героями; впрочем, и до совсем бесполезных каракулей Сусумы Кацуматы (ещё одного автора гэкиги, чьи работы в этом десятилетии впервые издало на английском канадское издательство Drawn & Quarterly) он не скатывается – чистой атмосферы и глубокой тоски в одних только пейзажах оказывается достаточно, чтобы наделить происходящее человеческим смыслом.

 

Может показаться, что только наследие Тацуми в этом случае и имеет смысл читать в 2019 году, но это не совсем так. Вопреки логике ежегодных наградных гонок, удовольствие от любых видов искусства вытекает не только из однозначной мощи высказывания, но и из разнообразия стилей и художественных средств. Хороший, но второстепенный мангака Одзи Судзуки – это определённо достаточно самобытный автор, чтобы развлекать читателя в рамках этого разнообразия.

 

Никита Лаврецкий

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Альбом «Suffer On»

Wicca Phase Springs Eternal

 

Run for Cover Records

 

 

 

 

К своим 28 годам эмо-вокалист Адам Макилви, кажется, уже прожил три полноценные творческие жизни. В нулевые он пел в умеренно популярной мидвест-эмо-группе Tigers Jaw; в начале десятых ушёл из группы, чтобы выкладывать в интернет микстейп за миктейпом и EP за EP со своим всё более загробным пением под трэп-биты, взяв псевдоним Wicca Phase Springs Eternal («Викканская фаза умирает последней» – лаконичный комментарий интернет-подруги артиста в ответ на одну из первых песен). Став фактическим пионером эстетики эмо-рэпа, Макилви вместе с парой единомышленников основал влиятельное творческое объединение GothBoiClique, самым известным участником которого спустя несколько лет стал покойный Лил Пип. На волне общей популярности коллектива к 2017 году Wicca Phase и сам потихоньку стал выбираться из андерграунда, в том числе выпускать крайне эстетичные клипы. Циничные ютюбовские комментаторы, глядя на инфернально улыбающегося худощавого парня, шутили на тему героиновой зависимости, в то время как в реальности Адам Макилви последним из своего круга знакомых продолжал работать на полную ставку – обычным маркетологом в родной Пенсильвании. Спустя два месяца после безвременной кончины Лил Пипа (а значит, на вершине хайпа для всей тусовки) Макилви наконец-то уволился с работы, чтобы целиком посвятить себя музыке, а ещё через полгода (т. е. в середине прошлого года) подписал первый сольный контракт с издателем – им оказался инди-лейбл «Run for Cover Records», на котором когда-то были выпущены и пара ранних альбомов Tigers Jaw. Буквальное возвращение 2007-го после такого долгого пути может показаться холостым пробегом, как в своё время уход из рок-группы ради трэп-битов мог выглядеть продажей души за хайп в духе какого-нибудь Скриллекса, но здесь всё, конечно, совсем не так. Wicca Phase ни разу напрямую не изменил своему стилю, а только лишь выкристаллизовал собственный авторский метод, за годы поисков оставив только рабочие находки и отказавшись от мишуры: на новом альбоме «Suffer On», ознаменовывающем качественно новый этап карьеры артиста, его театральные, невыносимо манерные вокальные перформансы больше не вступают в бессмысленный конфликт с шумной рок-группой, а только лишь очерчиваются лаконичным пунктиром из стрекочущих трэп-ударных, дистиллированной гитары и тревожных, как смог, эмбиентных семплов (уход из группы Адама Макилви парадоксальным образом пошёл на пользу и музыке сохранившегося состава Tigers Jaw; оставшаяся петь в группе Брианна Коллинс до сих пор рисует для Макилви обложки альбомов и дизайны мерча). Пускай пластинка «Suffer On» и не содержит в себе самые цепляющие и трогательные песни в мире, но в качестве великолепно звучащей квинтэссенции очень конкретной и тщательно выхолощенной эстетики (в конце концов оказалось, что идеальная эстетика Макилви вытекает совсем не из необъятных пустошей Мидвеста, а из строгой готики Новой Англии) – так вот, в этом качестве на широком поле эмо-рэпа для Wicca Phase вообще никто не конкурент.

