Что посмотреть,почитать и кого послушать в эти заслуженные выходные.
Стендап-концерт Алексея Квашонкина
В конце декабря свой первый сольный концерт выложил в интернет комик Алексей Квашонкин, известный главным образом по передаче «Порараз бирацца», где он ведет счет, носит свитер и больше всех волнуется. Фанаты передачи, надо полагать, концерт и так уже посмотрели, но мимо не стоит проходить и тем, кто видит Квашонкина на превью ролика первый раз в жизни.
Сильные стороны Квашонкина находятся в довольно неожиданном противоречии с его благообразной внешностью: он очень смешно матерится и имеет дар на пустом месте превращать самые обычные реплики в абсурдные. Если первое, прямо скажем, довольно распространенное умение, то второе каждый раз застает врасплох. Квашонкин может начать шутку про то, как затопил соседей, запнуться, а потом как-то так нервно спросить, есть ли в зале маляры, что на секунду совершенно поверишь, что он и впрямь вот прямо у вас на глазах кого-то из зрителей наймет. Маляры из шутки сразу за этим начинают смотреть на телефоне видео «как правильно красить стены», и ожидание приятно смыкается с реальностью.
Слабая сторона Квашонкина, наоборот, вполне предсказуема: он удивительно неубедительно делает связки между шутками, что еще и усугубляется классическим, съедающим грув вообще любого выступления, антимонтажом канала «Стендап-клуба №1». Неряшливость переходов между шутками может создать обманчивое впечатление, будто материал, как, например, прошлогодний сольник коллеги Квашонкина по «Порараз Бирацца» Александра Долгополова, еще не обкатанный и сырой. Это не так, на самом деле в концерте собраны лучшие шутки комика за несколько лет, и вообще это расширенная версия программы, которую Квашонкин показывал на фестивале «Панчлайн» еще два года назад. В какой-то момент даже самый придирчивый зритель словит себя на мысли, что, вообще говоря, абсолютно все шутки у Квашонкина – смешные, все коротенькие пародии – идеально точны, а в некоторых блоках (в основном про отношения с девушкой) он превращается в прямо-таки блестящего комика.
Антон Серенков
Фильм «Три одинаковых незнакомца»
Режиссер Тим Уордл
RAW
В кинотеатрах еще идёт чудный поп-артовый мультфильм «Человек-паук: Через вселенные» о том, как Майлз Моралес узнаёт о существовании своих двойников, которые на самом деле совсем не такие, как он,
но это нормально. В сети тем временем лежит более-менее аналогичный ему «Три одинаковых незнакомца» – один из главных документальных фильмов прошлого года для тех, кто в историях о доппельгангерах предпочитает не
метамодернистский балаган, а старый добрый экзистенциальный ужас.
57-летний Бобби Шафран вспоминает на камеру о своём первом и самом странном дне в колледже в 1980 году. Впервые зашедшему в кампус парню все радостно махали руками, спрашивали, как дела, будто сто лет его знают, и почему-то упорно
называли именем Эдди. Позже Шафран выяснил, что внешне он сильно похож на другого, недавно отчислившегося студента Эдди Галланда, с которым у них даже даты рождения совпали, а еще они оба оказались в приёмных семьях через одно и тоже
агентство по усыновлению. О чудом нашедших друг друга разлучённых близнецах написали в газете, которая попала в руки Дэвида Келлмана – с фотографии к заметке на него смотрели две его точные копии. Уже три брата произвели фурор
в американских медиа: ведущие и зрители вечерних шоу не уставали по десять раз переспрашивать, действительно ли выросшим в совершенно непохожих семьях близнецам нравятся одинаковые одежда, сигареты и женщины. Бобби, Эдди и Дэвид снялись
с Мадонной в эпизоде «Отчаянно ищу Сьюзен», открыли успешный ресторан и стали чуть ли не главными героями нью-йоркской клубной тусовки середины 80-х, пока их родные пытались выяснить, зачем вообще кому-то пришло в голову
разлучить младенцев при рождении.
По всем формальным признакам «Три идеальных незнакомца» – максимально аккуратно и попсово сделанная документалка, однако монументальность самого материала позволяет ему приобретать какие угодно формы, кажется, вообще
без особенных усилий режиссёра Тима Уордла. Минут двадцать побыв видеоархивным ситкомом о приключениях трёх улыбчивых болванов в Нью-Йорке, кино не церемонясь переходит к заговорщицкому триллеру о тайных психоаналитических экспериментах,
невольными участниками которых оказались братья и другие близнецы («какое-то нацистское дерьмо»), и вечном противостоянии воспитания и наследственности. Мотивы с последним во что-то намного более печальное и зловещее оформляются
в эпизодах с историей Эдди, которого по вполне очевидным причинам нет на современных кадрах, – тут «Незнакомцы» неожиданно начинают играть едва ли не на территории недавней «Реинкарнации» Ари Астера, внушая
неподдельный страх перед чем-то абсолютно неконтролируемым и необъяснимым.
