Идрак Мирзализаде и еще 4 развлечения на выходные

Pupon Records

Логика подсказывает, что эстетика артиста должна усложняться со временем, двигаться от ученичества и проб, постепенно заполняя лакуны в стиле точечными заимствованиями и собственными озарениями к пику, на котором будет при максимальной компактности максимально же богата. Если все новации The Strokes после первого альбома только ухудшают его формулу, то это значит не то, что развитие может быть негативным, а лишь указывает, что мы не видели, как группа метеоритом долетела до своего пика, достигла его на первом же альбоме, а дальше ее эстетика лишь деградировала.

Дискография московской группы «Тальник» вроде как развивается буквально в обратном направлении. Пик богатства звука этого очевидно повернутого именно на звуке дуэта Александра Уколова и Светланы Цепкало приходится на еще сольный проект Уколова начала 10-х «Творожное озеро», где шумовой лоу-фай-поп был сделан в равной степени модно (чилвейв) и в русле еще даже не начавшегося возрождения интереса к позднесоветской музыке (Уколов изображал причем не пост-панк, а что-то типа пионерской песни у костра, где бы звук костра, магнитофона с кассетой Виктора Салтыкова и учащенно бьющегося сердца сразу были встроены в песни). Собственно, «Творожное озеро» и сейчас периодически всплывает во втором-третьем ряду артистов, которых тайное мировое правительство депрессивных студентов, так и быть, готово послушать после своей любимой, гениальной в своей бездарности группы «Молчат дома», где-то между «Кино» и «Nurnberg».

В «Тальнике» Уколов отказался от поселкового вайба и стал певцом городского неуюта. Тот же путь проделал звук: все равно модная миди-хонтология под Джеймса Ферраро в середине 10-х, уже не соотносящаяся с модами, но все равно очень стильная деконструкция поп-музыки 90-х и ресторанной эстрады соответственно на больших альбомах конца 10-х.

Новый альбом «Тальника» называется «Сипс» и он стилизован под, хм, ну, плейлист «Вконтакте», получается. На нем звучит гладкий минорный поп на русском языке, его звук не имеет каких-либо вырвиглазных дефектов (например, еще на прошлогоднем мини-альбоме «Глория» Уколов зажевывал свой голос в одной песне, как если бы диск в проигрывателе доиграл до места, где поверхность расцарапана ногтем) и только слишком красиво-грязные басы сходу выдают работу не новичков, а наоборот, мастеров звукозаписи. После первой песни, как это обычно бывает «Вконтакте», начинает играть реклама. «Хотите слушать музыку без рекламы? Безлимитный доступ к огромной коллекции треков уже ждет вас», – задорно докладывается слушателю рекламный голос и предлагает подписаться на Pupon Records – пустой паблик, где выложен альбом «Тальника».

Лучшая песня альбома: постепенно превращающаяся из рекламы-ринтона, вроде тех, какие появляются на пару секунд посреди видео на YouTube, «Давай прервемся», в которой Цепкало предлагает слушателю прерваться потому, что «небо такое клевое». Текст песни, с лобовым противопоставлением красоты божьего творения и некой не проговоренной реальности интернет-досуга слушателя, позволяет сделать любое необходимое обобщение насчет антиконсъюмеризма и прочего в таком духе, но сама музыка вовсе ни к чему рекламному или сиюминутному не отсылает. Да и вообще, честно говоря, ни к чему не отсылает. В песне видна рука продюсера, умеющего делать эмбиент и способного к причудливой бастардизация драм-н-басса где-то на уровне Mouse on Mars лучших времен, но это не оммаж Mouse on Mars или Уильяму Басински, и не пародия на какую-либо поп-группу двадцатилетней давности с таким звуком (да и у кого там был настолько осознанно нерешительный звук? Не с группой же «Непара» «Тальник» равнять). Если бы группа развивалась предсказуемо, то «Сипс» да еще с такой обложкой должен был бы звучать как 100 gecs, а не так, как он звучит.

