Лунный Пес и еще 4 собутыльника на выходные

Что посмотреть, послушать и почитать в эти великолепные выходные.

 

 

 

 

 

 

Альбом «Originals»

Prince

 

Rhino/Warner Records

 

 

 

 

Умерший три года назад певец Принс даже из могилы продолжает умывать остальных музыкантов. Частично еще при его жизни организованное переиздание альбома «Purple Rain» в 2017-м установило новую планку идеального перевыпуска классических альбомов: с улучшенным звуком и выросшим в три раза, при сохранении качества материала, хронометражем. «Originals» – это сборник демо-версий песен, которые Принс в 80-е по разным причинам отдал другим артистам и прежде никогда не издавал.

 

Такой альбом и вообще мало кто может собрать (Боб Дилан прославился тем, что каверы на его песни делали других звездами, но специально другим людям ничего не писал; The-Dream написал два-три десятка отличных песен на заказ, но его собственные выдающиеся альбомы рубежа нулевых-десятых так и не стали всерьез популярными), а у Принса на него даже не все поместилось: архивист, компилировавший «Originals», обещает, что если продажи будут хорошими, выйдет такой же альбом про другие десятилетия карьеры Принса. Демо-версии являются демо-версиями лишь условно: Принс великолепно играл на всех инструментах, какие ему для аранжировок были нужны, нужды писать на заказ никогда не имел, и все песни поэтому сыграны и записаны буквально как себе. Архивист-куратор в интервью оправдывается, что самая хронологически ранняя песня сборника «Wouldn't You Love to Love Me?» звучит отчетливо лоу-файнее остальных, но для обычного слушателя ее игривый, резкий фанк звучит с чуть грубым звуком логичнее и лучше, чем с гипотетическим кристально ясным звуком. «Originals» вообще сравнительно с альбомами Принса 80-х звучит резче и прямее, что ли: тут нет совсем уж сумасбродных восьмиминутных песен, а ставка делается на такие неамбициозные и совершенно неустаревающие вещи, как грув и мелодия. На именных альбомах Принса «100 MPH», «Gigolos Get Lonely Too», «The Glamorous Life» и остальные провалившиеся в исполнении его наперсников и наперсниц песни смотрелись бы слишком просто, но тут они оказываются сами собой: волшебно красивыми и очаровательными бриллиантами.

 

Альбом предсказуемо завершает «Nothing Compares 2 U» – самая известная песня Принса из тех, какие пел не он. Задним числом сложно даже сказать, почему бы это бешено популярная когда-то, а сейчас звучащая как стандартная баллада для шоу «Голос» версия Шинейд О’Коннор была лучше демки Принса. Принс поет песню с таким издевательским задором, что местами становится больше похоже на «Я хочу быть с тобой» Наутилуса Помпилиуса. Это гораздо лучше соответствует даже и просто тексту песни (где, если что, натурально есть строчки про «пьяный врач мне сказал – тебя больше нет»), не говоря об общем художественном эффекте: только помещенная в чуть мультяшную, горячечную вселенную повизгиваний, саксофонных соло и гитарных излишеств, баллада становится естественной и трогательной. Собственно, это понимание разрешает и единственную проблему альбома: ну кто, кроме фанатов, станет слушать музыку из 80-х в 2019 году? В отличие от своих нынешних подражателей (что, в сущности, такое нынешний Тайлер Криэйтор, как не попытка при несопоставимо меньшем таланте и музыканта, и композитора, воспроизвести сумасбродную эмоциональность Принса 80-х?), Принс не оперирует стилями как данностями, а лишь конструирует из их элементов собственную, ни на что не похожую, дурашливую, сексуальную и всегда увлекательную музыкальную вселенную. Это не музыка из 80-х, это музыка, которую никто, кроме Принса, никогда не сочинил бы.

 

Антон Серенков

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Фильм «Пляжный бездельник»

Режиссер Хармони Корин

 

 

Neon

 

 

Известный поэт-гедонист Лунный Пёс прерывает вечные марихуановые каникулы где-то на пляже на краю Флориды, чтобы навестить милую, но скучную жену, не желающую надолго покидать свой шикарный особняк; да выдать взрослую дочь замуж. Впрочем, такие мелочи вряд ли могут даже на пять минут обломать кайф поэту; не могут ни рехаб, ни творческий кризис, ни отсутствие денег, ни, наоборот, немыслимо большие деньги. Для просветлённого Пса даже неизбежные, невыносимые для всех других жизненные печали сладость жизни только оттеняют.

