В феврале-марте редакция Как тут жить проводила конкурс на лучшее эссе про молодость. Нам пришло почти пять десятков текстов. Все – чудесные, некоторые прямо очень хорошие. Но одно было лучше всех. Внимание, триггеры: разбитое сердце, мысли о суициде и туалеты.
.jpg)
22 года назад в Вилейке родилась
я – Тушинская Аня.
Я была хорошим ребёнком, поэтому воспоминания о детском садике у меня грустные. Помню, как мама давала мне с собой в садик конфеты и печенье. Меня обступали дети со словами «ты теперь мой лучший друг!», я их угощала сладостями, а когда они заканчивались, все уходили.
У меня была только одна подружка, которая всегда оставалась, её тоже звали Аня. Однажды я вышла за пределы двора (я жила в частном доме) и наткнулась на Аню: оказалось, что мы всё это время жили рядом. Только вот где-то через месяц её семья переехала, мы договорились попрощаться в два часа дня. Когда я пришла, никто не открыл дверь. Я пришла слишком поздно, потому что ещё не понимала время. Очень жаль, я ведь так хотела подарить ей на прощанье любимого пластмассового динозавра – Длинношея.
Потом я пошла в школу. В первом классе я увидела девочку с таким же пеналом, как у меня. Оказалось, что у нас не только пеналы одинаковые, но и имена. И вот уже 16 лет мы с этой девочкой лучшие друзья. 16 лет! Это почти подросток, наша дружба в этом возрасте могла бы писать вам статью, будь она человеком.
Со временем, заметив, что меня неизменно окружает множество Ань, я стала настаивать, чтобы меня называли Анной. Я вообще очень серьёзно отношусь к именам и прозвищам. Свою лучшую подругу я называю Мариху(анной), потому что у неё фамилия Косяк.
Во всей Вилейке не найти такого санузла, как в минском цирке
.png)
Минск всегда для меня был чем-то вроде Парижа. Лучший друг моего старшего брата (который, по классике жанра, мне очень нравился) был минчанином и приезжал в Вилейку на каникулы к бабушке. Во время каникул он был моей любовью, а когда начиналась школа, я возвращалась к любви к самому популярному однокласснику, который занимался карате и учился лучше всех в классе.
Из-за того, что друг брата был очень интересным человеком, мне всегда казалось, что в Минске живут только классные люди. И вот я приехала в Минск в первый раз – в цирк вместе со своим классом. Дома я рассказывала родителям, какой в цирке красивый санузел, а ещё пыталась сделать из домашних ингредиентов что-то похожее на бургер из Макдональдса.
Конечно, во всей Вилейке не найти такого санузла, как в минском цирке, даже сейчас, спустя где-то десять лет, но следующие поездки с классом я пропускала: берегла родительские деньги. Тогда денег было меньше, и родители постоянно ругались. Сейчас они очень милая парочка, мне кажется, потому что папа стал зарабатывать больше. Если бы в стране поднялась заработная плата, проблем с разводами стало бы меньше.
В Вилейке находится самое большое в Беларуси водохранилище. Я живу неподалёку и могу сказать, что отдыхать там классно, главное, поймать момент до того, как вода зацветёт. А цветёт она почти всегда.
Еще у нас есть бассейн с сауной, бильярдная, бар, пиццерия, маленький парк с уютной детской площадкой. Как-то моей лучшей подруге достались билеты на концерт Саши Немо. Нам было где-то по 13 лет. Саша Немо общался с публикой между песнями с помощью коробки, куда слушатели опускали бумажки с вопросами. За самый хороший вопрос он обещал подарить диск со своими песнями. Мы написали «Сними пиджак, красавчик!», положили бумажку в коробочку, но до перерыва он сам снял пиджак! Так что мы нашли в коробке нашу бумажку и добавили: «Раз его снял, снимай теперь рубашку! Покажи нам свой пресс!»
Естественно, мы взяли приз, а Саша Немо показал свой кругленький животик. Но выходить на сцену было очень неловко, потому что в зале сидел наш информатик, и мы не хотели, чтобы он думал, что мы распущенные девочки. В маленьких городках важно поддерживать репутацию.
