Твин Пикс и все-все-все развлечения на выходные

Фильм «Женщины XX века»

В прокате идет «Чужой: Завет» – очередная глава киносериала про сильных женщин в борьбе со всяческими неприятностями. Увы, до минского проката так и не добрался здорово расхваленный прессой прошлогодний фильм «Женщины XX века», который брался за эту же тему, только обходился без ксеноморфов и всякого такого. Слава богу, есть интернет.

50-летняя женщина в одиночку растит в довольно шикарном, хотя и обветшалом особняке сына-подростка. Заметив, что их разговоры становятся все менее продуктивными, она просит квартирантку-панка и школьную подружку сына подсобить и повлиять на него в смысле повышения отзывчивости. Барышни берутся за дело неожиданно бойко, и вот уже школьник, а с ним и мать, и квартирант-автослесарь, и зрители слушают группу Talking Heads, читают феминистическую литературу и громко, нараспев декламируют слово «менструация» прямо за обеденым столом.

Режиссер Майк Миллс проходил все нулевые в вот-вот готовых вспыхнуть потенциальных инди-звездах, да так и остался чем-то средним между Уэсом Андерсоном и Ноем Баумбахом в их ленивые минуты. «Женщины XX века» возмутительно сентиментальны, их нравоучительный сюжет разыгрывается вполне всерьез и без какого-либо уравновешивающего подвоха, а конфетные красоты Калифорнии лучше, ей-богу, посмотреть в чьем-нибудь инстаграме. Однако, каким-то парадоксальным образом фильм действительно много рассказывает о женщинах, и не только прошлого века, а вообще. Три выдающиеся актрисы – Аннет Бенинг, Грета Гервиг и Эль Феннинг (странно называть 19-летнего человека «выдающимся», но что уж тут поделаешь) – часто поперек режиссерского замысла выписывают очень живые, четко привязанные ко времени и месту, но в то же время ужасно узнаваемые и интересные характеры интеллигентных женщин разных возрастов. Бенинг гениально мило и забавно принимает трагические позы, Гервиг умудряется заземлять при помощи кривой ухмылки и ссутуленных плеч даже самые книжные монологи, ну а Феннинг даже если бы просто сидела курила в камеру все эти два часа, никто бы фильм не выключил. А.С.

Сериал «Твин Пикс»

Когда речь заходит о неудачах и нелепостях старого «Твин Пикса», сразу же стоит отметить, что именно благодаря своей кривизне и эксцентричности сериал и обрел нынешний культовый статус, а не остался рядовым полицейским сериалом о расследовании убийства в маленьком городке. Постмодерниста Дэвида Линча в то время преследовала удача, и ему удалось повернуть многие компромиссы сериальной формы на мейнстримовом телевидении 90-х в свою пользу. Когда в необязательных комедийных сериях второго сезона, следующих за развязкой основной сюжетной линии, персонажи разыгрывают смехотворную мелодраму, происходит тот самый момент, в который «Твин Пикс» начинает жить своей собственной жизнью, и вселенная сериала расширяется до буквально осязаемых масштабов. Так и третий сезон, продолжающий сериал после клиффхэнгера 25-летней давности, трансформирует отмену сериала и проблемы телепроизводства в художественный прием, а постаревшего агента Купера, сломленного временем, которое он провел в чистилище, делает своим главным повествовательным козырем.

Премьера продолжения «Твин Пикса», состоявшаяся на прошлой неделе, провалилась по зрительским рейтингам, что не так уж удивительно, если учесть тот факт, что и сам оригинальный сериал закрыли из-за невысокого зрительского интереса. Наверное, сыграло свою роль и то, что новый сезон — это диаметральная противоположность милому ностальгическому капустнику со старыми лицами, который ждали некоторые фанаты: в предельно мрачных первых сериях большинству старых героев и самому городу Твин Пиксу уделяется минимум внимания. Самое радикальное, что делает Линч с вновь приобретенной творческой свободой, – это не созерцательный темп «медленного кино», и не аутистичная актерская игра, и даже не авангардные видеоэффекты, а то, как он с полной искренностью продолжает мистическую сюжетную линию, доступную для понимания только самым внимательным зрителям. Грядущие 18 часов чистого Линча действительно способны заинтриговать до глубины души, но лишь в том случае, если вы сами всегда относились к сериалу не просто как к сборнику ироничных клише сладкой мыльной оперы, а еще и как к трагической истории противостояния крайне симпатичных персонажей и малодоступных для понимания сверхъестественных сил. Н.Л.

Игра «Rakuen»

Надолго застрявший в больнице школьник шатается туда-сюда по палатам и знакомится с другими больными. Чтобы как-то его развлечь, мама вручает ему специальный волшебный ключ, который превращает его любимую книгу про сказочную страну из художественной в путеводитель. Волшебная страна, куда ведет дверь в чулане палаты школьника, населена множеством удивительных существ, которые при этом через одного ужасно похожи на больничных соседей из нашей реальности. Школьник с головой бросается разрешать проблемы посторонних, чтобы в конце получить возможность попросить у верховного божества волшебной страны право на исполнение одного самого сокровенного желания.

«Rakuen» сделана в стандартном конструкторе RPG-игр и выглядит как обычная ретро-RPG. Впечатление обманчиво – почти никакие приманки жанра в ней не работают, равно нет в ней и какой-либо деконструкции и меташуток (за первые пару часов бросается в глаза вообще только шутка говорящего гриба про то, что вот заходил тут один водопроводчик и думал его съесть). Это вполне серьезная игра о больном мальчике и еще десятке разбитых судьбой людей, запертых угрюмой реальностью в помещении больницы и один за другим освобождающихся фантазией, воображением и игрой мысли. Эта история интересная, расказана она изобретательно и весело, но выдающейся игру делает то, что большую часть игры вместе с мальчиком по этой Воображляндии ходит его мама, которая подбадривает его и дает подсказки, если очередной квест оказывается слишком трудным. Вроде мелочь, но когда замершего перед коридором с привидениями героя вдруг берет за руку мама и, приговаривая «тише, тише, спокойно», проводит невредимого, хочется немножко сесть и поплакать. А.С.

 Стендап-спешл Норма Макдональда

За годы появлений в качестве гостя на американских вечерних шоу канадец Норм Макдональд приобрел славу «комика комиков» за свои авангардные шутки, вроде той, где он несколько минут рассказывает бородатый анекдот про визит мотылька к врачу, обогащая его экзистенциальными подробностями и приводя к обескураживающе плоскому панчлайну. Его второй большой стендап-спешл (и первый на «Нетфликсе») под названием «Собака Гитлера» не достигает таких сюрреалистических высот, но все равно успешно демонстрирует широкому зрителю мастера комедии на высоте творческих сил.

Шутки этого комика, сами по себе незамысловатые и даже наивные, изящно маскируются под пьяное ворчание, хаотично скачущее с темы на тему. Макдональду не нравится оголять структуру своей комедии, он хочет добиться такого эффекта, чтобы зрители смеялись, но не совсем понимали, из-за чего. В большинстве случаев это так и работает: когда этот полноватый мужчина среднего возраста с хитрым прищуром делает очередной тематический разворот на 180 градусов прямо посреди шутки и после этого 15 секунд пытается вспомнить слово «аэропорт», он производит впечатление самого натуральным образом смешного человека в мире. После монолога от лица преданной собаки Гитлера Макдональд, не скрывая улыбки, грозным тоном заявляет: «Будь я проклят, если закончу спешл словами о Гитлере», после чего спешл заканчивается как ни в чем не бывало, оставляя легкое послевкусие настоящей поэзии. Н.Л.