Редакция «Как тут жить» вместе с Samsung Galaxy Z Flip3 выбрали для вас, что почитать, послушать, посмотреть, в общем, как развлечься на этих выходных прямо в смартфоне.
Альбом «Холодные Врата»
Жарок и Снежные Цепи
Холодная Вода
«Жарок» – это псевдоним питерского музыканта Ивана Сердюка, «Снежные Цепи» – это тоже питерский дуэт основателей интернет-лейбла «Холодная Вода», сокращающих свои имена до Арина С. и Александр П., «Холодные Врата» – их совместный альбом. Сложно сказать, играют ли все трое на песнях альбома вместе: в песнях есть и гитары, и барабаны, и клавиши, чтобы сыграть их живьем, в прежние времена могло и трех человек не хватить; но при этом альбом нарочито разбит на две части – в первой поет только Сердюк, во второй – «Снежные Цепи». Прислушавшись, понимаешь, что и песни на двух половинах альбома друг на друга не похожи. Сердюк исполняет какой-то театрализованный вэйпорвейв с нью-эйджевыми клавишами и саксофонными соло; «Снежные Цепи» играют утопленный в шумах дрим-поп; условно говоря, «Холодные Врата» – это сплит Джорджа Клэнтона и Grouper. На последней песне альбома все три музыканта делят вокальные партии поровну, партия Сердюка настолько разительно отличается и в технике, и в смысле слов, которые он поет, что это должно вроде бы разваливать целостность эстетики, но почему-то, наоборот, только ее укрепляет. Что еще поразительнее, даже до последней песни «Холодные Врата» складываются во вполне цельный альбом, и чем лучше всматриваешься в разницу между стилями его авторов, тем он оказывается гармоничнее.
Сердюк начинал десять лет назад в Красноярске как басист и вокалист, что называется, культовой группы «Дом Моделей». Те играли звенящий и ритмичный пост-панк на русском и были второстепенными флагманами постыдной «нестыдной русской музыки» – то есть одной из тех групп, которые имеющие проблемы с самоидентификацией ленивые слушатели могли спутать с условными иностранцами, наткнувшись на ее песню в плейлисте. После распада «Дома Моделей» Сердюк стал играть смягченный куда-то в сторону Мака Демарко, допустим, тоже вполне конвенциональный инди-поп и опять стал второстепенной звездой волны уже вполне самостоятельных групп вроде «пасоша» или «Буерака».
Наступление 2020-х все эти его заслуги как будто обнулило. «Дом Моделей» звучит пугающе похоже на «Молчат Дома» (собственно, это секрет полишинеля, что «Молчат Дома» – просто копипастеры вк-пост-панка образца 2014-го), и хотя Сердюк уже там пел причудливо и странно, слушать группу сейчас откровенно скучно. «Жарок» начинал опасно близко к зрелой «Петле Пристрастия» и становился тем интереснее, чем решительнее Сердюк отказывался от костылей тыц-тыц-ритмов и убаюкивающе тренькающих гитар, и чем больше внимания он уделял вокальным мелодиям и словам. На рубеже десятилетий его всегда подспудно имевшаяся в текстах песен чудинка приняла форму пародийной эзотерики – паблик «Жарка» сейчас называется «ЗАО «Райские Врата», в песнях упоминаются Кришна и прочие герои книжечек о духовности из 90-х – и, конечно, «Жарок» 2021-го мало похож на «Жарок» 2017-го.
«Если б дьявол исполнял / Три твои мечты / Что бы ты тогда назвал? / Вдруг спросила ты», – начинает свою первую песню на «Холодных Вратах» Сердюк под аккомпанемент электрических разрядов, глубокого баса и плоских рекламных клавиш. Сложно представить что-то более далекое от «нестыдной музыки» интернет-мещан, даже вэйпорвейв-ирония к Сердюку не липнет: ирония – это дистанция, а какая тут дистанция, если дальше Сердюк начинает на этот корольшутовский зачин отвечать с деловитой аутичной обстоятельностью («Я боюсь красивого лица / А дьявол боится таких как я / И мне безвозмездно достанутся: / Белая тойота, кепка с гнутым козырьком» и т.д.). По сути, это не то что не инди-рок, это даже не поп – Сердюк с другого конца истории переизобретает опереточные песенки про Сатану, Небесный Эскалатор и Колокол Иного Мира, но делает это без ретро-стилизации и полностью силами нынешних технологий и приемов. Как и все в оперетте, этот мистицизм у Сердюка, конечно, не вполне серьезный, но скрытое под слоем нарочитой вычурности желание найти подлинную духовность в мире вечного пластика – определенно серьезно.