Кстати, спустя почти 10 лет мы совершенно случайно попали на очередное выступление Саши Немо: он пел на открытии «Евроопта» в Малиновке. Наверное, дела у него идут не очень. Но у него забавные песни, советую послушать его «Пежо».
Минск всегда для меня был
чем-то вроде Парижа
Ещё в школьные годы я как-то ушла из дома с палаткой, но не из-за ссоры с родителями, а потому что на меня очень повлиял фильм «В диких условиях». Я сказала родителям, что записалась в летний лагерь, и они спокойно меня отпустили. Правда, после первой же ночи в палатке в лесу я вернулась домой и сказала, что в лагере обсчитались, и одному человеку надо было вернуться домой.
В старшей школе у моей лучшей подруги появилась конкурентка на моё внимание – Дарина. Она не любила своё имя, так что я стала называть её Лапкой, за любовь к кошкам и фликер на рюкзаке в форме лапки. Лапка смогла уговорить меня на поездку с классом в театр. Я уже была более зрелой, так что смогла оценить красоту Минска больше, чем красоту минских уборных. Надеюсь, «Как тут жить» сделает однажды топ самых красивых туалетов, народу интересно… Ну, мне вот интересно, мы дома как раз строим ванную, мне надо искать где-то вдохновение.
Кстати, мы с Марихуанной обе были членами школьной команды «Что? Где? Когда?» и часто ездили на матчи в соседние города. Там постоянно были очереди в женский туалет, потому что девочек в этой игре обычно больше, чем мальчиков. Вот мы и ходили в мужские, чтобы не стоять в очереди. Может показаться, что я интересуюсь только туалетами, но на самом деле текст сам так ложится.
Искренне рекомендую мой институт тем, кто просто хочет диплом
На ЦТ мне пришлось поехать в Молодечно, ближайший от Вилейки крупный город. После ЦТ (химию я сдала на 19 баллов, когда проходной был 15) мы со старшим братом поехали в Гродно подавать документы в мед. Я не прошла, и мы поехали в Минск. Я не расстроилась, всё равно мед в Гродно – это как Слизерин: у них даже перед универом стоит статуя змеи. В Минске получилось поступить в МГЭИ им. А.Д. Сахарова. Как оказалось, почти все там были неудавшимися медиками.
Я искренне рекомендую мой институт тем, кто просто хочет диплом. Конечно, здесь дают знания, но их не впихивают. И пока мои друзья от ветеринарной академии в Витебске до МГЛУ пахали в поте лица и ненавидели учёбу и жизнь, я жила себе спокойно. Так вышло, что из-за свободного времени я даже помогала с рефератами Марихуанне, которую занесло в Витебскую ветеринарную академию, и написала курсовую и диплом Лапке, которая учится в МГЛУ и ненавидит его, хотя очень любит испанский язык. Если бы я могла поговорить с руководителями МГЛУ, я бы пригласила их познакомиться с руководителями Сахарова, чтобы те научили их не мучить бедных студентов. Мы молоды, у нас разбитые сердца и экзистенциальный кризис в голове, только вот учёбы сейчас не хватало, ну ёпсиль-мопсиль!
.jpg)
Когда я приехала в Минск на учёбу, мне было немного страшно. Но мне нравился в Минске простор: это как гулять по полям за моим домом в Вилейке. Когда я впервые была в Малиновке в Марихуанниной квартире, мы пошли в «Простор» за покупками. Она была такая: «Так, тут есть всё, всякие заморские цветные колбасы, так что не восторгайся громко, не позорь меня».
Так вот когда мы вышли из «Простора», я поняла, что название магазина подходит месту. Сейчас там построили ещё больше домов и «Евроопт», но раньше места было действительно много. А ещё забавный факт: у меня общага была на Петровщине, так что к Марихуанне на Малиновку я могла прийти пешком. Мы в крошечной Вилейке жили куда дальше друг от друга!
Но так как Марихуанна училась в Витебске и приезжала тогда только на редкие выходные, большую часть времени я проводила с Лапкой (которая выйдет из МГЛУ вые*нной девственницей, не знаю, пропустит ли это цензура).
