Александр Блок в маске и еще 4 развлечения на выходные

Matador Records

Николас Джаар и Стив Харрингтон познакомились в начале 2010-х. Джаар, сын современного художника (известные работы: фонари, загорающиеся на здании Монреальской мэрии каждый раз, когда кто-то заходит в городской приют для бездомных; миллион поддельных финских паспортов, сложенных в одной комнате в знак протеста против финского национализма) и искусствоведши, тогда как раз катился на волне хайпа из-за своего первого альбома (немножко насупленное, чуть-чуть сексуальное даунтемпо из множества маленьких деталек) и набирал группу, чтобы проехаться с туром по миру. Харрингтон, сын двух нью-йоркских журналистов, не слушавший никакой музыки, кроме джаза и сам игравший исключительно на басу в джазовых группах, подходил для этой роли хуже всех и поэтому, конечно, Джаару сразу понравился.

Прирожденные пижоны, сверхпопулярный электронный музыкант, впервые использовавший прямую бочку в 17 лет, и единственный гитарист на любом европейском фестивале электронной музыки, они были созданы друг для друга и, чуть оклемавшись от тура, решили создать блюзово-электронную группу, типа как наши Intelligency, только еще и с названием, состоящим из первых двух слов самого знаменитого альбома Pink Floyd.

Первый альбом Darkside весь держался на тонкой грани между любовной стилизацией и насмешкой: он был одновременно наглым ответом Pink Floyd времен «Meddle» и пародией на современную группу, которая решит такой ответ делать. Собственно, «Psychic» звучал как группа Intelligency, если бы у тех были талант, технические навыки, вкус и эрудиция. Альбом стал популярным, и в новое турне Джаар с Харрингтоном поехали, прихватив с собой, совсем как Pink Floyd, световое шоу и многозначительную инсталляцию в виде огромного круглого зеркала. На последнем представлении Харрингтон, весь в тумане дым-машины и под звуки космических синтезаторов, разбил зеркало гитарой. Надо ли говорить, что молодая публика, не считывающая особо никаких рок-клише старше десяти лет, приняла эти самопародийные жесты с большой буквы, Жесты, за чистую монету. Чтобы не дай бог не стать на самом деле популярной психоделической группой, Джаар и Харрингтон объявили о роспуске группы.

Первым звоночком того, что они, как это свойственно молодым людям, перепутали подлинное чувство с его ироническим отыгрышем, стал сольный шедевр Джаара «Sirens», который был пинкфлойдовским уже без каких-дибо кавычек и решал почти все задачи психоделии 70-х, вообще не прибегая к тогдашним средствам. Затем Джаар понял, что ему хочется сочинять именно песни, да еще и со стихами, несущими, с большой буквы, Смысл. Харрингтон вроде выпускал в 10-е альбомы фри-джаза и во всех интервью говорил, что слушает исключительно Майлза Дэвиса электического периода, но когда в 2018-м Джаар предложил ему на недельку пожить вместе и попробовать что-нибудь записать, из Харрингтона почему-то полезли акустические переборы, как у Ника Дрэйка, стилизации под Grateful Dead периода неочевидного «Blues for Allah» и необоримое желание делать какой-то кантри-фанк, что ли.

Получившийся второй альбом Darkside «Spiral» проще всего опять описывать через сравнение с Intelligency: представьте себе, что песню про тпру-ту-ту-ту переигрывает в часовой импровизационный сет Pink Floyd образца концерта в Помпеях. Вот Харрингтон заворачивает совершенно неотразимые грувовые гитарные хуки в «The Limit», «I'm The Echo» и «Liberty Bell», вот Джаар собирает из шумов, потрескиваний и подвываний «Inside Is Out There» идеальный полиритмический психодел-улет, вот в песне «Spiral» он под разреженый эмбиент читает свои стихи о том, что чужие любовные письма для случайного получателя – лишь бессмысленная бумага, мусор. На альбоме есть не то чтобы слабые места, а скорее моменты, где предусмотренное авторами легкое оттопыривание слушателя незаметно переходит в утрату внимания, музыке будто чуть не хватает ярких моментов, чтобы не отпускать весь хронометраж. Но в целом, конечно, это мастерская работа; Джаар-Харрингтон на «Spiral» – дуэт вполне калибра Уотерса-Гилмора.