Вопреки расхожему представлению, современная Россия, конечно, – максимально нерелигиозная страна. Всякая религиозность базируется в первую очередь на бытовой семейной воцерковленности, когда человек с детства знает, как заходить в церковь, помнит одну-две молитвы, был на десятке крестин-венчаний, плюс один раз с бабушкой ходил ко всенощной – ничего этого из-за трех поколений, которым советская власть физически запрещала ходить в церковь, сейчас и быть не может. Сердюк, как ребенок, чувствующий, что мамино православие – лишь стилизация, собирает собственную духовность из шизофренических прогонов обж-шника в средних классах, сектантской макулатуры, которую раздавали странные люди у метро, из расхожих визуальных образов мультиков и видеоигр. Даже то, что все это он аранжирует как аудиорекламу в торговых центрах, глубоко логично: для нерелигиозного ребенка торговый центр – это храм, а эскалатор, везущий на фудкорт, – буквально Небесный.
Новая стилистика Сердюка вновь, как и в самом начале карьеры, сближает его с Александром Уколовым. «Дом Моделей» дебютировал на вк-сборнике треков рядом с уколовским «Творожным Озером», Кирилл Серебренников будущего однажды снимет для фанатов «Молчат дома» фильм о совершенно реальном красноярском концерте 2013-го года, где «Дом Моделей» и «Творожное озеро» играли друг за другом. В отдельные моменты «Жарок» сейчас звучит, как второй «Тальник»: «Предзакатная гроза / Не меняет окраски жилкомплекса «Метрополь»/ Закрываются глаза / Но экран не погас и сгорает электроток», – поет Сердюк в «Святом Источнике» под какой-то лоу-фай трип-хоп, но там, где Уколов и Цепкало ограничились бы фиксацией подлинной красоты в визуальном белом шуме современного города, Сердюк идет дальше и, выяснив, что из всего, что он сейчас видит, только пластик будет жить вечно, начинает этому пластику молиться.
«Снежные Цепи» не могут похвастаться такой глубиной проработки поэтики, мелькающие в их песнях ручьи, камни, спящие коттеджи и сонные сады – герои вполне стандартного, так сказать, городского анимизма. Однако часто спетые на два голоса их песни даже в худшем случае не раздражают, а в лучшие моменты (чудесная «Толука» бьет большинство вещей The Durutti Column) идеально заземляют диковинность поэтики Сердюка, ну и, конечно, еще больше делают альбом похожим на что-то из репертуара «Тальника»: где-то как Арина С. и Александр П. поют и играют сейчас, Александр У. и Светлана Ц. пели и играли, когда только познакомились.
Как и природные сибиряки Сердюк и Уколов, «Снежные цепи», кстати, в Питер приехали взрослыми из далекой Уфы. Как «Тальник» фиксирует холодную и меланхоличную чудесность Москвы глазами провинциалов, так и «Холодные Врата» – это взгляд на мистический Петербург Гоголя и Андрея Белого из съемной квартиры где-то у метро «Волковская».
Антон Серенков
Фильм «Искусство любить»
реж. Эмманюэль Муре
Одинокой парижанке снится один и тот же пугающий сон: она гуляет по парку с подругой и та, узнав что у нее год не было секса, предлагает ей переспать с собственным мужем. Хуже простой неловкости, конечно, то, что, в сущности, этот муж – симпатичный мужчина. Еще хуже все становится, когда ровно в таком виде разговор происходит в реальности. Женщина отказывается, да и что она может сделать? У кого вообще в такой ситуации можно спросить совета? На черном экране появляется надпись: «Желание переменчиво и колеблется, как трава на ветру».