 

Несмотря на творческое сотрудничество и пересекающуюся стилистическую родословную, Лил Пип и Wicca Phase – практически полные противоположности. Открытый миру красавчик Пип искренне и прямолинейно пел о лечении разбитого сердца наркотиками и беспричинном желании умереть, прямо на лбу у него, разумеется, были набиты слова «плакса» и «умереть молодым»; явный интроверт Викка на концертах обычно скрывает своё вытянутое костлявое лицо под худи, никаких тату не имеет и большую часть времени поёт абстрактно-оккультные, будто закодированные от посторонних глаз строчки (например, главный сингл с нового альбома « Just One Thing» начинается со слов «Тёмное воскрешение / Это я / Заперт в собственной глотке / Забочусь о собственном доме», и только удачная драматическая пауза и странные, в духе Роберта Смита, интонации превращают куплет из полной ахинеи в соблазнительную загадку); пиковые моменты эмоциональной откровенности из уст Викки звучат так: «Я боюсь контакта» и «На самом деле я испытываю больше боли, чем рассказываю». Удушающее вокальное исполнение и стилистическая замкнутость в конечном итоге делают Wicca Phase ровно настолько эффективным артистом, на сколько вы сами являетесь интровертом, готовым идентифицировать себя с лирическим героем целиком и полностью – смотреть на него со стороны, как будто на красиво страдающего Лил Пипа, было бы просто невыносимо. Викка приглашает слушателей смотреть на то же самое изнутри.

 

Никита Лаврецкий

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Статья Secrets & Wives

  medium.com/truly-adventurous

 

 

medium.com/truly-adventurous (Woraphon Nusen/Getty Images)

 

 

Люди, как известно, делятся на тех, кто любит фильм «Славные парни», и тех, кто его не смотрел. События, показанные в фильме, являются немного перекомпанованной и кое-где переделанной для наглядности экранизацией совершенно реальной истории. Развращенный обзорами Badcomedian постсоветский зритель может не поверить википедии в том, что переделки сценаристов были минимальными, не добавляет веры в показанное и информация, что актеры импровизировали часть своих диалогов: у нас под импровизацией понимается, конечно, отсебятина, а не додумывание вжившимися в роль актерами реплик за персонажей. Специально для таких людей американский журналист Грег Николс в недавней огромной статье пересказал события, случившиеся с прототипом главного героя «Славных парней» Генри Хиллом сразу после событий фильма. Википедия описывает эту историю в четырех предложениях, ну а у Николса выходит гротескная черная комедия не хуже той, что была у Скорсезе.

 

Как и фильм, текст представляет собой безостановочный девятый вал бредовых, глупых, странных, страшных, идиотских и каких угодно, только не «обычных» «жизненных» сцен. Первое, что сделал Хилл, согласившись стать информатором ФБР, это потребовал включить в программу защиты свидетелей не только его жену и детей, но и двух любовниц. В провинциальном городке, куда его отправили под вымышленным именем, он немедленно открыл бизнес и засветился в темных очках и с накладными усами на первых полосах местных газет, после чего попытался обжулить губернатора штата и был вынужден сменить имя и дислокацию еще раз. На новом месте он принялся разгуливать по улицам в майке с надписью «Нахожусь в программе защиты свидетелей», завел роман с местной парикмахершей и, не разводясь с женой, женился еще и на ней – ну имя-то у него теперь было не Генри Хилл, кто что докажет. Тут на его след вышла знаменитая женщина частный детектив, которая путешествовала по стране, выслеживая людей вместе с напарником-негром и ребенком, который за деньги иногда притворялся ее сыном. Детектива наняли бывшие подельники Хилла из Нью-Йорка, так что он снова оказался в смертельной опасности.

 

Даже в процинции Хилл по старой привычке просыпался рано утром, наряжался в деловой костюм и шел в таком виде в продуктовый за хоть какой-нибудь едой, похожей на итальянскую. Вместо «Дон Периньон» он говорил «Дон Перенин», ну понимаете, как «Евгений Онегин». Он хранил кокаин в банке из-под майонеза. У него был телефон с золотым дисководом. Этим телефоном его первая жена избила мывшуюся в душе его вторую жену, когда застала их вдвоем. Когда вторая жена посмотрела «Славных парней», она чуть не разревелась на сцене, где Рэй Лиотта сравнивает Лоррейн Бракко с Элизабет Тэйлор – в реальной жизни Хилл говорил ей то же самое. После фильма, она сложила в голове некоторые реплики Хилла, которым раньше не придавала значение, и теперь считает, что знает, где закопана часть украденных в показанном в фильме ограблении денег. В статье есть адрес этого места, ну вдруг вам надо. Заканчивается статья тем, что присмиревший и пересмотревший жизнь под впечатлением от сериала «Клан Сопрано» Хилл извиняется перед второй женой за все беды, какие он ей принес, и закуривает сигарету в кафе, где курить нельзя. «Тут менеджером мой корешок, он разрешил», – говорит Хилл и тут же является менеджер, который выставляет их за курение вон.

 

Один из первых комментариев под статьей: «Мне сначала казалось, что это художественный рассказ». Иногда жизнь реального человека из плоти и крови – готовый синопсис отвязного фильма.

 

Антон Серенков

 

 

 

 

 

 

Обложка: Showtime

Поделиться
Сейчас на главной
Показать еще   ↓