 

 

«Пляжный бездельник» – это во всех смыслах фильм-мечта. Достигший к сорокалетию статуса чуть ли не американского классика режиссёр Хармони Корин имеет привилегию снимать размашисто и свободно (вместо «Бездельника» он должен был снимать гангстерскую драму с Аль Пачино, Джеймсом Франко, Джейми Фоксом и Бенисио дель Торо, но банально перегорел и спонтанно стал снимать кино о поэзии); работает Корин при этом исключительно с любимыми артистами (Мэтью Макконахи, Джона Хилл, Снуп Догг, Зак Эфрон – все, по всей видимости, снимались за респекты) и гениальным оператором Бенуа Деби, восхитительно всё снимающем в режиме первоклассной маликовской экзальтации; на протяжении фильма Корин совершенно не стесняется плоских, одному ему понятных шуток.

 

Это фильм-мечта ещё и потому, что в реальности, разумеется, так никто не живёт – так легко не относится к деньгам и так легко не убегает до бесконечности от любых проблем и ответственности, чтобы потом так же легко добиваться успеха. Предыдущий фильм Корина «Spring Breakers» был ночным кошмаром из жизни молодёжи, подсмотренным в клипах Гуччи Мейна, подслушанным в песнях Скриллекса и написанным почти сорокалетним автором во время недельного визита во Флориду в сезон весенних каникул. Новый фильм – это уже сладкие грёзы наяву непосредственно сорокалетнего автора об идеальном воображаемом стиле жизни. Понятно, что ночные кошмары в пересказе – это почти всегда любопытно (откуда иначе берутся все ужастики?), а вот интерес к чужим сладким грёзам напрямую зависит от того, насколько вам симпатичен рассказчик. Если Хармони Корин вам симпатичен так же, как и нам, то кино восхитительнее, чем «Пляжный бездельник» найти трудно; если этот маленький, хитренький, нервный повзрослевший вундеркинд вас подбешивает, то ничего не поделать – это уже вопрос вкуса в людях.

 

Никита Лаврецкий

 

 

 
 

 

 

 

 

 

 

Сериал «Джентельмен Джек»

 

 

HBO/BBC One

 

Англия конца индустриальной революции. В родное поместье под городом Галифаксом в перерыве между путешествиями прибывает энергичная наследница Анна Листер – эффектная женщина в расцвете сил. Листер сильно выделяется из окружения – одевается в мужские костюмы и исключительно во всё чёрное (название сериала «Джентльмен Джек» – это её народное прозвище); за спиной её преследуют перешептывания о том, что к молодым девицам её лучше не подпускать; впрочем, в основном её всё же побаиваются и уважают за сильную и независимую натуру. В начале сериала Анна Листер озвучивает две основные цели своего пребывания в окрестностях Галифакса: во-первых, разобраться с угольным бизнесом на территории поместья (по нынешнему контракту добытчики платят слишком низкую ренту за шахты; к тому же воруют уголь, выходя за арендуемые границы; нужно выбирать между повышением ренты и бурением собственных новых шахт); а во-вторых, найти себе жену (и тем самым залатать давно разбитое сердце). Учитывая, что это не ревизионистская феминистская драма, а сериал, основанный на реальных дневниках Анны Листер, к этим простым на словах целям героиня на протяжении следующих семи часов движется долго, мучительно и нелинейно.

 

Опытная сценаристка британского телевидения Салли Уэйнрайт в этом десятилетия создала уже две превосходные драмы: лихой, жестокий и предельно психологически достоверный полицейский триллер «Счастливая долина» и умную и живую семейную драму «Последнее танго в Галифаксе». Эти сериалы только на вид были современными, а на деле писались по романным канонам столетней давности, и потому производили такое свежее впечатление. К сожалению, сценарное мастерство Уэйнрайт, оказавшись помещённым в родные декорации (родные по времени, а не месту: действие всех трёх сериалов происходит, напомним, в родном для автора Галифаксе) такого оглушительного эффекта уже не производит. Но и отрицать это исключительное мастерство здесь не выходит.