Чем больше мы с ней гуляли по городу и ходили по всяким ТЦ, тем больше я понимала, что мне нечего бояться. Ничто не заставляло меня стесняться, потому что я понимала, что это большой город, где вряд ли можно пересечься с незнакомцем дважды. Тогда я нашла в ВК группу «Как тут жить», и находила там, куда нам, бедным студентам, можно бесплатно или бюджетно сходить: так мы побывали в главном музее города, приходили на бесплатные фильмы с субтитрами, а ещё я ходила как-то на ярмарку, где можно было отдать ненужные вещи и взять приглянувшиеся.
Моё 18-летие я отпраздновала, поехав с Лапкой в приют, где мы помогали по уходу за животными. Погуляли с собачками и потискали котиков. А вот 20-летие я отпраздновала на заправке за моим домом в Вилейке: я нахожу заправки такими же романтичными, как придорожные забегаловки в американских сериалах. В 20 мне разбили сердце, и с тех пор я не праздную ни день рождения, ни Новый Год.
Если в дружбе бывает медовый месяц, то для нас с Лапкой это был он
После первого курса я поехала в Латвию вместе с Лапкой, мы жили у её бабушки с дедушкой. Дача находилась в каком-то крохотном посёлке с сосновым лесом, красивыми закатами и маленькими двухэтажными домами. Ещё мы пару раз выбирались в Ригу, Ялгаву и на море в Юрмалу. Это была первая поездка за границу, которую я сама себе профинансировала (я копила деньги со стипендии и подрабатывала в клининге). Если в дружбе бывает медовый месяц, то для нас с Лапкой это был он.
На втором курсе я уже чувствовала себя матёрым волком. У меня в универе появилась подружка, как вы могли догадаться, тоже Аня. Она присматривала за мной, потому что я всегда одевалась не по погоде и приходила на пары, когда их не было в расписании.
В том году у меня умерла собака, которая была со мной чуть ли не с первого класса. Мы с подружкой встретились в ТЦ Столица, посидели в бистро, которое было нашим местом (жаль, сейчас там убрали огоньки и заведение скатилось). Когда мы вышли, кто-то играл на одном из роялей внизу. Я тогда мечтала стать писателем и всегда носила с собой блокнот для умных мыслей. И мелодия была такой утешающей, что я вырвала из блокнота листик и написала о том, что вот, мол, у меня сегодня умерла собака, а ваша музыка сделала мою боль мягче, спасибо. Бумажка была зелёной, и я всё ещё переживаю, что тот мужчина мог обрадоваться, решив, что я даю ему доллары, а там оказалось просто письмо.
Ещё на втором курсе умер Джонхён – известный корейский исполнитель. Для Лапки это было особенно тяжёлое событие, потому что он был участником её первой любимой к-поп группы. Я помню, как той снежной зимой много людей собралось в парке, чтобы отправить в небо белые шарики. Все вместе мы пели его песни. Для меня это очень грустное и трогательное воспоминание. Но я бы хотела, чтобы его не было.
Оказалось, что в Минске много кому тоже нравится к-поп. Как-то мы покупали новую обувь лучшей подруге, и консультант увидела на моём рюкзаке значок с участником BTS, мы поговорили немного о музыке, потом я сказала, что подруга ищет обувь в стиле Чонгука. И консультант с первой же попытки принесла нам то, что мы искали. А ещё насчёт этого значка со мной как-то заговорила кассирша в «Спаре». Она спросила, где я купила значок и сказала, что он очень милый, а я ей его подарила и убежала прежде, чем она стала бы отказываться из вежливости. Я видела, что он ей очень понравился, а у меня дома лежали без дела ещё несколько.
Это не типичная история, потому что сердце мне разбила девочка
А ещё на третьем курсе мне впервые в жизни разбили сердце. Это не типичная история, потому что сердце мне разбила девочка. И это было не про любовь, а про дружбу, но в дружбе, безусловно, есть и должна быть любовь. Лапка из МГЛУ, которую там натаскали анализировать книги испанских писателей, проанализировала мои стихи и работы и пришла к выводу, что я очень страдаю и скрываю это от неё, когда она мне все свои смущающие беды честно рассказывала. Я оставлю ссылку на ту работу, которая её задела, потому что, грубя говоря, это дневник того, как проходил мой первый курс в универе.