Антон Коляго
Сериал «Моя гениальная подруга»
HBO
Лену и Лила – две девочки из одного двора в бедном районе послевоенного Неаполя. Адаптированная из первой части «Неаполитанских романов» – популярного цикла в пяти томах – телевизионная история рассказывает о взрослении героинь с настоящим романным размахом, одинаково вдумчиво и подробно вдаваясь в вопросы дружбы, класса, отношений с неидеальными родителями, сексуального воспитания, образования, карьеры и, наконец, замужества.
«Моя гениальная подруга» – это не просто попытка выпустить хит, взяв за основу бестселлер, а заслуживающее внимание самостоятельное произведение, в очередной раз подтверждающее эффективность авторского подхода к производству сериалов. Кажется, впервые в истории телевидения начальные титры включают в себя наглый авторский титр «сериал Саверио Костанцо» (Костанцо ранее прославился как автор психологического триллера «Голодные сердца») вместо компромиссных званий «автор адаптации», «создатель» и «шоураннер». Один режиссёр на все серии этой истории был действительно нужен как воздух: разве возможно было бы иначе так тонко и убедительно обрисовать превращение одних и те же пыльных улочек из непостижимых, практически постапокалиптических декораций детских кошмаров в просто очень тесное и немного ностальгическое окружение для молодых девушек, ступающих в самостоятельную жизнь; разве передающая эстафету команда режиссёров, каждого со своим представлением о том, как выглядят человеческие эмоции, смогла бы заставить зрителей поверить в том, что сразу четыре разные актрисы изображают на экране одну живую героиню?
Сюжет «Моей гениальной подруги», возможно, и не самый выдающийся в мировой литературе, но на малом экране настолько серьёзно и компетентно рассказанная большая история всё ещё приносит массу наслаждения. Тем страшнее, что все четыре грядущих мини-сериала могут в итоге и не состоятся: у первой части были совершенно провальные зрительские рейтинги. Телеканал HBO, вероятно, осознавал риск, когда впервые в истории пускал в эфир сериал с субтитрами, и на второй сезон его продлил, несмотря ни на что; теперь дело остаётся за телезрителями.
Никита Лаврецкий
Комикс «Полуночная земля»
Юлия Никитина
«Бумкнига»
В графическом романе «Полуночная земля» автор Юлия Никитина рассказывает о своём детстве в северном городе Салехард, об учёбе в Тюмени и Санкт-Петербурге и, наконец, о путешествии на поездах через всю Россию – да так чутко и поэтично, что читатель практически на собственной коже ощущает холод и темноту Севера и социальную тревогу девушки, оказавшейся в большом городе после детства, проведённого наедине с мамой.
Автор комикса – это такой человек, на котором лежит ответственность за выбор художественных средств, кажется, в беспрецедентном количестве аспектов произведения: он не только прозаик и иллюстратор, но и отвечает за внутрикадровую мизансцену и «актёрскую игру», подобно кинорежиссёру. В большинстве случаев этот выбор выразительных средств сильно зависит от местной художественной школы, к которой принадлежит автор (вполне понятно, почему мангаки рисуют совсем не так, как рисуют художники американской супергероики), а вот если автор работает в стране, как Россия, где ярко выраженной школы комикса до сих пор не сформировалось, все его эстетические выборы сразу же оголяются перед читателем как индивидуальные и, стало быть, имеющие значение. В случае с Никитиной речь идёт скорее об интуитивном подборе, о спонтанности: вряд ли существует логический ответ, почему именно рисунок в её комиксе выглядит как лаконичный французский экспрессионизм из комиксов вроде «Священной болезни», проза – это один сплошной экзистенциальный монолог, а актёрская игра героини и её мамы умилительна, как в аниме. Впрочем, именно о таком экспериментировании и поиске себя Никитина в книге и размышляет, и чего-то большего требовать от молодого автора – глупо.
Возьмём для аналогии трёх величайших автобиографических комиксистов последних 30 лет – Сет, Честера Брауна и Джо Мэтта. Они выросли на одних и тех же стрипах, в юности читали одни и те же альтернативные комиксы Крамба, братьев Хернандесов и Дэниела Клоуза и, в конце концов, дружили и много общались друг с другом. В результате их первые, похожие друг на друга работы явным образом принадлежали к одной определённой школе, а их подлинная индивидуальность раскрылась лишь спустя десятилетия. В готовящемся к выходу романе «Clyde Fans» Сет, наконец, понял, что люди его интересуют куда меньше, чем игрушечные модели зданий, и последние 50 страниц посвятил совершенно немому пролёту над ночным городом – и это, поверьте на слово, будут самые душераздирающие 50 страниц, которые вы сможете прочитать в этом году. К своей пятой книге Честер Браун пришёл к осознанию того, что он так и не научился понимать человеческие эмоции, после чего лица всех его героев в любых ситуациях приняли абсолютно нейтральное, статичное выражение. Ну а Джо Мэтт – возможно, самый талантливый автор из «торонтовской троицы» – писал свои эго-романы о прокрастинации и зависимости от порно с возрастающим градусом искренности, так что в конечном итоге у него не осталась более искреннего выбора, чем полностью бросить рисовать комиксы в пользу прокрастинации и просмотра порно.
