Самый интересный инстаграм и еще 5 развлечений выходных

Фильм «Сью»

Режиссер Амос Коллек

В жизни Сью, красивой манерной женщины, живущей на Манхэттене, всё печально. Хозяин квартиры повышает аренду ровно в тот момент, когда потерявшая работу Сью ходит по безнадежным собеседованиям, и она не находит, что ему ответить, кроме искреннего «вы так добры ко мне». Сью до такой степени отчаянно страдает от одиночества, что с легкостью идёт на сексуальный контакт с бомжом-извращенцем из Центрального парка и спонтанно предлагает съехаться проститутке с соседнего перекрестка. И даже у хороших людей, которым героиня симпатична, вроде нового милого бойфренда-журналиста, не остается шанса излечить ее глубокую меланхолию: так вежливо и мягко она отвергает их помощь и заботу.

Главное достоинство «Сью», одного из лучших независимых американских фильмов девяностых, заключено в мастерстве исполнения: Амос Коллек рисует мир героини точными живописными штрихами, в результате чего грязь, холод и запах неприветливого Нью-Йорка с экрана становятся буквально осязаемыми. Героиня Анны Томсон, с её нежными жестами и грустной улыбкой, самым повседневным и, как следствие, самым трагичным образом теряет социальный статус и рассудок, и её история рассказана с такой интимностью, что, кажется, дыхание Сью чувствуешь на собственной шее.

Н. Л.

 Сериал «Peter Kay's Car Share»

Один английский супермаркет решает организовать для своих работников схему каршеринга, в результате чего грузный ассистент менеджера Джон начинает каждое утро подвозить на работу 35-летнюю продавщицу Кэйли, милую и одинокую. Во время поездок они разговаривают ровно о том, о чём разговаривают реальные работники супермаркетов (о коллегах и отпусках, о суевериях и сайтах знакомств), и смеются по пятнадцать минут над одной и той же доморощенной шуткой про Свинку Пеппу или японские ругательства. На обратном пути Кэйли иногда молча смотрит в окно и воображает себя главной героиней музыкального клипа на песню, играющую по радио.

Над каждой серией Car Share трудилось одновременно четыре сценариста, включая главного актера и режиссера Питера Кея – рекордсмена Гиннесса за самый популярный стендап-тур в истории. На первый взгляд, всё это звучит как издёвка: персонажи этого эфемерного сериала не говорят ничего остроумного, и он не похож ни на ситком, ни на серьёзную драму, а по первым сериям скорее напоминает странный филлер телеэфира. На самом же деле этот изящный до невозможности 10-серийный проект не просто работает в своем собственном жанре, но и на ходу изобретает новую, чисто телевизионную кинематографичность, независимую от достижений большого кино (нечто подобное до этого удавалось разве что Луи Си Кею в его «Хорасе и Пите», ну и Дэвиду Линчу). Обычный для телевидения формат «всё действие происходит в машине» в редкие и точные моменты раскрывает свои границы, чтобы персонажи могли помечтать и стать по-настоящему живыми, а в последние мгновения и вовсе превращается в некоторое подобие романтического мюзикла посреди автомобильной пробки, но только в сто раз более искреннего, реального и печального, чем «Ла-Ла Ленд».

 Н. Л.

Игра «Ken Follet's The Pillars of the Earth»

Англия, XII-й век. Слишком много думающий на свой счет прораб ведет через зимний лес свою изголодавшуюся семью, как вдруг жена начинает рожать. В пещере неподалеку ютится семейство высококультурных охотников-собирателей в составе симпатичной брюнетки и ее сына-подростка. В монастыре по соседству братия устраивает склоку за освободившееся место приора, только чтобы монах-победитель обнаружил себя в центре серьезного внутриполитического скандала.

Книжка «Столпы Земли» английского писателя Кена Фоллетта у нас не особо известна, но у себя на родине является огромным бестселлером, по ней существуют серии настольных игр, а Ридли Скотт семь лет назад руководил ее экранизацией для телевидения. Начатая летом игровая версия «Столпов» (до весны выйдет еще два больших фрагмента, а там уже как получится) не притворяется похожей на сериал или приключенческое RPG, а честно выступает на поле подробных и чрезвычайно выразительных книжных иллюстраций, которым какое-то чудо подарило возможность двигаться и замирать по воле читателя. То есть это пойнт-энд-клик адвенчура, но с загадками, сведенными к минимуму, зачаточными мини-играми и с упором на то, что главное – это чтобы ни в одном квесте ни дай бог не случилось затыка.