 

Начало сезона несколько обескураживает: трудно понять, к чему клонит сбивчивое повествование и зачем нужна добрая половина сцен; зато в финале все многочисленные сюжетные линии изящно сходятся воедино и зрительское терпение оказывается полностью оправданным. В отсутствии условной голливудской динамики, пожалуй, виноват тот факт, что это всё-таки адаптация дневников; сюда же можно отнести и курьёзы вроде того, что почти всех главных женских персонажей сериала зовут Анна. Для классициста Уэйнрайт настоящей драмой всё ещё считается, в первую очередь, трагичная любовь и моральные метания убийцы, а основные сюжетные линии она любит напрямую оттенять непересекающимися второстепенными линиями с персонажами помаргинальнее; визуальное решение сериала, как никогда, напоминает телевизионный театр. И снова все концептуальные изъяны меркнут перед тем, насколько психологически достоверное, продуманное и нарастающее в плане накала страстей повествование выстраивает сценаристка Уэйнрайт.

 

Никита Лаврецкий

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Комикс «American Splendor: The Life and Times of Harvey Pekar»

Харви Пикар

 

Harvey Pekar

 

 

 

 

Харви Пикар – это крёстный отец всего великого жанра автобиографического комикса. Начиная с середины 70-х он беспрерывно писал и сам издавал андерграундный ежегодный зин «Американское великолепие», в котором подробно описывал неохотные походы на работу в больничную картотеку и ленивые уикенды; своих эксцентричных коллег, задроченных приятелей – коллекционеров джазовых пластинок, мимолётных пассий и жён. Своё творчество Пикар всегда оправдывал громкими девизами о «героизме простой повседневной жизни» и тем, что комиксы – это «картинки и слова, а с картинками и словами можно делать что угодно», но на деле его работы читаются куда увлекательнее и устроены гораздо сложнее, чем на словах.

 

Во-первых, Пикар никогда не был тем банальным госслужащим, каким хотел казаться, – это иллюзию сходу в предисловии сборника 1986 года разрушает художник Роберт Крамб, который описывает Пикара не иначе как «одержимого безумного еврея» и «самого аутентичного в мире хипстера» («хипстера» – разумеется, в оригинальном, джазовом смысле). Пикар пишет, что ему кажется, будто увольнение из регистратуры приведёт к тому, что он потеряет связь с «простой рабочей жизнью», которую он просто обязан описывать в виде комикса, но на самом деле куда интереснее, чем описания секретарш и чёрных чудаков с работы, читаются его истории о напряжённой переписке с редакторами газеты The Village Voice, куда Пикар со смешанным успехом пытался протолкнуть свои стрипы и статьи (надо думать, что Пикар не оставался на работе ради искусства, а банально не мог позволить себе уволиться). Во-вторых, Пикар очень мелодично и хлёстко умеет передавать на письме устную речь, используя в нужные моменты (вроде случая с чёрным акцентом) фонетическое написание и редактируя диалоги так умело, что читать их – одно удовольствие даже в до упора наполненных буквами облаках. Ну, а в-третьих, Пикар, несмотря на всю напускную насупленность, всегда умел завлекать к себе в зин лучших художников своего времени (ну про Крамба вы должны были слышать), ориентируясь на свой превосходный вкус и пользуясь выдающимися связями, накопленными смолоду.

 

Сборник лучших хитов из первых десяти лет творчества Харви Пикара «American Splendor: The Life and Times of Harvey Pekar» составлен по определённой логике. Начинается он с пары историй о знакомстве Пикара и Крамба и о том, как Пикар вообще заинтересовался комиксами; продолжается парой рассказов об отношениях с женщинами, парой рассказов о работе, ещё парой – о джазовых пластинках, ну и так далее; заканчивается эпизодами из жизни Пикара – восходящей звезды: той самой войной против The Village Voice и встречей с актёром Уолли Шоном в момент премьеры его фильма «Мой ужин с Андре». Все истории в сборнике внятные и драматические; многие – щемяще грустные (как, например, открывающий книгу монолог о мёртвых Харви Пикарах из телефонного справочника или короткий тревожный сон о работе где-то из середины томика); несмотря на жанровую пометку на задней обложке, обещающую «Humor», на материал для стендапа или сценария Вуди Аллена тянет ровно одна заметка Пикара – про еврейских бабушек из очередей супермаркета, да и она заканчивается тоже немного грустно.