Может быть, речь идет об отказе от лишних завитушек стиля? Но тексты песен, например, все 7 лет существования группа будто берет из одного и того же, написанного разом и чуть не в один присест сборника неброских, но часто очень красивых стихов, и, очевидно, никуда их развивать не намерена. «Блеск воды / Прозрачность канала / Сквозь шелест ветровки / Я узнала тебя», «Ты словно сокол ясный / В своих спортивных очках», «Дневная луна / В небе дружелюбна и проста / Я иду / И мятный холодок во рту», «Выдави точки разлуки из моей кожи, друг косметолог», «На столе бардак, и без конца / Ты сортируешь пластик и разбитые сердца» – это все только ударные строчки, только панчи, которые когда-нибудь, конечно, будут печатать на майках и постить в подписях своих фотографий русские студентки. Все они устроены одинаково: банальность текущего, слишком приевшегося и потому скучного быта настоящего момента сталкивается с безусловной и вечной эмоциональностью человеческого чувства или красоты природы.

Если внимательно смотреть просто самое раннее длинное видео на YouTube-канале «Тальника», то уже там есть все те же элементы: ариэльпинковский бессюжетный эмбиент, луна на сером небе, изображение луны на сером небе на мониторе ноутбука в снегу, серые городские окраины из окна электрички. Видео вызывает моментальную меланхолию и ностальгию, но по чему? Если выключить звук, то ощущение особо не изменится, а вот если смотреть только на луну, то от эффекта не будет и следа. Значит, дело в ноутбуке? Сердце щемит от безликой рандомной застройки?

Arca вживала бы ноутбук в свое тело и сделала его бы соучастником странных сексуальных игрищ. Для «Тальника» ноутбук – это штука, с которой вы смотрели сериалы с кем-то близким, который даже если остался близок годы спустя, близок уже по-другому, а так, как было тогда не будет уже никогда. «Молчат дома» сняли бы бруталистский советский модернистский дворец в том духе, что тоталитарный призрак коммунизма все бродит и все давит людей. Для «Тальника» зады торговых центров, обросшие грязным мартовским снегом обочины и будто в тумане тающие в сумерках очертания хрущевок – фон, задник вашей прогулки домой от репетитора в самый чувствительный год жизни, когда даже сто раз повторенный и потерявший всякую новизну маршрут въедается в память навечно и вечно саднит душу. Дефолтный синти-поп, похожий просто на все неприметное и необязательное, что мы слышали краем уха, пока росли, в руках «Тальника» становится таким страшным эмоциональным оружием и вызывает такую сильную ностальгию по еще длящемуся моменту, что, конечно, дешевые приемы вроде VHS-пленки или шума кассеты им уже не нужны.

В одном интервью Дилан Брэди из 100 gecs на вопрос, как можно всерьез полюбить очевидно бездарную музыку, ответил, что нужно просто представлять, что ее записал кто-то из ваших друзей  – если вы говорите «ого!», стоя под большой колонкой с песней, значит, это на самом деле хорошая музыка. «Тальник», вроде бы роясь в том же звуковом мусоре, что и 100 gecs, заняты прямо противоположным: слушая бездарную песню, сделанную вашим другом, они пытаются понять, что вас в этом человеке вообще привлекает. Кто-то сортирует пластик, а кто-то разбитые сердца.

Антон Серенков

Рената Литвинова

Возможно, вас тоже бесят разговоры про старость в духе «ой, я буду такой крутой старушкой, буду везде путешествовать, отрываться и курить вот так вот, знаешь, с мундштуком, ну или там сигары, и пить портвейн». Возможно, вас тоже бесит, когда чудовищные, непоправимые ошибки своей жизни люди называют опытом и добавляют, что этот опыт их обогатил и они ему благодарны. Или когда люди говорят «мне сейчас 40, и я бы ни за что не вернулась в свои 20 или там 30», вот это тоже бесит. В общем, если о вашем раздражении поговорить не с кем, можно посмотреть «Нет смерти для меня», первый фильм Ренаты Литвиновой. Ей там чуть за 30, и она изображает эксцентричного и нежного Дудя с голубыми тенями на глазах.

В фильме 5 звезд советского кино – Татьяна Самойлова, Татьяна Окуневская, Лидия Смирнова, Вера Васильева и Нонна Мордюкова – разговаривают на обычные для актрис темы (поклонники, зависть, влюбленности, бездетность, одиночество). Литвинова – не дудь, она хочет по-настоящему разобраться: можно ли продать душу дьяволу за бессмертие в кино, при этом до конца жизни остаться красивой, богатой и счастливой? Все пять женщин ей говорит: «Нет, Ренаточка, нельзя». Это очень горькие и при этом смешные, кокетливые интервью: вот почти 90-летняя Окуневская задиристо говорит Литвиновой «я вам два раза в ухо как дала бы!», вот 67-летняя, наполовину седая Татьяна Самойлова признается, что «согласна на любые роли, только не старух».

