Редакция «Как тут жить» вместе с Samsung Galaxy Z Flip3 выбрали для вас, что почитать, послушать, посмотреть, в общем, как развлечься на этих выходных прямо в смартфоне.
Альбом «Гаддем 2»
Брутто
NVN prod.
К плавно приближающемуся десятилетию карьеры в рэпе Тимур Одилбеков, он же Брутто из «Каспийского груза», наконец дорос до статуса, который ему, по-хорошему, полагается года с 2014-го. Его новый альбом во всех соцсетях сопровождают не школьные умствования или рассуждения, как было раньше, а лаконичное выписывание цитат фанатами. Благо, убойных строк на «Гаддем 2» столько же, сколько и на «Гаддем» – с горкой, больше, чем кому-либо может понадобится. В 2021-м у Брутто – официально лучшие панчи русского рэпа. В принципе, если вы, как говорится, слушаете один рэп-альбом в год, то ну вот он, «Гаддем 2» слушайте.
«Cadillac», первая же песня. «Я собираю ствол, будто нашёл его в Киндере / Я е* закон, будто нашёл его в Тиндере». Согласитесь, захотелось. А песня не длится и трех минут, из них чуть не половину уходит на шутки и отсылки, которые можно просто не заметить. Например, если вы не знаете, чей сексуальный бас в начале песни рассуждает о клише рэп-песен, то, ну это просто забавная болтовня («Ну, вот о чём они там поют? Типа мы тут все богатые, крутые»). Но если вы узнали стендапера Алексея Квашонкина в разгаре его очередного идиотского разгона на «Порараз Бирацца», то, возможно, песню придется останавливать, чтобы, как говорится, проораться.
Еще более изощренный трюк Брутто проделывает в финале песни, где рифмует пущенный на интро сэмпл из двадцатилетней давности кретинской песни группы «Легальный Бизне$$» с зажеванным панчем общеизвестной песни Дрэйка: «Рэперы сосут наши идеи словно комары / Started from the bottom, now we're here». Мало, что это сама по себе смешная рифма, в ней сразу содержится и путь, пройденный русским рэпом за двадцать лет, – от блаженного, косноязычного, лишенного всякой рефлексии идиотничания Лигалайза и N’Pans до аккуратного следования текущей моде нынешних молодых рэперов (все же понимают, что кадиллак в словарь Брутто приехал из песни Моргенштерна?).
Надо ли говорить, что и эта, и остальные песни альбома звучит отлично – грувово, минималистично, без изысков, но всегда упруго и басовито. Флоу Одилбекова, когда-то в лучшем случае функциональный, теперь – чуть не в каждой песне разный и всегда удачный. На альбоме опять есть изумительные бандитские песни, маленький печальный R’n’B про трудную женскую судьбу, размашистая лирическая песня про детство нынешних тридцатилетних с гостевым куплетом для стадионов. Есть и новый для Брутто опыт в формате chopped & screwed – опять очень удачный. «Гаддем 2», в общем, идеален, это, по сути, сборник хитов, состоящий из свежих песен.
Увы, тут начинается некоторое разочарование для тех, кто следит за Одилбековым с 2014-го или чуть меньше. Если место в вашем сердце уже занято «Городом Невест», «Не было и не надо», песнями «Адик Original» и «Шадэ», то, вероятно, новые их братья-близнецы вряд ли смогут туда протиснуться. Удивляющие сейчас людей в интернете причудливые комедийные рифмы Брутто – давно норма для его реальных фанатов: в конце концов, он рифмовал «не брит» и «Assassins Creed» еще даже до 2014-го. Ну, а сложная вязь отсылок к русскому рэпу (есть момент, где строчки о тюремной жизни героев песни Slim из Centr произносят знаменитые рэп-зэки) завораживает скорее в том смысле, что диву даешься, на каких же мусорных влияниях вырос поразительный и поэтический, и музыкальный талант Одилбекова.
Антон Серенков
Фильм «Вечно молодой»
реж. Гийом Кане
Киноактер Гийом Кане в юности прославился ролями сладких красавцев, с возрастом стал получать роли интеллигентных молодых мужчин, а после сорока неожиданно обнаружил себя в ролях вдумчивых отцов слишком разбитных девушек. Такой расклад Кане совершенно не устраивает, он еще в отличной форме и легко мог бы играть (да и в жизни быть) любовником юных моделей, которых режиссеры дают ему в партнерши. Тем временем жена Кане, киноактриса Марион Котийяр, устроила у них в квартире небольшой огородик и для подготовки к роли в новом фильме Ксавье Долана в общении полностью перешла на канадский диалект французского, который для уха парижанина звучит, как для нашего – малоросский суржик няни Вики.
