Лана Дель Рэй и еще 4 спутника на выходные

Polydor Records
 

Благодаря глубоко актёрской природе поп-музыки художественный образ артиста часто имеет не меньшее влияние на эффект от произведения, чем сама музыка. Мало кто одновременно выиграл и пострадал от этого факта так сильно, как Лана Дель Рей.

В своём моментально классическом дебютном сингле «Video Games» Лана Дель Рей представала в гениальном образе-противоречии: с одной стороны, певица была манерной голливудской дивой, поющей под роскошный аккомпанемент струнного оркестра так, будто 50-е в Америке никогда не заканчивались; а с другой – косплеерша Дель Рей моментально обнажалась как рядовая меланхоличная жительница интернета, сыплющая отсылками к Mortal Kombat и монтирующая свой клип из низкокачественных отрывков из старых фильмов, найденных на ютюбе, и собственных мобильных сэлфи, на которых она выглядит как более-менее обыкновенная девушка из инстаграма.

В следующих клипах и перепродюсированном полноформатном дебюте на мажорном лейбле «Born to Die» «обыкновенного» и «рядового» в образе Дель Рей осталось мало, и её косплей большой и яркой поп-звезды стал неотличим от оригинала (даже несмотря на нездоровые дозы меланхолии); почувствовавшие подвох в этой перемене блоггеры стали наперебой доказывать неаутентичность карьеры певицы и даже её внешности, как бы игнорируя то обстоятельство, что красота образа Ланы с самого начала и состояла в абсолютной его искусственности. В следующих альбомах завоевавшая мировую славу певица как будто по привычке примеряла новые косплеи из истории американской поп-культуры (хиппи с западного побережья, хиппи из Бруклина, Богатая и Грустная Знаменитость), чередовала электрогитару со скрипками и трэп-битами – и параллельно, незаметно для всех, старательно и постепенно дистиллировала свой творческий метод до первозданной чистоты 2011 года. На новом, пятом по счёту альбоме «Norman Fucking Rockwell» у неё наконец-то получилось снова достигнуть этой идеальной простоты.

Лана Дель Рей гениально играет нового большого американского сингера-сонграйтера, исполняя грустные песни о любви и конце истории с отсылками, понятными только миллениалам. Как это часто бывает с «гениальной игрой», перформанс здесь оказывается живее, чувственнее, восхитительнее почти любого «аутентичного» оригинала: финальные строчки из самой головокружительной на альбоме баллады «The greatest» («Л. А. в огне, становится всё жарче / Канье Уэст порыжел и похоронен / «Жизнь на Марсе» уже не просто песня / Надеюсь, скоро начнётся стрим») на бумаге выглядят как белиберда интернет-зависимого подростка, а исполнены так, что кажется, будто это классические душераздирающие строчки какой-то вечной американской певицы. В других песнях на альбоме Дель Рей тоже работает с классикой рока (можно выделить, например, 10-минутный психоделический сингл «Venice Bitch» и будто записанную под натуральный скрип барной стойки пианинную балладу «hope is a dangerous thing for a woman like me to have - but i have it»), которую делает актуальной и животрепещущей не с помощью трипхопа и трэп-битов, как раньше, а просто накладывая лучшую в своей карьере интернет-поэзию с лучшими мелодиями и аранжировками (соавтором большей части песен на альбоме выступил продюсер Лорд и Тейлор Свифт Джек Антонофф, но даже ему нарушить величественно скромное видение Ланы Дель Рей не удалось).

В некотором смысле подход Ланы Дель Рей к авторской песне об американской меланхолии полностью противоположен подходу её современницы Дженни Льюис. Если Льюис – это аутентичное дитя Голливуда, изо всей силы старающаяся показать, что вся калифорнийская романтика – это одна большая абсурдная шутка, то Лана – это, наоборот, интернет-косплеерша, которая так глубоко погрузилась в свой китчевый калифорнийский перформанс, что её нарочито меланхоличное творчество стало невозможно воспринимать иначе, как подлинно трагичное. Из этих двух примеров можно сделать только один вывод: настоящую, глубокую, трогающую за живое правду о современном мире только и возможно найти на этом пересечении между абсурдной ненатуральностью и ничем не прикрытой чистой меланхолией – с какой стороны к этому перекрёстку не подступай.