Сложно сказать, не читая книгу, в какой степени точно игра следует тексту, но история в «The Pillars of the Earth» развивается быстро и гладко – насколько вообще может быть гладким повествование игры, в первый же час бросающей игрока в богословский диспут и в качестве основного средства взаимодействия с окружающим миром использующее красивую Библию, которую герой-монах все время носит за пазухой и по малейшему поводу лезет с ней сверяться. Сравнительно с теми играми, которые взваливают на себя одновременно и историю, и геймплей, подход «The Pillars of the Earth» сложно назвать иначе как трусливым, но, во всяком случае, когда довольно быстро обнаруживаешь себя сопереживающим героям и увлеченным локациями, пенять игре на неамбициозность сил не находится. А когда вспоминаешь, сколько игр превращали потуги рассказать что-то жизненное и психологически правдоподобное в посмешище, хочется авторам игры за своевременные самоограничения сказать прямо спасибо.

А. С.

 Статья про теорию заговора в песнях Карли Рэй Джепсен

Голливудский сценарист Макс Лэндис, как и все остальные, узнал о Карли Рэй Джепсен в 2012 году благодаря ее хиту «Call Me Maybe», и так же, как и все остальные, отмахнулся от беззаботной девушки, исполняющей прилипчивый баблгам-поп, как от звезды-однодневки. В 2015 году вышел ее третий альбом «Emotion», спустя несколько месяцев Лэндис его послушал. Альбом ему сильно понравился, и он переслушал его десятки раз, и в какой-то момент заметил нечто очень странное, что, кажется, пропустили вообще все критики: тексты полюбившихся им сахарных поп-треков при вдумчивом прослушивании все как один оказались наполнены не слишком хорошо скрываемыми отсылками к одиночеству, болезненному наваждению и сердечным ранам. Ну и пусть, концептуальные альбомы никто не отменял, даже в непритязательной поп-музыке. Вот только при прослушивании ее предыдущих работ оказывается, что внешне беззаботная Джепсен вообще никогда ни о чем другом не пела, и даже во втором куплете «Call Me Maybe» Карли вместо ожидаемой романтики поет такое: «Ты мне не дал совсем ничего, и теперь ты стоишь у меня на пути».

В ироничном трейлере своего внушительного лонгрида Макс Лэндис в смирительной рубашке бахвалится, что сделал по-настоящему оригинальное открытие. Оказывается, мы все живем в одном мире с уникальной поп-звездой, которая поет исключительно об одной и той же вещи, снова, и снова, и снова, и зовут эту звезду Карли Рэй Джепсен. При этом само 150-страничное исследование лирики Джепсен, трек за треком, строчка за строчкой, похоже скорее не на записки поехавшего параноика, а на докторскую диссертацию. Лэндис тщательно конспектирует все повторяющиеся из песни в песню темы, мотивы и метафоры, и следит за тем, чтобы логические ошибки не закрались в его выводы; основной текст он дополняет важным вспомогательным материалом, вроде потрекового анализа альбомов Тейлор Свифт и Кэти Перри, и рассуждений о том, что многие тексты больших хитов 21-го века – полная бессмыслица из-за плохих переводов Макса Мартина со шведского. В конце концов Лэндису удается доказать совершенно фантастический на первый взгляд тезис: Карли Рэй Джепсен – это Сизиф из царства мёртвых, вынужденный рассказывать одну и ту же конкретную травматическую историю в каждой из своих песен.

Несмотря на довольно среднюю сценарную фильмографию, Макс Лэндис показал себя увлекательным рассказчиком в своих интерактивных видеоэссе про историю рестлинга и одну аркуиз комиксов о Супермене. Все уважающие себя лонгриды и так построены по законам голливудских сценариев, а в случае с «A Scar No One Else Can See» (это, конечно же, строчка из репертуара Джепсен) читатель в кои-то веки имеет дело с лонгридом, написанным натурально голливудским сценаристом. 150 страниц лэндисовской недодиссертации читаются на одном дыхании, они написаны в реальном времени погружения в «injeption» и содержат твисты, от которых идут мурашки по спине. Например, в тот единственный за все три альбома раз, когда Джепсен поет не о себе и не о парне, которым она одержима, а о какой-нибудь своей подруге — всё сводится к строчке «моя подруга живет на соседней улице, но мы не разговаривали уже пять недель». Из отдельных осколков душераздирающей поэзии Лэндис постепенно собирает вполне осязаемую и реальную историю разбитого сердца, но что с ней дальше делать, совершенно не понятно. Ведь дело не в том, что он первый вслушался в тексты певицы, а в том, что всё это время она вполне прямо пела о чём-то реальном и кромешно тёмном, но никто не захотел её услышать.

 Н. Л.