 

И всё-таки из-за этой концентрированности определённая магия зинов Пикара теряется: он описывал свою жизнь в прямом эфире, так что даже у многолетней саги о ремонте машины-развалюхи сохранялась настоящая интрига, не говоря уже о главном в жизни Пикара романе по переписке и борьбе с раком; самые ёмкие, щемящие и меланхоличные моменты тогда прерывали брутальную повседневность самым эффектным образом. С другой стороны, создатели проходного биопика-экранизации Пикара 2003 года ужали творчество выдающегося автора практически до формата сборника анекдотов и мемов (при том, что юмор – это, повторимся, далеко не главное в его работах), поэтому в качестве концентрированной коллекции лучших вырезок-хитов книжка «The Life and Times of Harvey Pekar» – это без сомнения отличный вариант, рассказывающий немного иную, но всё равно глубоко правдивую и щемяще грустную историю «Американского великолепия».

 

Никита Лаврецкий

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Игра «Outer Wilds»

 

 

Annapurna Interactive

 

 

Инопланетянин-гуманоид просыпается на ночной полянке в своем спальном мешке. Рядом трещит костер и жарятся зефирки, неподалеку стоит вышка с космическим кораблем на вершине, совсем сверху, если задрать голову, – бездонное, усыпанное звездами синее небо. Сейчас гуманоид поднимется, напоследок обойдет соотечественников, взберется на вышку и полетит в открытый космос. Минут через двадцать солнце превратится в огромную раздутую белую болячку и, лопнув, проглотит его и весь мир. После этого гуманоид проснется на ночной полянке в своем спальном мешке и, уставившись в бездонное синее небо, впервые задумается: что за видимая невооруженным взглядом чертовщина происходит прямо сейчас на орбите океанической планеты над головой?

 

Пару лет назад все с ума сходили от обещанной игрой «No Man’s Sky» идеи исследования бесконечных миров Вселенной. Провал игры задним числом пытались списать на какие-то чисто технические ошибки, в то время как он, конечно, проистекал из изъяна скорее метафизического характера: чудеса Вселенной нас увлекают не потому, что их процедурно генерирует некий безличный компьютер эволюции, а потому, что они все до одного являются чудесами. На крошечной орбите планетки Камелек, где живут пару десятков синих четырехглазых лягушоидов «Outer Wilds», вертится совсем карманная каменная луна, где и помещается-то только домик космонавта, сторожка и наблюдательный пункт – однако, у этой луны есть собственная гравитация, она крутится вокруг солнца с собственной скоростью и все сопряженные с этими параметрами действия (сила, с которой ваш корабль притягивает к земле; скорость смены дня и ночи) у нее собственные. Так же физически корректно и неповторимо-живо устроена изощреннейшая система приливов-отливов на водной планете; так же оглушительно реалистичен в игре нырок в мини-черную дыру (лучи света изгибаются и стекают по ее краям, как не поместившийся мед по стенкам банки) – ну и, в общем, все в игре.

 

У «Outer Wilds» есть симпатичный сюжет про разбросавших тут и там по галактике свои артефакты-головоломки высокоразвитых и тоже погибших инопланетян; есть и некоторое подобие ролевой игры с общением с другими космонавтами; но все это только приятные детали мультяшного, милого и жутко затягивающего симулятора космического путешественника. Даже если вы будете просто бесцельно нарезать круги по галактике, прыгать в гейзеры, выставлять автопилот на солнце и швартоваться на отвесных скалах, чтобы проникнуть затем в заброшенный дворец, в «Outer Wilds» наслаждения легко часов на десять или больше.

 

Антон Серенков

 

 

 

 

 

 

Обложка: Rhino/Warner Records

Поделиться
Сейчас на главной
Показать еще   ↓