Никита Лаврецкий

Channel 4

Весёлая учительница английского Аанъя (это ирландское имя и оно действительно так пишется) прикалывается над своими учениками-иностранцами, флиртует с отцом французского школьника, у которого репетирует, ходит на всякие неловкие свидания и просто тусуется со старшей сестрой. Между сценками её приключений в большом городе (если что, это Лондон) всё время играет гиперактивный, неестественно весёлый электропоп, будто бы специально призванный скрыть мрачного слона в комнате: Аанъя совсем недавно выписалась из рехаба, куда угодила после нервного срыва, а старшая сестра уделяет ей так много внимания не только по чистой дружбе, а ещё и из опасений, что сестра, не дай бог, ещё чего с собой натворит.

Драмеди «This Way Up» ещё только продолжает выходить на британском телевидении, но уже успело стать хитом среди американских журналистов, которые посмотрели все серии на стриминговом сервисе Hulu и теперь в каждой рецензии непременно проводят параллели между этим сериалом и крупнейшим хитом английского телевидения последних лет – «Флибэг» Фиби Уоллер-Бридж. «Флибэг» тоже начинался как сериал о молодой девушке, изо всех сил пытающейся отстроить свою личную и профессиональную жизнь после психологической травмы; но уже во втором сезоне травма отходила далеко на второй план, а сериал превращался просто в традиционный ромком с необъяснимо вредной и мизантропичной главной героиней. Если и проводить здесь параллели с «This Way Up», то не в пользу Уоллер-Бридж: сценаристка и актриса Ашлин Би, наоборот, не выставляет самосаботаж и «травмированность» героини напоказ, а рисует красивый портрет обаятельного человека, который искренне старается быть лучше, а слабые свои стороны до последнего скрывает и маскирует. Зрительское сопереживание такой человек заслуживает моментально – и не надо никаких псевдоискренних обращений в камеру.

Никита Лаврецкий

Double Fine Presents

Чернявая беспризорница в дождливый день влазит переждать непогоду в чей-то кузов, а когда просыпается, обнаруживает себя в пустынном трейлер-парке, где всего населения есть только рыженькая девочка ее возраста с отцом да трое гусей. Девочки моментально сходятся на почве любви к шлепанью по лужам и распиныванию камней и отправляются в путешествие по населенному воображаемыми рыцарями и злодеями парку развлечений. Бесилово заканчивается неожиданно: оказывается, отец рыженькой разорен, парк вот-вот снесут бульдозером, а помочь с выплатой долгов может только таинственное сокровище, где-то неподалеку зарытое. Девочки садятся на велосипеды, берут с собой самого злого гуся и отправляются в путь.

Маленькую инди-адвенчуру «Knights & Bikes» издала компания «Double Fine», чей владелец Тим Шеффер сначала в команде студии «LucasArts», а затем уже сам по себе, собственно, формат инди-адвенчур создал. «Knights & Bikes» в очередной раз демонстрирует, насколько же этот формат до сих пор хорош в руках талантливых художников. Приключения двух школьниц где-то в промозглой северной Англии стилизованы под утрированный мультик, где картонные, будто в спешке и неровно вырезанные фигурки человечков (и гусей) передвигаются на фоне трехмерных, но отчетливо плоских акварелью, что ли, рисованных задников. Задники тоже нарисованы неровно, с постоянными вылезаниями краски за поля карандашом намеченных кустов, камней и огнедышащих бутафорских драконов. Вкупе с остроумно сделанной камерой, которая как будто сама выбирает ракурсы, по мере передвижения по карте переходя от чуть не крупных планов лиц героев до общих планов больших участков, все это из простой беготни создает, ну, собственно, самый настоящий мультик, причем всегда разный: иногда «Knights & Bikes» выглядит как советская детская анимация, а иногда, когда вырезанные из цветной бумаги кусты и заросли травы вдруг перегораживают камеру, все превращается в ожившую картину Кандинского.

Механики в игре сделаны так, чтобы минимально от этого самодельного мультика отвлекать. Бои большей частью очень легкие (игра расчитана на прохождение с двух джойстиков, но и одному игроку искусственный интеллект помогает прекрасно), головоломки – ну обычные головоломки, а сентиментальный сюжет (разумеется, у рыженькой девочки недавно умерла мама и все приключения – это немного преодоление травмы) в таких нежных декорация работает идеально. Дурашливые диалоги, множество логичных и интересных локаций, возможность в любой момент начать фигачить трюки на велосипеде или просто приласкать гуся – все это создает от игры полный эффект с чувством и дельном проведенных выходных у бабушки.

Антон Серенков