После ссоры у меня случилось депрессия. Аня, подруга из универа, под ручку отвела меня в платную клинику. До депрессии мне не хватало одного балла, мне сказали, что у меня просто сильная хандра. Я сказала, что если мне не помогут, я начну курить и буду тушить бычки о свои руки. Мне ответили: «А мне какое до этого дело?» После этого я стала чувствовать себя ещё хуже: похудела на 7 кг, перестала общаться со всеми, кроме Марихуанны, которая не могла меня бросить в таком состоянии, и Лапки, потому что мы тогда писали друг другу километровые сообщения, пытаясь разобраться в ситуации: моя острая реакция была ей непонятна.
Весной я уже спланировала, как именно совершу суицид. Я очень долго приучала людей называть меня Анной, а не Аней, потому что прекрасно знала, кто я есть и какое имя ношу. Теперь же я чувствовала себя никем. Это имя умерло вместе с моим сердцем. Но по просьбе моей лучшей подруги я пришла в кабинет психолога в нашем универе: им оказалась девушка на год старше меня по имени… ну, вы уже догадались, да? Её звали Аня.
Походы к ней не особо помогали, но я вернула свой здоровый вес. Мы пытались найти новую меня, для этого я пробовала найти хобби: я научилась играть в шахматы, пыталась открыть в себе фотографа, я даже рисовала абстрактные картины, вдохновляясь линиями чёрных волос на белой плитке общего душа в общежитии.
В итоге я бросила походы к психологу и начала курить. Теперь на моей коже есть шрамы, напоминающие об этом. Я оставила ожоги на руках, потому что чувствую, что мои руки прибиты гвоздями к столу, а передо мной стоит печатная машинка, и мне есть что сказать, но чтобы печатать, мне надо лгать-лгать-лгать, чтобы отрастить нос, как у Пиноккио, и печатать им. Это потому, что если бы я честно говорила Лапке, что у меня на душе, мы бы остались друзьями, и моё сердце было бы цело.
Тем летом я совершила попытку самоубийства, обрезала дома ножницами волосы, съездила с лучшей подругой и её братом в Бердянск на море и очень много плакала. Помню, как я сидела ночью на берегу и записывала Лапке на голосовое шум моря с раскатами приближающейся грозы, потому что так звучала тогда моя душа. Внутри всё было синим и напряжённым.
Если мне не помогут, я начну курить и буду тушить бычки о свои руки
Четвёртый курс был скучным: друзей в Минске у меня не было, после разбитого сердца я так изменилась, что мало кому нравилась. Весной начался коронавирус, и я сидела дома и ничего не делала, пока мои друзья умирали от количества заданий на дистанционке.
Зато я хорошо запомню лето после четвёртого курса. Чтобы получить общагу, мне пришлось записаться на работу в «Атлант», собирать холодильники. Платят там хорошо, вкусно и бесплатно кормят, но я не хотела работать. Я хотела только плакать и жалеть себя. После первого дня я пришла и час просидела под общагой, потому что никто не открывал дверь, а её уже закрыли на ключ. Я набралась храбрости, достала из рюкзака пустое яйцо от киндера, в котором носила витамины, и бросила им в окно на первом этаже. После второго броска выглянул парень. Я сказала: «Впусти меня». Он сказал: «Чё?» Наверное, я была похожа на вампира. В итоге оказалось, что звонок работал, но я очень слабо на него нажимала, настолько у меня не было сил. Я пришла в свою комнату, легла в кедах на кровать и начала плакать от мысли, что завтра снова на работу.
Как-то утром после ночной смены я возвращалась и плакала от усталости. Для меня в порядке вещей плакать публично, потому что после ссоры с Лапкой я стараюсь никогда не скрывать свои чувства. А ещё я плачу очень незаметно: у меня просто текут слёзы. Я даже не краснею и не издаю никаких звуков. Однажды я пробила проездной, а меня всё равно ударило турникетом. Тогда я уже зарыдала, и работник метро очень аккуратно и заботливо под локоть провёл меня. В вагоне я тоже плакала, но ко мне подсела девушка и сказала, что я очень красивая и посоветовала не слушать грустную музыку.
