Похороны и еще 4 развлечения на выходные

October Films

Не успев толком остыть после победы на Венецианском кинофестивале, в минский прокат в первых числах октября выходит картина «Джокер»; ещё через месяц на Netflix покажут новый фильм Мартина Скорсезе «Ирландец». Эти два фильма – без сомнения, два самых хайповых релиза осени; их объединяёт ещё и тот факт, что в обоих случаях режиссёры снимали кино так, будто Новый Голливуд никогда не заканчивался: Тодд Филлипс сделал из «Джокера» один большой оммаж «Таксисту» и «Королю комедии» Скорсезе, а сам Скорсезе собрал в первом гангстерском фильме за десять лет всех любимых актёров-пенсионеров (Де Ниро, Джо Пеши, Харви Кейтела, а также новичка в своей фильмографии Пачино) и совершил отчаянную попытку обратить время вспять с помощью компьютерной технологии омоложения лиц. Больше всего здесь смущает то, что киноманское сообщество (и, выходит, жюри в Венеции) относится к этим усталым попыткам сыграть на былой славе так, будто на их глазах происходит возрождение позабытого «настоящего» кино. На самом деле, если перестать игнорировать историю киноискусства, то окажется, что все эти порождённые Новым Голливудом прямолинейные шекспировские трагедии с бандитами и серьёзные экзистенциальные драмы с городскими сумасшедшими оказались морально устаревшими и вгоняющими в скуку ровно в тот момент, когда весь жанр положили на лопатки и расчленили безумцы-постмодернисты из 90-х. Одной из самых эффектных картин, насилующих труп жанра искренней гангстерской саги, тогда стало кино «Похороны» Абеля Феррары.

«Похороны» начинаются с, собственно, похорон одного из трёх братьев-ганстеров, но это не история о возмездии и не история о семье и даже не экзистенциальная драма. Очень быстро становится понятно, что линейная драматургия режиссёра Феррару и его постоянного сценариста Николаса Сейнт-Джона вообще мало интересует; что они сознательно рисуют полную хаоса картину, состоящую из случайных вспышек насилия, острых беспричинных неврозов и запутанных до шизофренической степени моральных метаний всех без исключения неглавных героев. Не в последнюю очередь благодаря талантам отборных характерных актёров (в фильме снимались Кристофер Уокен, Крис Пенн, Бенисио дель Торо, Изабелла Росселлини), в этой истории о банальных бандитах-психопатах находится больше подлинно человеческого, чем чуть ли не во всех классических гангстерских сагах, где сюжеты о преступной жизни выступали аккуратными метафорами для «универсальных» «человеческих» историй.

Исполнитель роли второго плана в «Похоронах» Винсент Галло однажды заявил, что Абель Феррара во время съёмок этого фильма был «под такими жёсткими дозами крэка, что на площадке вообще не появлялся», а вместо этого пытался обчистить бумажник Галло в гримёрке. Мы судить творческие методы мастера, конечно, не берёмся, а лишь скажем, что в нашем мире слишком часто бывает так, что подлинно новаторские произведения со стороны выглядят как случайное слепое блуждание или некомпетентная работа и оказываются несправедливо проигнорированы в пользу сшитых по старым лекалам банальных поделок.

Никита Лаврецкий

505 Games

Вы играете за Джесси Фейден – сотрудницу ФБК (Федеративного Бюро Контроля) и в начале игры попадаете в главный офис Бюро, где вас с порога назначают директором. Попутно вы узнаете, что предыдущего директора прямо перед вашим приездом убили, в здании творится какая-то мистическая чертовщина, а еще вам нужно провести собственное расследование, чтобы выяснить, что произошло с вашей родней.

«Control» – новый проект финской студии-разработчика Remedy. Примечательна студия тем, что за свое 24-летнее существование смогла выпустить всего лишь 6 проектов, зато 3 из них стали культовыми: первые две «Max Payne» и «Alan Wake». Как и все предыдущие игры Remedy, «Control» – шутер от третьего лица, причем здесь главную героиню наделили суперспособностями: она может левитировать и обладает телекинезом, который и щит от врагов поставит, и позволит бросить в противников чем потяжелее. Именно телекинез стал главной геймплейной фишкой игры: эта способность здесь ощущается очень живо, бросаться предметами физически приятно, телекинезом порой чаще пользуешься, чем многофункциональным пистолетом, который здесь тоже есть. При этом противники здесь дикие: они постоянно меняют позицию, бросают гранаты и всячески пытаются вас выкурить из-за укрытий, и это при том, что привычной системы укрытий а-ля «Gears of War» здесь нет, потому приходится постоянно двигаться и применять все имеющиеся способности. А еще в игре невероятная физика, поэтому когда используешь телекинез, почти все вокруг рушится, ломается, крошится и летит в щепки – зрелище то ещё.

