Музыка для очереди за шаурмой и еще 4 развлечения выходных

talnik.bandcamp.com

Парень с некоторым опытом карьеры инди-музыканта и девушка с размыто художественными амбициями решили объединить усилия и в качестве дуэта стали выпускать небольшие альбомы минималистичных песен на русском, в равной степени похожих на что-то из репертуара «Песни года 99», анемичный белый соул и современный западный арт-поп. Описание хорошо подходит группе «Мы», но еще лучше – невоспетым героям русского инди 10-х годов группе «Тальник». Если высидеть дискографию «Мы», не заглядывая в инстаграм Евы Краузе и не смотрев клипов Даниила Шейка, можно только на гормональной тяге юности, то сопоставимую по размеру дискографию «Тальника» через пару десятилетий, конечно, будут, затаив дыхание и в один присест, слушать меломаны со всего мира – вроде того, как сейчас, даже и не зная русского языка, слушают группу «Кино».

У этой дискографии очень простой сюжет: упорная дистилляция пьянящего и сиротски-проникновенного соула по-русски поочередно из лоу-фай-психоделии образца «Гражданской обороны» или группы «Мох», дешевого коммерческого попа 90-х и 00-х и из современной басовитой электроники. На альбоме «Samguns» 2014 года звучит еще почти исключительно деконструированный в духе «Far Side Virtual» Джеймса Ферраро и залитый аналоговым шумом миди-эмбиент из рекламы и рингтонов с одной-единственной, но душераздирающе нежной песней «Цвет надежды». На микстейпе 2015 года для подкаста Blowing Up The Workshop (где, если что, выходил в таком же формате один из лучших альбомов десятилетия «100% Galcher») такими хрупкими, сотканными из вздохов и накатывающих воспоминаний о чем-то, чего, может, никогда и не существовало, песнями заняты уже все двадцать минут альбома. К альбому «Музыкайф» 2017-го из музыки «Тальника» исчезли шум и эмбиент, и хотя ретро-эстетика оставляла для слушателя лазейку насчет того, что все это иронический фанфик про загробный дуэт Натальи Ветлицкой и Игоря Сорина, качество мелодий стало таким, что не замечать собственный художественный голос группы стало уже невозможно.

Свежий альбом «Тальника» «Пыль летит долго» отказывается даже и от стилизации под 90-е. Заторможенный R’n’B «Искатель» можно с натяжкой посчитать chopped and screwed оммажем «Тучам» «Иванушек International», а в медляке «Тает», прищурившись и закрывая рукой заплутавший в пустоте пауз саксофон, можно увидеть молодую Анжелику Варум, но от такой деконструкции песни ничего не выиграют. В отличие от, например, музыки Яны Кедриной, музыка «Тальника» напрочь лишена культурной игривости и наследует всем своим источникам вдохновения, не тратя времени на подмигивания слушателю. Когда вокалист Александр Уколов поет «За перегноем ждет вечный покой / Солнышко грибное под спелой корой» своим замаянным голосом под анестезированные ресторанные клавиши, это переживается натурально как «Где-то далеко идут грибные дожди / В маленьком саду, в доме у реки, созрели вишни» Таривердиева.

Плохая новость в том, что поклонники группы «Мы» не просто так следят за своими кумирами во всех соцсетях сразу и добирают мелодрамой там, где не вытягивает музыка. Идеально фиксирующий все изгибы русской независимой музыки десятилетия и, шире, идеально передающий эмоциональный фон эпохи и ее динамику, «Тальник», при взгляде в упор, изнутри еще длящейся эпохи, часто кажется музыкой, лишенной тени и глубины. Нарочито плоско записанный дегенеративный фанк вступительного «Заговора» прекрасно встроился бы в саундтрек фильма про то, как девушка сырым и ветреным зимним вечером пошла за сигаретами, но замечталась, забылась и вышла куда-то не туда. На финальных титрах этого же фильма волшебный дуэт Уколова и Светланы Цепкало «Корень Феникса» («Все, что между грязью и дождем / Все, что между нами, мы храним с тобой») доводил бы зрителей до слез. Фильм этот, разумеется, году так в 2039-м снимет кто-нибудь, кто сейчас ест свою шаурму у ларька на рынке, и на его титрах будут, конечно, рыдать залы взрослых, вспоминающих стынущие ноги в больших кроссовках, обветренные от поцелуев губы и пережатые техно-басы, доносящиеся из-за стены клуба, но вот конкретно сейчас вам придется дорисовывать его под «Пыль летит долго» самостоятельно. Слава богу, что лучше музыки для таких фантазий просто не существует.

Антон Серенков

Fuji TV/CloverWorks

Пока все смотрели документальный мини-сериал «Покидая Неверленд», мы смотрели аниме «Обещанный Неверленд». Документальное расследование преступлений реального педофила и лихой триллер о вундеркиндах, планирующих побег из зловещего детдома, – это куда более прямые конкуренты в борьбе за зрительское внимание, чем может показаться на первый взгляд. Несмотря на маркетинговые уловки о «важности» и «обязательности», оба произведения в конечном итоге призваны занять зрительский досуг, и при выборе истории, которая займёт ваше время, по любой логике должна побеждать интересная, а не «важная». Никого не хочется обижать, но совершенно очевидно, что закрученный и яркий «Обещанный Неверленд» – это более интересная история, чем исповедь говорящих голов из «Покидая Неверленд».

