Футбол и еще какие-то развлечения на выходные

Фильм «Когда дует ветер»

реж. Джимми Мураками

Пара милых английских пенсионеров живут-поживают в своём загородном доме, попивая чаи и совершенно наивно обсуждая новости мировой геополитики в самый разгар холодной войны. Когда по радио сообщают, что до ядерной атаки остаётся три дня, бравый рохля Джеймс принимается за строительство импровизированного убежища из снятых с петель дверей, приставленных к стене по инструкции из библиотеки, да делает это так сбивчиво и неумело, что зрителю нестерпимо хочется прорваться на ту сторону экрана и отобрать инструменты в свои руки.

«Когда дует ветер» – это не первый английский фильм о ядерном апокалипсисе на грани художественного кино и образовательной документалистики: за двадцать лет до этого, в 1965 году вышла классическая «Военная игра» Питера Уоткинса, а в 1984 году на BBC были показаны ужасающе жестокие по любым стандартам «Нити». «Когда дует ветер» обладает отчётливыми пропагандистскими признаками (ну не бывает прямо настолько инфантильных и блаженных даже посреди самых чудовищных обстоятельств стариков), но они в данном случае только дополнительно работают на страшный и абсурдный линчианский сюрреализм происходящего. Это может прозвучать как прописная истина, но именно гремучая смесь из жанров (семейная анимация, фильм-катастрофа, телесный хоррор) и необычное сочетание визуальных техник (по-диснеевски плавно анимированные герои-кругляши посреди шероховатых трёхмерных декораций) в данном случае приводят к истинно поглощающему и волнительному результату из области вневременного фатализма.

Н. Л.

Сериал «Flowers»

Со времён событий первого сезона члены самой депрессивной английской семьи Флауэрсов, кажется, сумели пойти каждый по своему личному пути к самореализации, но при этом достигнуть нового уровня совместной дисфункциональности и разобщённости. Детский писатель Морис (отец семейства) после нескольких неудачных попыток суицида наконец-то активно лечится от депрессии; его жена Дебра написала собственную нон-фикшн книгу об опыте замужества за дьяволом и теперь наконец-то понимает, что с Морисом жить больше не может; биполярная дочь Эми в открытую встречается с 50-летней лесбиянкой и одержимо пишет экспериментальный мьюзикл своей мечты; даже сын-недотёпа Дональд и тот умудрился открыть собственный сантехнический бизнес и хромая, с горем пополам сделать первый шаг по налаживанию своей романтической жизни. Как и в случае с первым сезоном, этот уникальный по всем параметрам ситком сулит зрителям ровно столько же остроумных неловкостей, сколько и по-настоящему болезненных откровений из семейной жизни.

Создатель сериала «Flowers» (а также режиссёр волшебных экзистенциальных кинокомедий «Black Pond» и «The Darkest Universe») Уилл Шарп и раньше работал на телевидении по лекалам авторского кино, но именно во втором сезоне сумел отыскать подлинный эмоциональный центр своей истории в самом неожиданном месте – в своей собственной второстепенной роли Шана, неуклюжего и наивного японского иллюстратора со смешным акцентом, которого Морис Флауэрс зачем-то поселил в собственном сарае. Финальная серия сезона, целиком посвящённая флэшбеку об оригинальном прибытии Шана в скрипучий особняк семейства Флауэрсов, вызывает болезненное чувство, что настоящую трагедию все мы проворонили мимо ушей, и достигает той подлинно поэтической недосказанности, какая ещё ни разу не возникала на малом экране за тот неполный год, что прошёл с душераздирающего финала «Твин Пикса». 

 Н. Л.

Игра «Football, Tactics & Glory»

Свалившийся в решающий момент важнейшего матча своей жизни с чудовищной травмой фтуболист через 15 лет обнаруживает себя тренером захудалой команды из таких же как он измотанных ветеранов и парочки воспитанников провинциальной ДЮСШ. Владелец команды дает полный карт-бланш действий и только просит непременно однажды прославить их всех.

Как выше уже удачно подметил Никита Лаврецкий, футбол может быть чертовски увлекателен. Компьютерные симуляции футбола держатся двух разнонаправленных векторов: серия-мультимиллиардер «FIFA» напирает на переживание матча как телеспектакля, а линейка «Football Manager», наоборот, имитирует взгляд владельца команды на статистику игроков и динамику цен на рынке. Свеженькая «Football, Tactics & Glory» нагло склеивает оба подхода в одну игру: это пошаговая стратегия, в которой выращиванию команды злых на весь мир гениальных футболистов уделяется столько же внимания, сколько и восторгу от блестящего в лучах прожекторов мяча, перелетевшего половину поля и сладко шлепнувшегося прямо на ногу уже размахнувшегося на ворота коренастого нападающего.