У этого дымчатого, рваного, печального фильма про народных любимиц есть даже какой-то экономический эффект: решаешь просто больше не покупать никаких банок с кремами и сыворотками – они все кажутся ужасной чепухой после часа рассматривания пергаментных лиц бывших красавиц. Их не пожалели, их красота самоуничтожилась, так почему нас с какой-то стати спасут тканевые масочки?

Света Хмельницкая

БАЯНИСТ ТАМАДА УСЛУГИ 

Креативному продюсеру «Stand-Up Club #1», знаменитому белорусскому талышу и «вайнеру-гомосексуалисту» Идраку Мирзализаде нравится, по его словам, «участвовать в чем-то сомнительном». Он обожает прикидываться ленивым, возможно, быстро теряет интерес и ему становится скучно, но его постоянно тянет в любой новый движ, где он находит неочевидные способы применить свой талант (знаменитый друг Идрака Артур Чапарян, например, к седьмому выпуску «Порараз Бирацца» просто решил уйти, а пришедший на замену Идрак к выпуску двадцатому решил, что просто не будет разговаривать, но останется все равно классным). В этом смысле он, конечно, Барт Симпсон русской комедии. И если с передачами на ютуб-канале «Stand-Up Club #1» все понятно (это лучшие комедийные передачи с лучшими русскими комиками прямо сейчас, которые заслуженно собирают все больше и больше просмотров; как похорошел ютуб-контент при Идраке Мирзализаде!), то в интернете еще много уголков, куда затянуло артиста, которые тоже ждут своего часа, чтобы быть наконец открытыми. 

Один из самых интересных таких углов интернета (не считая самый неодоценненный проект продюсера «Топовая Настя») веб-сериал «Идрак получает гражданство». Однажды Идрак согласился прийти на подкаст к совершенно незнакомым людям, которые никакими подкастами до этого не занимались (и на чьем канале никаких выпусков, кроме первого, так и не вышло), которые зачем-то сняли для записи квартиру на сутки рядом с ним. В разговоре выяснилось, что один из этих незнакомых людей, Самир Курбанов, занимается помощью в получении российского гражданства, а оно-то Идраку очень нужно. Вот и сетап девятисерийного комфортного ютуб-ситкома (и одного спецвыпуска) про быт и досуг одного из лучших комедийных артистов в худшую русскую погоду.

Сериал мог бы быстро закончиться с более эффективным и продуктивным героем. 

Это все снято просто на телефон, как видеоблог, но это не пародия на ютуб-форматы. Это действительно больше похоже на настоящий ситком, в нем даже формальная структура эпизодов есть: каждую серию Самир пытается вытянуть Идрака из привычного быта, чтобы приблизиться к цели из названия, но хаотичная натура артиста постоянно все саботирует. Идрак мастер и давно уже известный эксперт прокрастинации. В сериале нет никакой спланированности, сценария, все выглядит живо и спонтанно, ну серьезно, кому хочется ходить собирать документы в ноябре. Сериал мог бы быстро закончиться с более эффективным и продуктивным главным героем. Но два бога, бог бюрократии (один раз документы не примут, потому что в них написана буква Ф вместо Д) и бог лени (сам Идрак), сделают все, чтобы это длилось немного дольше для нашего развлечения. 

А может, это похоже даже и на документалку. Естественно, самое интересное в передаче – это именно простой быт популярного комика, который десять лет назад решил, что не хочет сидеть в офисе на распределении после журфака, и успешно это делает. Вот Идрак в обычные будние дни сидит в своей небольшой квартире и играет в компьютерные игры, смотрит «Клан Сопрано» и какой-то сериал про Саддама, слушает какие-то тупорылые радиохиты на ютубе, спит, кажется, с большой игрушкой Салли из «Корпорации монстров», ест макароны, выбирает носки, перед выходом на улицу надевает подштанники, потому что на улице зима. Вот на пару секунд в кадре в его квартире появляются известные комики с гражданством России. 

