Шэрон Стоун опять доводит мужиков и вас на выходных

Фильм «Медвежонок Бригсби»

Режиссер Дэйв МакКери

Тридцатилетний Джеймс всю жизнь прожил в бункере вместе с отцом и матерью, так как мир вокруг превратился в безжизненную пустыню. Единственное произведение поп-культуры, которое Джеймс знал все эти 30 лет, была телепередача про медведя Бригсби – антропоморфное животное, которое путешествует по Галактике, борется со злом, ну и заодно учит зрителей арифметике и прочим важным вещам. Так могло бы продолжаться еще много лет, но потом Джеймса внезапно спасают какие-то люди и говорят, что они – полицейские, апокалипсиса не было, его родители – не его родители, а какие-то случайные люди, которые похитили его младенцем и не выпускали из бункера. Впрочем, самым большим шоком для парня стало не вся эта новая информация, а тот факт, что медведя Бригсби тоже не существует – сериал делал его отец исключительно для него одного.

С похожим сюжетом есть сразу два фильма с Бренданом Фрейзером: «Взрыв из прошлого» и «Джордж из джунглей». «Медвежонок Бригсби» играет на той же территории: взрослый главный герой с эмоциональным диапазоном 15-летнего подростка никогда не видел реальный мир и поэтому постоянно чувствует себя не в своей тарелке и попадает из-за этого в какие-то неловкие ситуации. Знакомство с телевидением, первый поход в кино, вечеринка с подростками, баловство с алкоголем и наркотиками – все на месте, но это вообще не главное. «Медвежонок Бригсби», который написал Кайл Муни из SNL и спродюсировала группа The Lonely Island, в какой-то момент начинает идти по совсем другой дорожке.

Где-то через полчаса фильма Джеймс понимает, что (спойлер) не хочет просто так прощаться со своим любимым сериалом, и решает самостоятельно снять полнометражный фильм об этом персонаже, чтобы самому придумать продолжение и закончить историю. То есть из сказки об аутсайдере не от мира сего «Brigsby Bear» внезапно превращается в историю о важности кино, терапевтическом влиянии творчества и о том, как важно делать то, что на самом деле хочется.

К. М.

Сериал «Мозаика»

Красивая и обеспеченная женщина Оливия Лэйк, автор жутко популярной детской книжки «Чей это лес?», которую можно читать с обеих сторон – по очереди с точек зрения охотника и медведя, живёт одна в роскошном доме в горах (богатый сосед хотел бы его купить, но Оливия принципиально отказывается) и давно ничего не пишет (часть поместья представляет собой тематический парк по мотивам книги, куда приезжают автобусы с детьми; кроме экскурсий по парку писательница занимается благотворительностью). Компанию Оливии время от времени составляют три непохожих мужчины: старый друг-гей Джей-Си; наивный молодой художник в теле ламберджека Джоэл (она на него запала «буквально на пять минут» и теперь разрешает жить в студии и помогать по хозяйству); наконец, мутный бизнесмен Эрик, который делает ей предложение. Во время большой новогодней вечеринки происходит убийство, и следующие несколько лет расследований открывают несколько версий произошедшего – каждая более правдоподобная, чем предыдущая. При этом где-то в тени прячется так и не озвученная, но, кажется, самая интересная точка зрения на трагедию.

Свой телевизионный детектив «Мозаика» режиссёр Стивен Содерберг выпустил в виде новаторского мобильного приложения ещё пару месяцев назад. Интерактивность этого приложения сводилась, в основном, к выбору порядка получения информации из вполне определённого набора и к изменению точки зрения, с которой зритель смотрит на происходящее. В сериале, составленном из не совсем плавно вытекающих друг из друга пятиминутных сценок, эти мобильные корни хорошо прослеживаются, но нужно сразу отметить, что при прочих равных это кино снято так изумительно, что определённо достойно экрана чуть побольше, чем у айфона. Содерберг традиционно выступает лично сам в роли оператора и монтажёра, и визуальная сторона здесь захватывает дух ровно в той степени, в какой это ожидается от одного из больших поэтов цифрового кино. «Мозаика» не столько держит внимание динамикой или интригой, сколько приковывает взгляд своей фактурой: цветом, формой, сочетанием резкого движения камеры и статики, контрастом между длинными дублями и невротичными монтажами и, наконец, соцветием актёров, каждый из которых в кадре живой ровно по-своему.

 Н. Л.