Тем летом ко мне в Вилейку приехала в гости на две недели Лапка. Ей нужны были деньги, чтобы оплатить учёбу в МГЛУ, и я пригласила её собирать вместе чернику. Не знаю, сколько точно я заработала на сдаче ягод, но, наверное, не меньше трёхсот рублей. За две недели это очень хорошо, и работать в лесу на саму себя мне понравилось больше, чем на заводе. Лапке всё равно не хватало на учёбу, но взять у меня в долг или просто так она не хотела. Мне от жизни ничего материального не надо, так что деньги с завода и черники по большей части ушли родственникам на их беды. Осталось 400 рублей, ровно столько, сколько у Лапки был долг за учёбу.
Я, как Навальный, который позвонил своему убийце, позвонила в бухгалтерию МГЛУ, представилась Дариной и сказала, что потеряла лицевой счёт, на который надо положить деньги, чтобы закрыть долг. Мне продиктовали код и рассказали, какой у Лапки долг, сколько надо заплатить за следующий семестр и всё такое. Это было легко. Наверное, это лучшее, что я делала в своей жизни.
Я, как Навальный, который позвонил своему убийце, позвонила в бухгалтерию МГЛУ
Где-то в тот период времени мой брат сыграл свадьбу в Дроздах, но до ресторана мы тусовались на Немиге. И вот сижу я под навесом, а мимо проходит Лапкина мама и тётя из Латвии. Я думаю, тётя заплатила за учёбу тоже, так что на ближайшее время у Лапки проблем с оплатой учёбы не будет.
Когда мы поехали в Дрозды, я была немного разочарована. Во-первых, я надеялась, что в меня влюбится там какой-нибудь богатенький парень, а этого не вышло. А во-вторых, ресторан оказался не таким роскошным, как я ожидала. Если судить по санузлу, то главный цирк всё ещё выигрывает у всего остального. Но я очень давно не была в цирке, поэтому возможно, что детские впечатления меня обманывают, и там всё было не настолько уж в мраморе и хрустале.
Люди идут в магистратуру, чтобы не начинать взрослую жизнь
Пришёл пятый курс. Недавно я сказала папе, что у меня сейчас будут двухнедельные каникулы, а он спросил: «А последние полгода тогда чем были?» Первое полугодие нас особо не трогали из-за дистанционки, а сейчас нас в универе не ждут, потому что мы должны проходить практику в школе, а потом на каком-нибудь предприятии, а потом вообще сидеть дома и писать диплом.
Диплом у меня о стрессе, а вот у Лапки – о мемах, и это забавно, потому что в её жизни сплошной стресс, а с мемами её познакомила я. Кстати, у меня есть группа, где я рассказываю о своей молодой жизни, разбитом сердце и просто публикую разные мемы.
Впереди меня ждёт распределение, потому что я учусь на бюджете. Но я очень не хочу начинать взрослую жизнь, так что поступлю в магистратуру, чтобы сидеть на шее у государства. Ещё я планирую параллельно с магистратурой начать отрабатывать свои два года, чтобы освободиться от отработки не позже своих друзей – просто ещё и со степенью!
Мне кажется, так докторами наук и становятся: люди просто продолжают учиться, идут в магистратуру, аспирантуру и дальше, лишь бы не начинать взрослую жизнь. Чаще всего работать неприкольно.
Возможно, я довольно сумбурно рассказываю, но молодость такая и есть – сумбурная. И хотя кому-то может показаться, что этот текст – ода минским санузлам, в действительности – это ода хорошим поступкам, которые, если подумать, сопровождали меня на протяжении всей учёбы в Минске. Мне утирали слёзы в метро, а я помогала встать женщине, которая упала на лестнице в переходе. Хотя в детстве мама говорила, что в большом городе никто и не заметит, если тебе станет плохо.
Фото: личные фото героини