И такой же простой досуг. Популярный артист ходит с другом сдавать кровь из вены, обедать в простое израильское кафе на месте бывшего палестинского кафе (Идрак также знаменитый комментатор геополитики земли обетованной), обедать на простом фудкорте, обедать в «маке», покупать новые кроссовки и стричься. Простой рутинный досуг современного горожанина в худшее время нашего климата – слякотной холодной грязной зимой, когда делать вообще ничего не хочется. Именно в такой период (вроде бы ноябрь – февраль) и сняты все эпизоды этого сериала. И говорит нам это все только о том, что даже в такую пору года, занимаясь отнюдь не безбашенными делами, все равно может быть очень классно и весело. Главное, чтобы рядом была приятная компания. Порой кажется, что смотришь прямо романтическую историю знакомства, броманс, радикальный русский ромком или как минимум лирический фанфик про двух чуваков, только настоящий. Почти что «Несколько сцен с моей девушкой Олечкой Ковалевой». 

Когда вы будете думать, что все уже знаете и все поняли про эту историю, в игру ворвется спин-офф персонаж, уроженец ДНР и комик Леша Ляшенко, и начнется прямо интернациональный анекдот – белорус-талыш, лезгин и украинец заходят в бар. 

В голове не укладывается, зачем люди смотрят «Внутри Лапенко». Лапенко вкладывает столько усилий, столько стараний, прямо тяжело смотреть, как человек напрягается, вертится, крутится, парики меняет, через горящие обручи прыгает, но в этом нет вообще ничего смешного. Настоящий классный веб-сериал выглядит вот так, как «Идрак получает гражданство», где харизматичный артист просто в кресле сидит, и уже классно. Это харизма и талант, которых никаким трудолюбием не получить. Надо просто чтобы кто-то заинтересованный включил видеозапись в телефоне.

Андрей Пожарицкий

Hollow Ponds, Richard Hogg

Покойный смотритель музея на живописном острове выходит на связь с духом своей тоже покойной любимой собаки. Собака предлагает отложить тисканья и братания на попозже, ведь острову, где так-то вообще все остальные их знакомые до сих пор живы, угрожает смертельная опасность: вулкан, вокруг которого остров располагается такой как бы каемочкой, вот-вот извергнется и всех убьет. Нужно быстренько выбрать среди других покойных людей для вулкана такого как бы мистического смотрителя, который успокоит стихию и спасет жизни всех на острове. Как выбирать? Да просто в голову им заглядывать, мертвым это раз плюнуть.

Инди-игра «I Am Dead», стремясь вроде бы только рассказать очередную мультяшную сиропную историю о принятии смерти и необходимости эмпатии к окружающим, использует такое количество идеально подходящих истории механик, что та поневоле становится глубже и интереснее.

Первое, что нужно делать на каждом из пяти уровне-локации, – облетать по кругу несколько замкнутых жанровых сценок (например, первый уровень находится на переоборудованном в йога-студию маяке с, соответственно, комнатами, где люди с гулечками тянут мышцы, отдыхают в раздевалке и т.д., а на верхотуре сидят чайки и только покрякивают). Затем нужно проникать в воспоминания действующего лица сценки и крутить линзы чего-то вроде мозгового микроскопа, чтобы мысли попадали в фокус и становились связной историей. Потом нужно искать всплывшую в этих воспоминаниях физическую деталь на локации: рук у призрака нет, поэтому, желая узнать, нет ли чего в чайнике, он проходит его насквозь, а желая открыть ящик стола, мысленно разрезает весь стол вдоль. Найденную вещь обнюхивает собака и указывает, где искать хозяина.

Сценки придуманы и нарисованы страшно изобретательно и хитро; плывущие картинки воспоминания идеально визуализируют ощущение припоминания чего-то не вполне ясного и наполовину позабытого; розыски вещей по густо заставленным всяким живописным хламом локациям периодически приводят к взрывам смеха – буквально первым, что находит большинство игроков, оказывается рак в сливном бачке унитаза (что он там забыл, не уточняется – просто рак и все тут), а в остальных случаях тешат любопытство, где-то как это делали красивые энциклопедии с цветными картинками: в просвеченном насквозь фотоаппарате находятся маленькие по-разному вогнутые и выгнутые стеклышки линз – и так десятки, сотни предметов. Хэмингуэй говорил, что рассказывать истории нужно так, чтобы сказанное словами составляло лишь верхушку айсберга известных автору фактов – вот «I Am Dead» позволяет подводную часть айсберга не слишком интересной истории рассмотреть во всех подробностях.