У аниме и манги-первоисточника про «Неверленд» завязка на миллион: трое самых способных пятиклашек, живущих в одном странном доме-интернате, по чистой случайности обнаруживают, что вся их комфортная жизнь – одна большая гнилая издёвка, а за воротами детдома их ждёт самый натуральный демонический заговор. Планам на побег предсказуемо мешают подселившаяся в интернат новая Сестра – подчинённая зловещей Мамы; случающиеся, как водится, в самые неподходящие моменты предательства и подозрения и, наконец, чисто физически непреодолимая граница территории детдома.

Высот стратегически-психологического триллера Нобуюки Фукумото аниме это, конечно, и близко не достигает. Персонажи сверханализируют каждый свой ход (да, это самые умные пятиклашки в истории), но всё равно часто поступают непоследовательно и неоправданно; при этом слишком во многих сложных ситуациях оказываются спасёнными сюжетной бронёй. С другой стороны, для того, чтобы просто провести несколько увлекательных часов на краю кресла, переживая за успех такой реальной операции, проводимой этими детьми из фантастического аниме-мира, эти высоты не факт, что и необходимы.

Никита Лаврецкий

The Atlantic (The Voorhes, Alyssa Schukar, Associated Press)

На рождество 2016 года 33-летняя жительница Индианаполиса Хизер Вук решила порадовать себя и своего отца тем же безотказным способом, к какому прибегают и ее заскучавшие ровесники, начитавшиеся «Нашей Нивы»: она припала к своим корням. ДНК-тест показал, что в ее жилах, как она и предполагала, течет благородный коктейль из шотландской, английской, ирландской и скандинавской кровей, а красиво составленное профессиональным генеологом древо ее отца ясно указывало, что происходят они от самых настоящих древних шотландских королей. Летом 2017-го, как и всем, кто имеет неосторожность оставить почту где-то в интернете, женщине стали приходить письма от странных людей, утверждавших, что являются ее родней. Все бы ничего, но эти люди как заведенные повторяли название клиники, где мать Вук действительно давным-давно обследовалась из-за проблем с зачатием. Вчитавшись в письма, Вук поняла, что все ее корреспонденты были зачаты в той же клинике и их отцом является один и тот же доктор – ровно тот же доктор, к которому ходила и ее мать.

Большая история об удивительной работе клиники доктора Кляйна на сайте Atlantic почти совсем не притворяется детективом. Да, в конце 70-х и первой половине 80-х доктор часто использовал собственную сперму для искусственного осеменения женщин. Нет, в этом не было ничего противозаконного, хотя бы потому, что никаких конкретных законов, регулирующих донорство спермы, в природе не существовало. Двигало ли доктором какое-то специфическое извращение или он просто физически не мог найти достаточное количество доноров свежей спермы (речь идет, напомним, о временном промежутке, когда СПИДа еще не существовало и замораживание спермы было не обязательно – Кляйн, в частности, логично считал, что чем та будет свежее, тем надежнее) для всех пациенок? Об этом можно только гадать.

Реальная сила статьи, собственно, и заключается не в распутывании несуществующего клубка, а в методичном предъявлении читателю множества подобных вопросов, на которые, как ни крутись, никакого вразумительного ответа дать нельзя. Как расценивать действия Кляйна, отбегавшего во время процедур на пару минут по делам, а затем возвращавшегося уже со шприцом спермы? Одна из женщин безупречно логично указывает на то, что операции только что эякулировавшего доктора в смысле эмоциональном ничем не отличались от секса или изнасилования. В то же самое время другая женщина знала обо всем с самого начала и ничего не говорила ни мужу, ни ребенку, потому что ее такой расклад полностью устраивал. Как должны относиться к Кляйну его «дети» и нужны ли здесь кавычки? В статье перечисляется весь спектр реакций: от возмущения до радостного удовлетворения таким умным родителем. Кем друг другу приходятся пять десятков зачатых при помощи спермы Кляйна и яйцеклеток разных женщин человек? Статья содержит несколько составленных рядком портретов действительно сильно похожих друг на друга и при этом совершенно посторонних людей.

В качестве совсем уж неправдоподобно художественного завитка, в статье упоминается пара совершенно друг на друга не похожих ни внешне, ни по характеру близнецов, которым новость о докторе Кляйне подарила надежду наконец внести в свои жизни логику: раз доктор мухлевал со спермой, значит они попросту дети от разных отцов. Тест ДНК, однако, показал, что они оба зачаты от спермы Кляйна. Один близнец после этого заявил, что больше ни слова не хочет слышать ни о чем, связанном с Кляйном, а второй наоборот стал заводилой в соответствующей фейсбук-группе. Там среди 50 сводных братьев нашелся один, похожий на него как две капли.

Антон Серенков