Неприятная новость для любителей искренности: с исчезновением иронии и доли самопародии из музыки Darkside как будто исчезла искра и насмешливая, но все же крутизна. «Psychic» мог бы, выйди он сейчас, а не в 2013-м, стать хитом в тиктоке, «Spiral» – вряд ли сумеет. Само по себе это не хорошо и не плохо, но в чем смысл Pink Floyd, если те не продают пластинки миллионами? «Spiral» – это 45 миллионов пластинок «The Dark Side of the Moon», напечатанные и сложенные в пустом ветренном ангаре; «Wish You Were Here», который никто не слушает; песня «Echoes», под которую не выкуренно ровно ни одного косяка; арт-проект, о котором под кофе и сигареты судачат нью-йоркские журналисты.

Антон Серенков

Помните фильм «500 дней лета»? Джозеф Гордон-Левитт (в рубашках и безрукавках) влюбляется в Зоуи Дешанель (в бежевом тренче), потому что она знает группу The Smiths. А спустя 500 дней она выходит замуж за кого-то другого, мы ее все ненавидим и сочувствуем Левитту. А что, если и его мы возненавидим 15 лет спустя?

Странным образом новый сериал Джозефа Гордона-Левита (создателя и исполнителя главной роли) «Мистер Корман» рисует что-то вроде фантазии на эту тему и дает ответ очень депрессивный. Само то осенью!

Мистер Корман работает учителем младшеклассников, периодически сожалея, что забросил музыкальную карьеру, но чаще корчится в кадре, изображая интенсивные панические атаки неизвестно от чего. Подозреваемых подозрительно много. Во-первых, год назад неприятно закончились отношения с какой-то Меган, которую в каждой серии то тут, то там вспоминают (Меган записывала с ним инди-песни). Во-вторых, он живет с разведенным соседом-курьером в съемном жилье для холостяков (у нас аналогом, наверное, будет, расставшись с девушкой, в сорок лет вернуться жить к родителям). В-третьих, периодически мелькают какие-то намеки на неприятности с родителями. И дальше еще целая очередь очень неприятных моментов (сколько вообще можно укомплектовать в один сериал манипулятивных заплачек): страховка не покрывает возможность прямо сейчас сходить к доктору, нагнетая панические атаки, Корман оказывается на полу в спортивном зале на бесплатных курсах поддержки, студенческий кредит неизвестно когда будет оплачен, надоедливый знакомый, работающий над построением бренда в инстаграме, неожиданно убивает себя, и так далее.

Скажите, захотелось? 

В «Мистере Кормане», наверное, выстраивается довольно гнетущая атмосфера сорокалетних неустроенных людей, кризиса среднего возраста. Но любая сюжетная мини-линия эпизодов приходит к нелепо преувеличенной и скорее дурацкой развязке. Случайное знакомство в баре заканчивается не особо правдоподобной фантазийной вычурной словесной перепалкой с девушкой у нее дома. Напряженный диалог с матерью в машине заканчивается мюзиклом с летающими в облаках персонажами. Заварушка в клубе заканчивается дурацкой комикс-стилизацией драки. Вроде бы планируется, что мы посочувствовать им должны, но почему-то получается только удивляться тому, что же еще более нелепое может появиться на экране. Это ожидание окупится: в седьмой серии, например, появится граффити с лицом Путина и надписью кириллицей «опасность».

В каком-то смысле это даже завораживает: вот как далеко могут зайти люди, которые слишком большого мнения о себе только из-за того, что знают группу The Smiths.

Андрей Пожарицкий

Noio

Далекое или недалекое будущее – так и не разберешь. Видно только, что от человечества остались одни следы: потрескавшиеся автострады со ржавыми каркасами автомобилей, перевернутые помойные баки, цветные жестяные банки, смятые сбоку чьей-то уже наверняка истлевшей рукой, дорожные знаки на покосившихся столбах, мутные пивные бутылки, редкий фонарь с целехонькой лампочкой. Природе остается только махнуть рукой и начать все заново, будто ничего не было. С железного основания для дорожных знаков пустить вьюнок, из бывшей помойки – раскидистую монстеру.

Маленькая для игры, но эпически размашистая для экранизации песни ATL «Удобрением», «Cloud Gardens» выживает удивительно много из довольно педантичного симулятора садовника. Все, чем нужно заниматься в ее многих десятках герметичных сценках-диорамах, – сажать рассаду в декорациях постапокалипсиса, кропотливо отбирать новые семена, и следить, чтобы поставленный разработчиками счетчик зарастания зеленью достиг произвольных ста процентов (произвольных потому, что нигде не надо затянуть листьями прямо всю поверхность диорамы, обычно достаточно просто развести небольшую густоту на одном участке).