Как раз искренности Юлии Никитиной не занимать, и этой искренности, кажется, должно быть достаточно, чтобы со временем достигнуть подлинного мастерства; тем более, что её вторая за два года книга «Дневник штормов» выйдет уже этой весной.
Никита Лаврецкий
Игра «Gris»
Devolver Digital
Свалившаяся с неба в серый-пресерый мир винишко-тян в широком манто постепенно приходит в себя и начинает различать вокруг цвета. Пески, скрывающие разрушенные дворцы по пути ее бегства слева направо, оказываются густо алыми. Опушки и просеки лесов, где располагаются огромные парящие кубы, оказываются мутно-салатовыми. Подводные руины-головоломки оказываются бледно-синими. По дороге она встречает полуразрушенные статуи огромных женщин, которые, кажется, что-то значат.
Испанская инди-игра «Gris» – очередной художественный триумф, достигнутый объединенными усилиями уставших от огромных корпоративных игр-блокбастеров программистов и художника-фрилансера. На проверенный десятилетиями костяк платформера про прыгающего к светящимся точкам человечка авторы нацепили на 3-4 часа восхитительно красивых задников и анимаций. Так же можно описать «Journey», «Inside» и еще несколько десятков регулярно выходящих на протяжении последних лет игр. В отличие от игр всего-то десятилетней давности, «Gris» заманивает не геймплеем, а именно изображением. Ну и что сказать, ее утонченные прямо-таки мирискусснические ар-нуво акварельки удивительно красивы в каждой сцене.
Проблема в том, что сложно избавиться от ощущения, что все это несколько чересчур стилизация. И платформы, и картинки почти всегда привлекают внимание и почти никогда не захватывают дух. «Inside» оборачивала все малочисленные геймплейные возможности и даже саму физику игры на службу рассказу, а «Gris», начав с нескольких остроумных ходов (в первой сцене нажатие пробела ведет не к прыжку, а к горестному падению на колени), затем сбивается на бессвязную фантазию о какой-то условной депрессии какой-то условной девушки без примет. Это попросту скучно, и по ощущениям игра постепенно становится похожа на разглядывание хорошего портфолио художника, элегантно скооперировавшегося с программистами, накодившими кое-какой платформер.
Если с геймплейной стороной сложно что-то поделать – выше игр про водопроводчика Марио все равно особо не прыгнешь – то визуальную часть легко представить выкрученной до предела. На сайте художника игры во множестве вариантов выложены девушки, похожие на ту, что изображена в «Gris», только там они большей частью раздеты. Художественно изощренные инди-игры вроде «Gris» уже сейчас почти совсем непригодны для детей и подростков, но по инерции продолжают как будто бы к ним обращаться. Легко представить, как игра вместо абстрактных видений бесполой девочки могла бы перейти к болезненной эротике и сразу стала бы интересной. Ну, это, видимо, задача для игр уже следующего десятилетия.
Антон Серенков
.jpg)
Outside (Harry Taylor/Getty)
Сто лет назад не было ничего романтичнее фигуры путешественника-натуралиста. Мальчишки во всех странах умирали от одной мысли, что вот есть человек в удобной полувоенной форме, который одинаково уверенно чувствует себя в одиночестве рубящим топориком хворост для костра где-то в бразильской сельве, или во главе отряда туземцев пробирающимся к малоизученным индийским джунглям, или скупо улыбающимся компаньонам во время сафари в африканских саваннах. Издание «Outside» решило выяснить, как такой искатель приключений выглядит в наше время, и сделало обширную статью про знаменитого расхитителя яиц редких хищных птиц.
Если вкратце, то картина выходит удручающая. Богатые любители охоты из арабских стран отваливают огромные деньги за птенцов кречетов и сапсанов, и поэтому по труднодоступным скалам на Камчатке, в труднодоступных районах Сибири, на бесконечных просторах севера Канады тут и там ползают одинокие «фотографы» или «орнитологи», которые обчищают гнезда отлучившихся по делам птиц, а потом прячут яйца в переносных инкубаторах у себя под одеждой и развозят их заказчикам. Герой статьи причем на фоне остальных подобных преступников выделяется только своей крайней неудачливостью: он вечно норовит вместо Сибири поехать в Шотландию и поэтому раз в пару лет попадается полицейским.
Автор материала застает его совершенно нищим, разбитым и отнекивающимся от любых обвинений, и есть большое искушение принять лысеющего непримечательного мужика просто за комичного неудачника. Однако, на деле в его биографии есть все необходимые ингредиенты классической приключенческой истории: удивительное происхождение (он родился в одной из последних классических европейских колоний в Африке и вырос примерно так, как если бы на дворе был конец XIX века), многочисленные рискованные экспедиции по всему миру и авантюры вроде нелегального перехода аргентинской границы по непроходимой чаще. Просто сто лет назад эти ингредиенты выстраивались в героические романы, а сейчас почему-то клеятся в идиотский репортаж из зала суда.
Антон Серенков
Обложка: RAW