Выглядит игра фантастически: в Бюро преобладает архитектурный жанр брутализм, но выполнен он в игре со вкусом: яркие цвета мистических явлений, которые тут и там разбросаны по зданию Бюро, грозно окрашивают угловатые залы, коридоры и лаборатории – все это вызывает мистический трепет и прямо-таки эстетическое удовольствие. В играх Remedy часто встречается куча недочетов: в «Alan Wake» была кривая экшен-составляющая, а предыдущий проект разработчика – «Quantum Break», смесь шутера от третьего лица и сериала, – вышел таким неоднозначным, что в народе его принято называть «Quantum Что?..». В «Control» минусов два: это крайне неудобная карта, из-за которой очень легко запутаться на уровнях и сюжет. Несмотря на всю мистику и кучу разбросанных по игре текстовых материалов, за ним попросту не интересно следить, а в конце оказывается, что все сюжетные загадки оказываются пустышками. И тем не менее, «Control» – это одна из самых необычных и захватывающих экшн-игр года.

Денис Саганович

Harry Haysom

В 2012-м четыре румына вынесли из музея картину позднего Пикассо – перекошенную уродливую мазню, стоющую уйму денег. Румын быстро поймали, но те уперлись и насчет картины так и не раскололись. Осенью прошлого года известной румынской журналистке пришла анонимка с адресом, где в лесу можно откопать картину. Журналистка поехала в лес и откопала. Эксперты музея, откуда картину украли, однако, быстро поправили ее: откопала она копию, а не подлинник. Возникла немая сцена, а камера отъехала назад и чуть вбок, чтобы поймать в кадр кругленького, лысенького голландского деда, который шутки ради нарисовал эту копию так же, как десятилетиями рисовал копии Шагала, Матисса, Миро, Пикассо и выдавал их за оригиналы. Большую часть жизни ему это великолепно сходило с рук.

Гигантский материал сайта «Atavist» про когда-то знаменитого мошенника, а теперь где-то даже и уважаемого артиста Гирта Ван Йенсена безуспешно пытается выдать своего героя за злодея, когда факты кричат о том, что он виновен разве что в излишней увлеченности своей профессией. С юности влюбленный в искусство, Йенсен за двадцать лет проделал путь от сотрудника галереи реалистического искусства, потом распорядителя коллекции современного искусства частного владельца, потом хозяина маленькой галереи и коллекционера-любителя, до человека, который мазал холст краской, топтался по нему сверху, обсыпал пылью, выставлял под палящее солнце для небрежной аутентичности засыхания краски, оформлял поддельную справку об авторстве знаменитого абстракциониста и продавал за тясячи долларов (на наши деньги, то есть, за десятки тысяч) другому такому же ушлому ценителю искусства. Иногда покупателями оказывались люди, знавшие знаменитых абстракционистов лично: они узнавали в мазне набросок, который своими глазами видели в мастерской автора, и были бесконечно счастливы удачной покупке. Когда все вскрылось, иски против Йенсена подали единицы покупателей: остальных нотариально заверенный псевдо-Шагал вполне устраивал – ведь если не признаться, что купил его у мошенника, то он так и останется подлинным, а там и вырастет в цене, глядишь.

Статья изо всех сил кивает на то, что все-таки Йенсен был так себе копиистом, чему свидетельством оказывается история с Пикассо, однако, из текста и так следует, что копии и стилизации под мастеров старой школы, вермееров и рембрандтов у Йенсена выходили просто не похожими на оригинал и не требовали даже экспертизы. Статья о мошеннике, наживающемся на доверчивых фанатах искусства, оказывается статьей о том, что весь рынок современного искусства – это по сути торговля бумажками с печатями и рецензиями уважаемых арт-критиков, к которым прилагается мазня, которую можно изобразить с любым ненулевым уровнем мастерства. Проколы Йенсена вообще не лежат в поле искусности стилизации – на таковую в его подделках за все годы так и не нашлось критиков – а полностью вызваны его непоседливостью, выпендрежем и самолюбованием. Легко представить, как ровно такой же Йенсен, только умеющий в нужный момент дать взятку музейному эксперту и поделиться прибылью с распорядителем небольшого аукциона, проживает жизнь без сучка и задоринки и к концу статьи оказывается в числе неумолимых противников Йенсена из нашей реальности.

Антон Серенков