Некоторые слова умирают, так и не прилепившись к явлению, для которого созданы. Помните, как в 2017-м всех мучали словам «постирония», а потом, когда оказалось, что абсолютно ничего от него не становится яснее, просто перестали его употреблять? Более-менее единственный фильм того года, к которому его не применили, разумеется, оказался, более-менее единственным, к которому оно подходит как влитое и все в нем объясняет.
Пара Гийома Кане и Марион Котийяр – первостепенные звезды у себя во Франции (Котийяр и у нас звезда), и, судя по отзывам в прессе и википедийной информации, почти все, что Кане-режиссер и Кане-сценарист рассказывает нам о Кане-персонаже в гротескном до абсурдности фильме «Вечно молодой», – либо просто правда, либо правда, чуть перекомпанованная в целях сохранения хронометража. Возможно, Кане не дрался в офисе своих друзей-продюсеров из-за срыва съемок и не приходил на родительское собрание к их с Котийяр сыну с накачанными губами, но поверить в то, что у теряющего молодость и привлекательность актера такое желание было, легче легкого. Если мысленно прикрыть рукой постоянно творящийся в кадре кринж и идиотизм (есть сцена, где Котийяр, в знак того, что все еще любит мужа, как Чарли Чаплин, сделав кульбит через голову, валится на мостовую), то Кане снял автобиографический фильм об экзистенциальных муках артиста, что-то вроде своих «Восьми с половиной» или «Зеркала».
Но кринж, конечно, лучше не прикрывать. В отличие от царя неловкости Ларри Дэвида, Кане-персонаж попадает в стыдные для себя ситуации не от природной неловкости, а от того, насколько сильно его волочет за собой естественное и, конечно, понятное каждому зрителю желание быть счастливым и самому определять свою судьбу. Со стороны, оказывается, это часто выглядит крайне нелепо. Именно поэтому фильму идеально подходит такая же нелепая, гладкая, чистая картинка мейнстримного фильма, интенсивная хронологическая структура популярной комедии, и, даже больше того, именно от того, как удачно все эти элементы (глупость, нелепость, стандартность) подходят истории, которую рассказывает Кане-режиссер, приходит мысль, что, ну а, черт знает, может, это вообще Феллини перемудрил и показал примерно такой же дурацкий сюжет с ненужным и лишним формальным усердием. В общем, вряд ли есть более придурковатые фильмы, делающие одновременно настолько серьезные и психологически, и эстетически заявления.
Антон Серенков
Сериал «Топи»
У молодого создателя мессенджера со встроенной функцией детектора лжи Дениса (выглядит, как глянцевый рэпер Фараон) онкологическое заболевание, которое вроде уже не вылечить. По совету матери он решается, ну а почему бы и нет уже, отправиться в хваленый монастырь на севере России в деревне Топи, где, ходят слухи, исцеляются. Позвонив по телефону (ок, уже страшно) в монастырь, он узнал, что надо почему-то приехать минимум вчетвером, иначе никак. Компанию он собрал через пост в фейсбуке, перевыполнив план: журналиста, который в этой поездке хочет написать материал-профайл про айтишника, распутную (без негатива) девушку, требующую много внимания, девушку, только что похоронившую свою сестру, и внезапно появившуюся малознакомую им армянку, которая в этот день случайно убила своего любовника на глазах у парня-абьюзера. Знакомые из хорроров типажи молодых людей (освежающе не студентов, а ближе к тридцати) собраны. Дорожное приключение!
На станции без названия их подберет на стареньком опеле блестяще криповый актер Максим Суханов, и по дороге в монастырь машина попадет в аварию. В открывающей сцене сериала они вроде как все умрут, а в конце этой же серии в той же аварии (да) все выползут и остануться вроде живы. Выпейте водички и гадайте весь сериал, живы ли они, мертвы, это рай, ад, чистилище, сон Хёрли или просто атмосферный отпуск в русской деревне.
Архангельскую область снимали где-то под Смолевичами
«Топи», написанный писателем Дмитрием Глуховским, представляет собой переложенный на русский контекст популярный дешевый жанр хорроров: «молодые люди свернули не туда». Смотреть не американскую, а русскую жанровую стилизацию интереснее как минимум потому, что нам лучше понятен контекст и нюансы. В «Топи» персонажи, мотивация, география должны казаться более объемными и понятными просто потому, что свое, родное. Мы лучше знаем, что такое русская деревня, и эту бабку знаем, и этого дедку знаем, и с мерзким таксистом ехали, и зэки-наркоманы когда-нибудь мимо проходили, и запах березки, и ветерок у реки.