Самая простая характеристика «Искусства любить» французского актера, сценариста и режиссера Эмманюэля Муре – это фильм Вуди Аллена. Все детали на месте: это крайне компактная, занимающая меньше полутора часов разговорная комедия про современных горожан, в которой решение некоторой очень общей и потому распадающейся на слишком большое количество частностей и не поддающейся генерализации проблемы любовной сферы жизни достигается при помощи умозрительного разделения отдельных участков задачи на короткие и по отдельности легкие жизненные ситуации. Чтобы ответить на вопрос парижанки из первой сцены, Муре, словно выдохнув, говорит: «Хорошо, давайте сперва дадим определение понятиям», – и во второй сцене принимается за историю женщины, оказавшейся на лестничной клетке в одной ночнушке, а в третьей – за историю замужней женщины, в которую влюблен друг.
Если вы скучаете по комедиям Вуди Аллена второго ряда, то, в общем, дальше можно не думать, просто включайте фильм и все. Шутки, прямо скажем, в хохот не бросают, но зрители старше школьного возраста на очередной сцене, где женщина в ночнушке сначала говорит, что хочет завести роман, а потом отказывается целоваться потому, что ей кажется, что мужчина недостаточно сильно этого хочет, растянут лица в улыбке узнавания: действительно, все так и есть – женское желание капризно и нарциссично, мужское желание – это всегда слон в посудной лавке. «Искусство любить» никак не «Энни Холл» и не «Проступки и преступления», но гораздо живее и забавнее ерунды вроде «Кое-что еще» или, хм, снятой в том же году, что и фильм Муре, «Полуночи в Париже».
Но если дальше подумать, то станет только интереснее. Маленькое и совсем неамбициозное «Искусство любить» даже для поверхностно насмотренных людей очевидно наследует любовным разговорным комедиям Трюффо, а в своей подчеркнуто интеллектуальной головной структуре повторяет «Моего американского дядюшку» Алена Рене. В русской Википедии Муре сравнивается с Вуди Алленом, во французской – тоже, но через запятую с одним из создателей кино Сашей Гитри. Приглядевшись, Муре оказывается наследником непрерывной традиции, которой в одном только французском кино лет сто, а Вуди Аллен – не более чем талантливым интерпретатором. Единственная культурная традиция, которую Вуди Аллен наследует у своих американских предшественников, – это грубая цирковая клоунада и ванлайнеры комедий братьев Маркс (как известно, «персонаж Вуди Аллена» – это пародия на персонажа, которого всю жизнь играл Граучо Маркс). Ванлайнеров в «Искусство любить», собственно, и не хватает для полного ощущения «фильма Вуди Аллена».
Когда все это обдумаешь, комичные банальности, выданные фильмом в качестве Главных Мудростей Любви, уже не кажутся банальностями, а кажутся, ну, мудростью, проверенной веками, да. «Темнота – друг молодежи». «Терпение и труд все перетрут». «Измену надо держать в тайне». «Государь» Маккиавели тоже вроде проговаривает самоочевидные вещи, а все равно ничего умнее никто так и не написал.
Антон Серенков
Самвел Гиновян «Серьезный разговор»
Русский стендап очень молодой. И нет никаких проблем найти любимого молодого (или молодящегося) комика на любой вкус. Но что, если вам тридцать и слушать Юлию Жеребцову или Кирилла Селегея уже не хочется, потому что они разговаривают с вами не совсем на одном языке? Не на комиков с ТНТ же подписываться в инстаграме. Хотя и хочется послушать смешные приколы про семью, родителей, детей, отпуска с ними, их школу и уроки. Или вы хотите узнать, что потенциально вас ждет. Этот стендап Гиновяна вам все расскажет, предупредит, и, естественно, насмешит.
Тусовки в тридцать - это когда к твоему ребенку на день рождения приходят одноклассники
Самвел Гиновян – тридцатилетний комик из Питера, женат (родился женатым), с двумя детьми. И эту часть своей своей жизни он превратил в лучшую часть своего получасового концерта «Серьезный разговор». Не рассказывая ничего нового по теме, он, кажется, смог найти оптику и просто тон, чтобы сделать шутки про семью чуть более свежими, менее банальными, острыми. Иногда на панчах Самвел начинает немного торопиться, нетерпеливо рассказывая, – и это делает шутки естественными и очаровательными.