Каждый матч длится 45 ходов суммарно на вас и компьютерного соперника – это ну пять минут игры от силы. Статистика игроков растет сама собой и, достигнув необходимого рубежа, услужливо упаковывает сама себя в несложное окно прокачки навыков (нападающего, бегавшего в центре, будет предложено назначить «центральным нападающим», а возможности назначить, допустим, «левым защитником» или даже «право-фланговым нападающим» просто не будет). Специальные умения вроде очень дальнего паса или очень хитрого финта тихонько набухают внутри каждого футболиста и расцветают без особых усилий игрока просто когда придет срок. Все, в общем, устроено так, что через 10 минут любой разбирается в игре, как будто сам ее сделал. Тем упоительнее обнаружить, как идеально все эти нехитрые по отдельности винтики складываются в идеальную наркотическую машину по съеданию всего вашего времени и внимания. Часов через 50 обнаруживаешь, что даже матчи без голевых моментов и с доводящим зрителей до белого каления «0:0» на табло изматывают получше триллеров: форварды слишком устали и не могли забить, что с ними делать на следующем мачте – уму не постижимо; опорный полузащитник закончил карьеру, и теперь каждый пас через центр превращается в лотерею «забьют – не забьют»; на последней минуте выкатившийся бить по воротам из убойной позиции противник лишь по дурному везению получил от игры низкий балл удара и шлепнул во вратаря. Как это соотносится с реальным футболом – черт знает, но как стратегия «Football, Tactics & Glory» почти совершенна.

А. С.

Статья про то, что не стоит умничать

31 декабря 1993 года компания разъяренных мужчин из Небраски ворвалась в чужой дом и застрелила двух женщин и мужчину. Одна из женщин, Тина Брэндон, перебралась в город недавно и была известна местным как мужчина Брэндон Тина – в этом качестве она завела роман с бывшей девушкой одного из убийц и этим привлекла к себе его внимание. История Брэндон – один из самых громких криминальных скандалов 90-х, по ней был снят скучный, но принесший заслуженный «Оскар» за главную роль Хиллари Суонк фильм, а дебаты вокруг фигуры девушки стали неотъемлемой частью любого рода ЛГБТ-публицистики. Связующим звеном между действительно завораживающей историей жизни удивительного человека и всем, что случилось после, стала статья Донны Минковитц в «Village Voice». Двадцать с лишним лет спустя Минковитц решила там же опубликовать статью о том, насколько же она раньше была неправа.

За шутками про вертосексуалов или, наоборот, зверино серьезными требованиями не навязывать никому гендер, от рассеянного взгляда широкой публики обычно ускользает, насколько сильно изменилось отношение к сексуальным меньшинствам даже среди его представителей за считанные десятилетия – настолько, что в 94 году 28-летняя лесбиянка Минковитц и ее редактор-гей только согласно кивнули бы на это предложение, а сейчас их 20-летние твиттер-наследники вымарали бы само словосочетание «сексуальные меньшинства». В статье Минковитц ровно об этом обстоятельно и рассказывает, но по дороге, как и подобает талантливому автору, рассказывает другую историю – не прозрения, а неизбежности пристрастности и проецирования своего опыта на других людей, их жизни и их судьбу.

После комсомольской части с неизбежным «сейчас-то я бы в жизни не назвала гетеросексуального транса, не перенесшего хирургической операции и не пившего гормонов, лесбиянкой, но что поделаешь, была глупа», Минковитц рассказывает, что только годы спустя поняла, что совершенно ничего не разобрала в матери Брэндон, раздавленной горем и гневом необразованной провинциалке, любившей свою дочь, даже если та решила стать сыном. Только годы спустя она поняла, что все выводы о сексуальном поведении Брэндон она сделала, механически перенеся на нее свой опыт детской травмы, которой у той вовсе и не было. Осознав несовершенство своей оптики, годы и годы спустя она наконец смогла по-настоящему увидеть героя своей статьи: буйную, веселую, брызжущую энергией девушку, которой нравились другие девушки, нравилось наряжаться веселым и энергичным парнем, а рассуждать про свой гендер не хотелось. К новой статье прилагается фотокопия старой, и вдвоем они читаются как самое глубокое, что на эту тему в 2018-м вообще можно прочитать.

 А. С.