Но тут и начинаются проблемы с саспенсом, остро необходимым в подобной стилизации: когда не получается на таком знакомом материале сделать хоррор, напугать, встревожить (просто потому, что они все в этой деревне не страшные, природа в деревне вообще-то красивая, меланхоличная и даже романтичная, а те, кто страшные – хотя бы банально понятные), то вот тогда начинается какой-то «мистицизм» (Глуховский тяжело называет это «магический реализм на русской почве») для объяснения плохо склеенных сюжетных линий, действий героев. А когда и этот вайб не помогает собрать необходимого «монстра», то в ход идет самая банальная страшилка современного человека – социально-политические напугайки. Они сработают для определенной аудитории в твиттере, но остальные зрители в лучшем случае глаза позакатывают. В США в восьмидесятые был распространен смешной на сегодняшний день феномен «сатанинской паники»: впечатлительные люди действительно верили и были напуганы, что существует масштабный сатанинский заговор с ритуальными убийствами и тысячами жертв. Развязка в «Топи» закручивает в таком же роде не совсем внятную, но беспросветную для вселенной сериала теорию заговора. Возможно, через десяток-другой лет это будет выглядеть очевиднее забавно, чем сейчас. Но уже и сейчас можно похихикать. Вряд ли над этим хихикают создатели сериала, они-то, кажется, это очень серьезно в развязке.
Минчанам будет автоматически интереснее смотреть сериал «Топи», разворачивающийся в Архангельской области России, если знать, что все съемки проходили в Беларуси (улица Октябрьская, железнодорожная станция Крыжовка, брод на реке Ислочь, Пятый форт Брестской крепости, построенная деревня где-то под Смолевичами, минералка «Местное известное»). Ироничным образом, одна из немногих сцен, снятых в России – сцена на полминуты, где родившуюся в Светлогорске актрису Сашу Бортич грубо пошлет по телефону главный персонаж и не разрешит поехать с ним. То есть вся атмосферная натура сериала, которую хвалят даже негативно настроеные зрители, снята буквально рядом с нами в радиусе ста километров. Действие сериала планировалось зимой, чтобы придать атмосфере больше склизкости от мерзкой погоды, но из-за коронавируса съемки перенесли на лето. Пусть в итоге в сериале и стараются изобразить прохладную мрачную погоду, но она все равно выглядит более завлекательно, чем теперешний отвратительно холодный и дожливый сентябрь 2021-го.
Не знаю, куда вставить, «скажите, захотелось».
Андрей Пожарицкий
Игра «Toem»
Something We Made
Мышь-подросток получает от бабушки наказ: пойти на Кудыкину (ну допустим) гору и сфотографировать гигантскую искрящуюся стеклянную призму, что парит над ней в облаках. Мышь за спасибо (буквально) садится в автобус и едет.
«Toem» изящно маскирует под симулятор мыши-скаута (благодарности, которые нужно собирать делая крошечные квесты для персонажей на картах, чтобы ехать от локации к локации, повторяют систему поощрения скаутов) даже не старинный формат пойнт-энд-клик адвенчур, а уже просто симулятор ходьбы. Все квестики в игре простираются от очень легких («сфотографируй топор») до просто легких («сфотографируй замешательство» – то есть сценку, где человечек не там припарковался и не может понять, так а где вообще «там») и даже тех, можно половину не проходить.
Как ни странно, именно решение не усложнять делает игру небольшим алмазом. Где-то в середине первой из четырех (лесочек с турбазой; водный курорт; шумный город; горнолыжный курорт) локаций соображаешь, что нет никакой необходимости бегать по квестам, почти все бросающиеся в глаза забавные предметы и персонажи в итоге окажутся задействованы в заданиях и можно их всех заранее сфотографировать. Глаз после этого начинает сам собой фиксировать подряд все причудливое: копошащихся в траве муравьев, голубя в модной шляпе, старого моряка, насвистывающего (визуально, с нотами вылетающими из его рта) мелодию, снежного человека, гидроэлектростанцию полную лентяев, льва-панка, угощающего хлебом птицу-панка – и так далее, легко часа на четыре даже быстрого прохождения.
В таком виде игра превращается в интерактивный комикс с остроумными жанровыми сценками-карикатурами, и необходимость в «Toem» фотографировать все, что видишь, точно соответствует естественному желанию моментально добавить в сохраненки всякую прикольную картинку в интернете.
Антон Серенков
Тинькофф Журнал
У всех нас есть знакомые безработные жены айтишников. Как только муж начинает получать что-то на айтишном, его жена сразу преображается и расцветает: увольняется с постылой офисной работы, начинает искать себя, ходит на групповую терапию, скупает, не глядя, все новинки «Зары», при этом говорит, что «ищет свой стиль и не хочет быть, как все», подписывается в инстаграме на стилистов и коучей сексуального интеллекта и с постит фотки с так называемых бранчей. Муж на совместных фото часто выглядит счастливым и немного растерянным, и рядом с разряженной женой он почему-то аутично и преданно с головы до ног одет в бесплатный мерч своей компании. Если это белорусская семья, то отдыхать ездят в Грузию, Чехию или Польшу, как будто закрывая рукой от себя ту часть карты, где Франция и Италия. Скажите, захотелось.