Антон Серенков

motherjones.com

В 2005-м году американские органы правопорядка впервые занялись расследованием действий эксцентричного богача Джеффри Эпштейна, который вроде как вечно ошивался вокруг несовершеннолетних девочек, а в 2019-м Эпштейна уже в качестве человека, определенно возившего к себе на остров с малолетними девочками президентов и принцев, нашли повешенным в камере тюрьмы, где, чтобы повеситься, нужно убедиться, что два охранника одновременно уснули и три камеры разом сломались. С тех пор вышли сотни, может быть, даже тысячи разной величины материалов об Эпштейне, и пока нельзя даже сказать, чтобы исчерпанной была хотя бы чисто фактографическая сторона истории, не говоря уже о том, что ничего похожего на связную картину того, кем был Эпштейн и чем конкретно он занимался, нет и помину. Ну или не было до гигантского материала сайта Mother Jones, где автор подошел к проблеме с оригинальной стороны: он решил, что раз нельзя коротко изложить историю Эпштейна и связанных с ним людей, то стоит попробовать изложить ее максимально развернутым способом. Решил и обзвонил все две тысячи человек, чьи телефоны были в маленькой черной книжке контактов Эпштейна.

Получившийся текст на удивление легко читать. Подавляющее большинство «контактов» Эпштейна даже не то что не берут трубку или как-то запираются, а оказываются людьми незначительными и пересекавшимися с богачом раз в жизни по ничтожному поводу. Давняя подруга Эпштейна, третьестепенная актриса из 80-х, описывает его как безобидного человека, увлеченного в жизни разве что сальностями и сексом с молодыми веселыми женщинами. Эпштейн увлекался стендапом – но только таким, где «поднимались острые темы» и были «неприличные шутки». Он коллекционировал современное искусство – например, в тексте упоминается покупка у одной молодой художницы серии нарисованных вагин.

68 лет, голый писал за борт своей яхты, свалился в воду и умер от сердечного приступа.

Впрочем, когда в материале появляются все-таки влиятельные люди, в жанровом отношении текст только отчетливее превращается в комедию неловкости. 90-летний коллекционер искусства делится своими впечатлениями от общения с Эпштейном насчет искусства и науки, и перед нами возникает образ не порочного злодея, а натурально Майкла Скотта, объевшегося сладким. Эпштейн, выясняется, «не мог сконцентрироваться на предмете разговора больше, чем на две минуты», не знал, что такое гравитация, а чтобы как-то замаскировать свое полное непонимание, что ему говорят, вдруг начинал с глубокомысленным видом задвать вопросы типа «Что такое верх? Дайте сначала определение, что такое низ», а когда и это ему надоедало, он начинал прямо спрашивать, какое все это имеет отношение к сексу и зачем вообще это все знать.

Один этот фрагмент обнуляет десятки грозных материалов о «научных» амбициях Эпштейна – у человека, знать не знающего ничего о науке, не может быть никакого целеполагания в генной инженерии или еще чем-то таком. Вся репутация башковитого дельца держалась у Эпштейна на его состоянии, а его состояние, в свою очередь, легко объяснялось тем, что, ну он же башковитый делец. Откуда, кстати, у Эпштейна деньги-то взялись? А бог его знает.

Предмет разговора от понимания полной ничтожности Эпштейна, впрочем, становится только более грозным. Кто-то же занимался детской проституцией, сводничеством для членов английской королевской семьи, кто-то же снимал на камеру компромат на частном острове, по какой-то же причине Эпштейна отмазывали полтора десятка лет американские спецслужбы. В какой-то момент автор замечает вслух, что записная книжка, вообще говоря, скорее похожа на записную книжку помощницы Эпштейна Гилэйн Максвел. Максвейл, в отличие от Эпштейна, вовсе не была безродной нищенкой, а наоборот, родилась в семье богача медиа-магната и французской аристократки, занимавшейся изучением Холокоста, и, после загадочной смерти отца (68 лет, голый писал за борт своей яхты, свалился в воду и умер от сердечного приступа – это не шутка, а текст Википедии) унаследовала огромное состояние. Тут текст, слава богу, заканчивается, потому что еще чуть-чуть, и несчастному дураку Эпштейну, спутавшемуся с ксеноморфами в человеческом обличие, начнешь сочувствовать.

Антон Серенков