Уже четыре сезона героини сериала «Девочки» постоянно раздеваются, занимаются сексом, мечтают и не сдаются. И минчанам желают того же.
Недавно начался четвертый сезон сериала «Девочки». Ханна, Марни, Джесса и Шошанна пытаются найти себя в профессиональном и любовном смысле на фоне современного Нью-Йорка. Сериал пользуется популярностью во всем мире и награжден всевозможными премиями, Лену Данэм, девушку, выступающую в сериале одновременно автором и протагонистом, часто называют одним из талантливейших артистов современности. Параллельно все эти четыре года сериал активно критиковали все кому не лень. Говорилось, что герои и авторы, большей частью выходцы из известных художественных семей, самовлюбленные настолько, что кроме самолюбования ничего и не видно. Американские СМИ и зрители добавляли к самолюбованию еще один слой: все герои, дескать, белые, цветных персонажей в Нью-Йорке сериала нет – это так странно, что не может быть совпадением, скорее всего, речь идет о чем-то вроде расизма. Многие иностранные зрители, в том числе и наши, кажется, воспринимают сериал так же – как долгое и нудное повествование о социально и культурно неблизких, слишком много о себе думающих людях.
И то, и другое – так себе тезисы. Пенять на самолюбование – это какой-то оксюморон: демонстрация себя, вообще говоря, единственное занятие актера. За три сезона Лена Данэм не допустила ни единой сцены, где какой-либо герой был безусловно хорош или плох, она неизменно сохраняла ироничный тон в пафосных моментах и симпатию к персонажам, переживавшим падения. Еще труднее отыскать игнорирование национальных и любых других меньшинств в сериале, где три из четырех главных героинь – еврейки и есть даже какой-то православный вроде как грек.
Клянчить деньги у родителей можно и без экзистенциальных подтекстов, а потому что просто очень не хочется работать
Куда вероятнее, что «Девочки» вызывают антипатию одних и просто ничего не вызывают у других по своей корявости, «несделанности», из-за того, что этот редкий поп-культурный продукт никаких срезов общества не отображает и только честно фиксирует ту среду, которая авторам знакома. Потому зрители часто воспринимают актерскую, писательскую и вообще в самом расширительном смысле художественную среду героев как сборище кривляк и обижаются, из серии в серию так и не видя в кадре рабочих, негров трудной судьбы, врачей и учителей. За эту же сознательную ограниченность кругозора сериал и получает свои призы. Игнорируя основные правила создания популярного сериала, «Девочки» серьезно совершенствуют формат ситкома и ромкома, разъедают почти мультяшную структуру «Сайнфелда», «30 Rock» и «Секса в большом городе» кислотой ультрадешевого импровизационного жанра мамблкор, из которого Данэм и еще пару актеров сериала и пришли на телевидение.
В первой же серии нетрезвая героиня Данэм клянчит у родителей деньги на квартиру под предлогом, что ходить на работу у нее нет времени, она собирается быть голосом своего поколения. Это, конечно, пародия на всех молодых людей, пытающихся совместить неважно насколько сильно закавыченное «творчество» с бытовой жизнью, и расширительно – пародия на вообще всех людей, цепляющихся за свои подростковые фантазии. Но одновременно тут и точно переданное состояние совершенной униженности и бессилия перед жизненными трудностями и собственными слабостями, которое каждый человек так или иначе переживает. Такие сцены, как проглоченные кролики внутри удава, часто-часто выпирают из-под гладкой сериальной кожи «Девочек». Как и положено сериалу, «Девочки» остаются приятно поверхностными, рисуют жизнь симпатичными благодушными штрихами, но внимательному зрителю предоставляется редкая возможность рассмотреть на его огромном полотне такие узоры, какие обычно никто запечатлеть не решается.
Например, герои совершенно никуда не ходят. Клубы, кафе, рестораны, кино, выставки, распродажи, маркеты, театры, презентации книг, публичные дискуссии, оживленные пешеходные улицы с расслабленными и артистичными музыкантами, фокусниками и шарманщиками с мартышками – ничего этого в сериале нет. Точнее, в сериале есть и концерт молодежной группы (в которой играет бывший Марни), и выставка современного искусства (которую организовала Марни), и актуальная театральная постановка (в которой играет парень Ханны), и кафе (в котором Ханна работает), и даже хороший ресторан (в который Ханну водят родители). То есть все это есть, но никогда не в центре внимания, никогда не как самодостаточная цель, всегда как неизбежный фон. Баснословные культурные богатства и вавилоны потребительских удобств Нью-Йорка, предмет зависти и подражания всего мира, оказывается, самим молодым ньюйоркцам не очень важны. Содержание сериала составляют буквально «поиски себя в профессиональном и любовном смысле», не речевой штамп, а множество действий, множество передуманных и верно переданных мыслей на этот счет.
Разителен контраст с Минском. Судя по социальным сетям и фидбэку сайтов о Минске, нет такой категории населения, которая была бы довольна фоном своей жизни. Кому-то нужны пивные, кому-то закусочные, кому-то бары, кому-то, наоборот, мешает, что открываются новые пивные, закусочные и бары, а хочется, чтобы они не открывались или открывались не такие и не там. Можно предположить, что в Минске просто нет людей, которых показывают в «Девочках», что такая молодежь уезжает из города при первой возможности. И некорректно сравнивать Лену Данэм с ее ровесницей из Минска, которой скучно в интернете, не о чем поговорить с друзьями и некуда пойти. Что аналог этой минской девушки не попал в кадр сериала, но она живет в соседней с героиней Данэм квартире. Что нет ничего такого в унылом мещанстве, в сведении всех удовольствий жизни, всех радостей молодости к записанным в некоем воображаемом списке материальным объектам.
В Северной Корее явно погрустнее живется, чем в Нью-Йорке, но пора уже взять себя в руки и признать, что Минск – совсем не Пхеньян
Тут-то корявость «Девочек» и приходит на помощь. Ханна, Марни, Джесса и Шошанна – так себе люди. При желании их самих можно уличить как первейших пошляков. Клянчить деньги у родителей, валяясь на полу, ведь можно и без экзистенциальных подтекстов, а просто потому что очень не хочется работать, а хочется бездельничать. Черт его знает, что там за книгу пишет Ханна, возможно, она чудовищна, и вся ее самовлюбленность тогда – просто самовлюбленность. В четвертом сезоне у Марни выйдет альбом. Люди, посмотревшие три сезона «Девочек», уже и так знают, что это будет один из худших альбомов в истории.
Несовершенность, часто неприятность этих людей позволяет сериалу проговорить всерьез, много раз и раз за разом все убедительнее такие несусветные банальности, которые в Минске уж и не вспомнишь, когда последний раз публично говорили. Что жизнь не сводится к изобретательности городской застройки, а удовольствие от нее, ощущение полноты и яркости переживаний – ко всему тому, что в статистических отчетах называют качеством жизни. Персональное счастье конкретного человека не зависит от того, кто сегодня выступает в клубе, не сводится и вообще очень приблизительно коррелирует с уровнем обслуживания и ценами в общепите. Молодость лучше тратить на друзей и увлечения. В Северной Корее, конечно, явно погрустнее живется, чем в Нью-Йорке, но пора уже взять себя в руки и признать, что Минск – совсем не Пхеньян. Из Нью-Йорка передают, что даже самый неувлекательный горожанин может прожить жизнь, сколько угодно похожую на захваленный критиками сериал, если будет отдавать себе отчет, что город – это только фон.
Фото: HBO, giphy.com