Для завидущих девочек и мальчиков вроде нас, которые любят немножко похихикать над айтишниками, но которые верят, что сами бы они зажили бы на полную катушку, если бы в месяц выходило на 200 долларов больше, и написан великолепный текст «Как живет жена айтишника в Екатеринбурге с доходом семьи 500 000 тысяч» на сайте «Т-Ж». На наши эти 500 тысяч – это 17 тысяч белорусских рублей или почти 7 тысяч долларов. Девушка, которой где-то 25-30 лет, рассказывает, что она недавно вышла замуж за айтишника, уволилась с работы ассистента в фармацевтической компании и вот уже год не работает, потому что они с мужем решили переехать в Чехию, чтобы она там пошла учиться в какой-нибудь университет. Именно «какой-нибудь»: девушка выбирает между аграрным университетом, веб-дизайном и еще парой университетов без указания специальностей. Просто потому что «хочется пожить в другой стране». Весь год она по 4 часа в будни учит чешский и готовится к другим экзаменам, правда, с наступлением экзаменов признается, что часть из них она завалила, а чешский, оказывается, знает не так хорошо, как думала.
Ее мужу 25 лет, он платит ей «зарплату жены» – 550 долларов, чтобы ей было чем платить за себя в кафе, когда она сидит с подружками. Для девушки это уже второй брак, причем первому мужу она должна была за отпуск в Европе 1 300 долларов, а еще ее собственная компания обанкротилась (чем компания занималась, непонятно). С нынешним мужем они познакомились так: «Мне очень хотелось секса, и я скачала приложение Pure в ожидании такого же ажиотажа, как в Москве. Но в Екатеринбурге за день там было всего пять человек — я пролайкала их всех. Из той пятерки я сходила на свидание с тремя, с двумя у меня был секс и один из этих двух — Л.».
Девушка посреди дня заявляет, что устала после урока чешского и просмотра сериала
Большая часть огромного текста – упоительный рассказ по часам, чем девушка занималась за неделю. Маникюр, фитнес, медитация, педикюр, ежедневные утренние прогулки с мужем за кофе, примерка платьев, воспоминания о походах к психологу, поход в книжный (купила, конечно, «Щегла» Донны Тартт), посиделки с мамой и сестрой в кафе, просмотр сериалов, обнимашки с мужем, снова поход в кафе, разговоры с мужем про сплавы на лодках, курсы чешского, листание телеграма и тиктока, пока муж на кухне или работает, постоянные поездки с мужем на самокатах. И все это – с постоянным упоминананием, что за все платит муж: за самокаты, такси, домработницу, кофе, еду домой, лаки для ногтей, курсы чешского, все подписки на все сервисы вроде семейного «Спотифая» и «Нетфликса», ну вообще за все. И все такое безмятежное, но с кучей уморительных деталей. Вот работающий муж утром идет досыпать в другую комнату, чтобы зря не тревожить жену, потому что ей надо спать часов 9-10. Вот она после того, как проснулась, «очаровательно болтает» с каким-то бразильцем из Парижа в тиндере, чтобы «попрактиковать английский». Вот она рассказывает, что за год с психотерапевтом «вырастила самооценку с уровня дико неуверенной в себе девочки до богини». Вот она ближе к концу текста вдруг признается: «из-за вечного страха сделать все неидельно я так и не знаю, чем я хочу заниматься в жизни, но я в процессе изучения этого вопроса».
Правда, на эту фразу мало кто обратит внимание. У текста почти 100 000 просмотров и больше 1000 комментариев, и чаще всего люди обвиняют девушку в меркантильности и расчете. Мол, она уже такая опытная в сексе, а парень ей попался – типичный айтишник, то есть невинный глупыш (у него в комментариях прямо спрашивали, сколько у него было девушек), вон она его, мол, на себе быстро и женила. Еще в комментариях все орут и смеются с того, что девушка посреди дня заявляет, что она устала после урока чешского и просмотра сериала, что она «изнасиловала себя продуктивностью», поэтому ей нужно ну часик потупить в тиктоке. А чего орать? Как будто работа офисного работника в 2021-м – это не бесконечная промотка телеграма, тиктока и ютуба. Да и девушка в тексте так и говорит, что ее воспитали в парадигме «быть хорошей девочкой для всех и работать до потери сознания», и она хочет от этого избавиться. Ну и в чем она не права?
Как вообще можно говорить, что эта девушка его не любит, если она без кринжа пишет: «Муж идет посидеть в кальянке – хочет там поучиться. Он как тру-айтишник все время изучает что-то новое». То есть это, конечно, настоящая история любви, которая заставляет задуматься: а сможете ли вы про своего парня-айтишника с гордостью, с уважением сказать, что он у вас учится в кальянке?
Света Хмельницкая
.jpg)