Главный его секрет продолжительного брака – умение вместе с женой перемывать кости всем вокруг: детям, друзьям, родителям, учителям. Простая истина, о которой всегда стоит помнить – вы знаете, какие проблемы у вас в семье, но чаще всего не знаете, что у других такие же проблемы (вдохновляющая история о том, как в самолете после семейного отдыха в Турции разводится идеальная пара, за которой Гиновяны с завистью наблюдали всю неделю). Тусовки в тридцать семейного человека – это наблюдать, как к твоему ребенку на день рождения приходят одноклассницы, которые начинают уже в восемь лет играть во взрослых леди.
Это действительно «Вечер семейной комедии». Гиновян постоянно находится на грани смешного нервного срыва – в появлениях в «Разгонах», в своем подкасте, да и его телеграм-канал когда-то назывался «Мои загоны». Но в концерте, на уже откатанном, много раз проверенном материале, это заметно только в немного нетерпеливой забавной подаче. Чтобы сохранять вменяемость, он удачно умеет заканчивать это все на шутке. Наверное, это еще один секрет, как держаться в тридцать с женой и двумя детьми.
Андрей Пожарицкий
Игра «Moncage»
Optillusion
Затемненная музейная комната, на постаменте в стеклянном кубе стоит фотоаппарат. Чему это памятник? Воспоминаниям, понятное дело. Вот коробка с игрушками, небольшой грузовичок сына один в один похож на тот, который возил грузы на отцовскую фабрику. А что потом случилось? Ну это вам самостоятельно надо выяснить.
Головоломка «Moncage» пытается совместить и так довольно изощренную систему манипуляций с оптическими обманами со связным и даже многословным повествованием. Все, чем вы в игре занимаетесь это, потянув, правой кнопкой мыши за угол трехмерной мультяшной диарамы (отцовский дом на маяке, внутренности завода, детская комната – и так вплоть до прифронтовой полосы в далекой стране), видной через стенку куба, пытаетесь сделать так, чтобы в измененной перспективе не связанные части двух разных диорам сложились в третью. Железная рука экскаватора, если глядеть со стороны диарамы рабочего стола, оказывается продолжением настольной лампы; колесо велосипеда – продолжением круглой оси вращающей фонарь маяка. Когда наложение произошло удачно (увы, часто дело не только в сложности головоломки, но и в слишком высокой точности, с которой «Moncage» требует накладывать картинки друг на друга) игра отправляет вдруг магически появившийся новый предмет в небольшое путешествие: удачно перевернув страницы календаря, вы в одной из диарам поменяете погоду.
В отличие от, например, «Unpacking» «Moncage» слишком распыляется на красивые жесты, и собрать сколько-нибудь реалистический текст из ее скачущих по истории человечества сценок (тут есть и дроны, и вооруужения времен Второй Мировой) тяжеловато, а в качестве притчи она не особо трогает. Ну Сын, ну Война. Видали и повеселее. Другое дело, что если вам вообще нравятся аутичные головоломки, просто приносит удовольствие их разгадывать, то и такая история в качестве бонуса за и так приятное времяпрепровождение – это неожиданно много.
Антон Серенков
Texas Monthly
Прошлой зимой журналист «Техас Мансли» Скип Холландсворд зашел повидать 88-летнего Мики Гершковича – легенду спортивной журналистики и реального автора одной из книг Джорджа Буша-младшего. Сам Холландсворд всю жизнь специализировался на шумных криминальных историях – например, он вместе с еще одним техасцем Ричардом Линклейтером написал сценарий для линклейторовского фильма «Берни». Какого же было удивление Холландсворда, когда на вопрос, знает ли тот о некой Кэндис Мосслер, про которую Холландсворд впервые услышал совсем недавно, Гершкович ответил ему, что не только знает, но и в свое время почти дописал ее биографию. Чтобы дать понять степень правдивости историй женщины, Гершкович привел в пример одну: Мосслер уверяла его, что покойный муж подделал ее свидетельство о рождении и накинул ей пару лет, чтобы их разница в возрасте не была такой дикой, и называла реальной датой рождения такую, по которой выходило, что первого ребенка она родила в 12. Холландсворд присвистнул и стал искать информацию о Мосслер дальше. Дальше все оказалось только неправдоподобнее.