Игра «Celeste»

В «Celeste» вы играете за девушку Маделин, которая решила взобраться на опасную, полную неожиданностей гору Селеста. По пути вам встретятся загадочная и будто бы даже подлая бабулька, нервный заведующий отелем и красавец Тео, который за каким-то чертом тоже подался в горы и постоянно предлагает Маделин сделать селфи.

Маделин на гору взбирается неспроста: она страдает депрессией и испытывает панические атаки, и гора – вызов, который, как считает Маделин, поможет ей побороть своих демонов. Игра нисколько не давит на жалость, а наоборот, пытается объяснить, что депрессия – это вполне серьезно и вовсе не шутки, такое может произойти с каждым, и с этим можно и, главное, нужно бороться. Игра даже дает практический совет, как бороться с паническими атаками: надо представить перышко, которое колышется на ветру, и дышать в такт тому, как оно колышется влево-вправо.

«Celeste» – это пиксельный платформер. На протяжении игры вам доступна лишь одна способность – рывок, который можно только раз использовать в воздухе и который перезаряжается каждый раз, когда вы приземляетесь на поверхность чего-либо. При этом на новых локациях то дует дикий ветер, то внезапно пропадает свет, то платформы начинают двигаться каждый раз, когда вы совершаете рывок. Игра явно оглядывается на «Super Meat Boy», а фундаментальную формулу геймплея берет прямиком из «Super Mario Bros 3». В отличие от «Cuphead» или там «Flappy Bird», где сложность является самоцелью, «Celeste» умудряется одновременно быть невероятно, порой садистски сложной, при этом не вызывая у вас ненависти. За 10 часов игры у вас может накопиться больше двух тысяч смертей, но кроме умиления и мысли «Давай еще!» у вас в голове вряд ли что-то появится. Если вы хотите проверить свою мелкую моторику и реакцию (или лишний раз убедиться, что с ними все замечательно) – «Celeste» просто создана для вас и ваших нервов.

Д. С.

Альбом «New Season»

Chikiss

Успех молодой московской певицы Яны Кедриной, которая под псевдонимом Kedr Livanskiy вползла во второй ряд модных в общемировом смысле исполнителей (то есть на фестиваль Primavera она заявлена не по восточноевропейской квоте, а как менее успешный конкурент Grimes), пока не привел к каким-то пересмотрам меломанского канона ни на Западе, ни в постсоветском пространстве. Если переживать за американцев, которые не послушают «Стук бамбука в 11 часов» или ранний «Наутилус Помпилиус», как-то странно, то русскоговорящих, не бросившихся после «Ariadna» слушать «Союз Композиторов» или «Стереозольдата», хочется надеяться, жизнь потом за это как-нибудь покарает.

Впрочем, возможно, Кедрина просто не тот человек, из-за которого меняются каноны. Возможно, такой человек – Галина Озеран, уроженка Беларуси, ветеран русского инди-рока, а ныне автор ледянящей берлинской электроники для американского хонтологичекого лейбла Not Not Fun. Ее обширная дискография наталкивает на культорологические размышления сама собой, без участия гиперссылок. В нулевые она должна была нравиться тем же людям, которые считали великой певицей Земфиру, довольно невыносимый альбом 2010 года «медленно» прекрасно работал, если вам нравилась «Серебрянная свадьба» или совместные работы «СБПЧ» и «Кассиопеи», тогда же сделанный совместный альбом с Арсением Морозовым изображал культурный вариант певицы Гречки, пока та еще ела манную кашу в продленке, наконец, превосходная песня «Кино» 2012 года предсказала и заочно превзошла все последовавшие потом группы «ионотека-рока».

«New Season» отталкивается от сентиментального позднесоветского синтезаторного попа (Озеран сама проговаривает полезное сравнение с балладой «Я иду к тебе»), только превращает все слова в молчание, а истошные аккорды пускает гулкими петлями, чтобы, выварив все лишнее, оставить только осадок подлинных переживаний. Это гораздо более тонкая работа, нежели записи Кедриной, но и гораздо менее яркая: не столько музыка, под которую можно плакать, сколько воспоминание о пролитых слезах. Человек, который все перечисленное в тексте прослушает, да еще добавит сверху преступно недооцененный альбом «Когда на пути оленя распускаются почки, его организм разбрасывает глаза, как тени от листьев» – вот он вполне определенно расплачется. Звучит сложновато, но слово «мания» в «меломании» не просто так стоит.

 А. С.