Светолюбивые растения, как на дрожах, прут под фонарем, который, будто очнувшись от траура по человечеству, вдруг начинает светить непонятно на каких мощностях. Вьющимся лианам нужны подпорки и непрерывные поверхности. Если поставить на зеленый побег растения ведро или швырнуть машину, то, понятное дело, все цветы погибнут. Главная условность – игра постоянно заставляет расставлять по диарамам мелкие детали человеческого быта, от бытового хлама до игрушек и телевизоров, и от каждой детальки растения цветут только пышнее. К реальному садоводству это, кажется, все-таки отношения не имеет (представьте себе, что кактус у вас у компьютера расцветал бы каждый раз, когда вы выгребаете на стол мусор из карманов), но к сладостно-печальным переживаниям подталкивает идеально.

Антон Серенков

Medium

В северной части Австралии есть регион, который так и называется – Северная территория. Весь он представляет собой более-менее сплошную пустыню, которую насквозь рассекает шоссе в южную, более пригодную для жизни часть страны. Вдоль шоссе расположены немногочисленные маленькие городки. Маленькие не как Ивацевичи или Костюковичи, а такие, как Ларрима – бывшая станция бывшей железной дороги от столицы региона до оскудевших бывших рудников. В Ларрима, по самым щедрым подсчетам, живет человек десять.

Тем, согласитесь, интереснее становится рассказ о том, как одним декабрьским днем 2017-го 70-летний житель городка со своей верной собакой вышел, загрузившись пивом, с рабочего места в местном придорожном баре, в сторону своего дома, расположенного на противоположном конце городка, а дальше пропал с концами. Он стеснялся своей лысины, однако кепку оставил дома, едва видел без очков, но и они остались внутри. Если его убили, то кто из, хм, оставшихся девяти жителей города?

Большой, наполненный удивительно живописными подробностями, материал сайта «Truly Adventurous» излагает наделавшее шума на родине дело об исчезновении усатого скандалиста Падди Мориарти с изяществом равно детектива и трэвел-блога.

По причине отсутствия в Ларриме чего-либо, напоминающего городскую жизнь, жители, по собственным словам, «не знают никаких понедельников-вторников-суббот, а просто просыпаются и идут работать». Единственная достопримечательность города – огромная пивная бутылка и чилящая рядом в раскладном кресле Розовая Пантера из соответствующего фильма. На шоссе у Ларрима разворачивались события, легшие в основу популярного хоррора нулевых «Волчья яма», – одинокий маньяк, кочующий по пустыне и расчленяющий туристов в свое удовольствие, и все такое прочее. Когда автор статьи пишет в одном месте «уже и не разберешь, кто кому первый подбросил в этой истории мертвого кенгуру» сначала думаешь, что это шуточный местный сленг, а потом оказывается, что нет, в Северных территориях реально подбрасывают врагу под дом трупы сбитых на трассе кенгуру.

В Северных территориях реально подбрасывают врагу трупы кенгуру

Мориарти враждовал с двумя жителями города. Первый – владелец бара, где Мориарти работал, держал на задах бара крокодила, которому сожрать человека было раз плюнуть. Второй – собственно, вторая – владелица придорожного ресторана через дорогу от дома Мориарти. Мориарти так досаждали паркующиеся на его стороне шоссе туристы, что он сначала повесил на дом табличку, в которой сообщал, что пирог в его родном баре и дешевле, и вкуснее, чем в ресторане напротив, а потом, хм, ну да, стал подбрасывать хозяйке ресторана отрезанные у мертвых кенгуру члены. Затем в деле появляется бывший ярмарочный боксер, а ныне садовник, который много раз говорил, что если Мориарти продолжит в таком духе, то он лично его убьет – но у него такой остеопороз, что от перетаскивания трупа он бы сам быстрее загнулся. Видели Мориарти и спорящим с таинственным незнакомцем за пару дней до исчезновения.

Все эти люди в лучшем случае предпенсионного возраста, в основном старше, что делает сюжет похожим не на хоррор или детектив Агаты Кристи, а на придурковатую версию австралийской классики «Пикник у Висящей скалы», где школьницы просто бесследно испарялись посреди прогулки. Мориарти тоже до сих пор не нашли, и вряд ли уже найдут, конечно.

Антон Серенков