Богачи тогда буквально сорили деньгами из окон машин и платили дочерям по 57 000$ за каждые скинутые 400 грамм
Мосслер родилась в нищей крестьянской семье в 1920-м, ее мать умерла, рожая тринадцатого ребенка, когда Мосслер было двенадцать. В 19 она вышла за непримечательного инженера из городка по соседству, родила ему двоих детей, но дома сидеть не захотела и в качестве добровольца участвовала в организации вечеров танцев для солдат. Потом она развелась, походила на курсы моделей и открыла в Новом Орлеане собственную школу моды. Скоро она стала городской знаменитостью: проводила бесплатные лекции о том, как правильно носить шляпу, водила своих учениц маршем по главной улице под музыку, ну и, конечно, как кто-то подсказал в своей время Гершковичу, продавала мужчинам дорогие билеты на свои уроки танцев, после которых посетители уходили с партнершами в номера. Собирая пожертвования для городской оперы, она познакомилась со вторым мужем – тоже поднявшимся из низов банкиром. Вместе они переехали в Хьюстон, где нефтяные богачи тогда буквально сорили деньгами из окон своих машин и платили разжиревшим от довольства дочерям по 57 тысяч долларов за каждые скинутые 400 грамм.
Мосслер поселилась в трехэтажном доме с гаражом на 7 машин, у нее была гувернантка-египтянка. Все 50-е она только и делала, что закатывала благотворительные вечера со знаменитостями да выписывала чеки нуждающимся. Мосслер с мужем усыновили четверых детей, чей отец убил мать у тех на глазах. Когда родная сестра обратилась к Мосслер приютить на время запутавшегося в жизни и схлопотавшего небольшой срок племянника, Мосслер, конечно, сразу согласилась. Что она подумала, когда племянник приехал, не знает даже Гершкович: оступившийся малыш оказался двадцатилетним детиной с комплекцией регбиста. Через два года муж Мосслер выгнал парня из их дома по неизвестной причине и поехал в Майами по делам. Мосслер с детьми поехала следом. Она зашла в гостиничный номер мужа и нашла того в луже крови: кто-то пырнул его ножом в грудь 39 раз и для надежности проломил череп.
Суд над Мосслер был жутко популярен в середине 60-х, и Холландсворд мог бы только им занять материал не хуже того, который в итоге у него получился. Там было все. Скажем, хотя быстро выяснилось, что Мосслер писала племяннику любовные письма, а тот рассказывал встречным и поперечным, что за оральный секс тетка даст ему все, женщина напирала на то, что у ее мужа были буквально армии любовников-мужчин, которые все до одного вымогали у него деньги. Прокурор на заседание ходил с женой, которая каждый раз демонстрировала новые шляпки. Адвокат был знаменит тем, что выигрывал очевидно проигрышные дела тем, что начинал вдруг цитировать стихи и на процессе Мосслер тоже после заявления, что произнесет «пару замечаний», прочел пятичасовую речь с выдержками из Шекспира, Будды и Герберта Уэллса, в ходе которой называл Мосслер «милой маленькой женщиной», а ее бугая племянника «невинным мальчишкой». Мосслер, в общем, оправдали. После чего она еще полтора десятилетия вела разной степени сомнительности дела, не могла толком объяснить, как ее третий муж забрался на крышу дома и свалился оттуда избитый и, наконец, умерла в 62 года, закинувшись успокоительными.
Заглавный Берни из фильм Линклейтера, как известно, был на какое-то время судом выпущен на свободу при условии, что режиссер сам подселит его к себе в гараж. Холландсворд, вероятно, насколько был увлечен поразительной историей Мосслер, настолько же и благодарил бога, что с того света ее к нему в квартиру после материала никто не отпустит.
Антон Серенков
.png)
