Что посмотреть, послушать и посмотреть в эти заслуженные выходные.
.jpg)
Альбом «Dark Bliss»
Galcher Lustwerk
Тихий чернокожий парень с каким-то обычным скучным именем, записывавший потихоньку еще со школы немного хауса и рэпа, взял себе псевдоним Гальшер Ластверк (на некоторых записях превращающееся в «Гальши Люствэк» – как будто одного и того же американского супергероя окликают то немец, то француз) и выпустил в 2013 году часовой микс собственных треков под названием «100% Galcher». Неприметный интернет-релиз никому не известного и ничего прежде не издававшего артиста навел большого шороху среди людей, слушающих электронную музыку, и совершенно заслуженно. «100% Galcher» – один из лучших альбомов десятилетия, сложноустроенная и в то же время кристально ясная штука с десятком прилипчивых мелодий и множеством блестящих идей для разрешения давнишних проблем танцевальной музыки. Ластверк играл минималистичный хаус с точечными и удачными вкраплениями приемов из эмбиента и даб-техно, а поверх музыки иногда начинал вкрадчивым шепотом читать неказистый, но обаятельно сырой рэп. Музыка получалась и текучая, и организованная, и сосредоточенная, и расслабленная, похожая не столько на клубную, сколько на то эхо, которое будет играть в голове, если вовремя выйти с танцпола на улицу и двинуть по ночным улицам домой.
За прошедшие четыре года «100% Galcher» ни капли своей силы и красоты не утратил, а вот поведение Ластверка стало выглядеть довольно двусмысленно. Он находился в положении, сравнимом с положением продюсера Burial после его первого альбома: разрывающие на себе одежды при одном упоминании его имени меломаны гарантировали радушный прием следующим релизам в прессе, а дальше уже и коммерческие перспективы сами собой вырисовывались на горизонте. Только вот Burial выпустил «Untrue» уже через год, а Ластверк наоборот словно нарочно взялся за музыку под другими псевдонимами и перестал читать рэп. Свежий «Dark Bliss» – это наконец-то первый его официальный альбом, и на «Untrue» он совершенно не похож.
Во-первых, он длится 32 минуты, то есть в два раза меньше «100% Galcher» и только на 8 минут дольше EP «Tape 22», который Ластверк издал еще в 2013-м. Если вычесть лишенные пения и хаус-ритма треки про литовскую воду и катамаран, то получится просто столько же, и альбом сразу превратится всего лишь в третью EP Ластверка. Это не плохо – и «Tape 22», и «Nu Day» были отличными, просто нужно внести ясность. Во-вторых, от размеренного и пульсирующего хауса Ластверк на «Dark Bliss» перешел к угловатому танцевальному попу образца своего так нигде официально и не выпущенного воображаемого хита «This How We Roll». Эта новость уже однозначно хорошая: фанковые мутанты «Yeeno», «Red Rose» и «What U Want Me To Do» произведут одинаково мощное впечатление и на тех, кто понимает, как фанковые мутанты выглядят, и на тех, кому просто нравятся странные танцевальные песни. Остальные (а неперечисленными остались, увы, преступно мало треков) вещи тоже сработаны блестяще, хотя их скромная красота не так явно бросается в глаза.
Очевидно, что решение выпустить вместо первого официального альбома неуместно раздутую EP, имея на руках все еще горку неизданных треков (с «100% Galcher» до сих пор отдельными файлами вышли штук пять песен, остальное нельзя даже скачать, иначе как вручную вырезанными из микса) – так себе ход в коммерческом смысле, зато чрезвычайно честный и ответственный поступок в художественном отношении. Если вас интересует состояние дел в экспериментальной поп-музыке 2017-го или новый виток творческой карьеры Ластверка, то мимо «Dark Bliss» проходить нельзя. Если у вас есть силы только на идеальные развлечения, то все еще лучший способ потратить час своей жизнь – это послушать «100% Galcher».
А. С.
Фильм «Ночью у моря одна»
Режиссер Хон Сан-Су
За 20 лет своей карьеры корейский мамблкорщик и ежегодный участник конкурсных программ фестивалей А-класса Хон Сан-су прошёл путь от статуса синефильского мема до действительно одного из самых популярных артхаусных режиссеров современности. В позапрошлом году вышла его лучшая картина «Right Now, Wrong Then», которая стала не просто сборником главных хитов из ограниченного репертуара режиссёра (в основном сводящегося к неловким разговорам об отношениях во время посиделок в барах и перекуров), но и открывала новые творческие горизонты. Спустя два года Хон выпускает что-то вроде её духовного сиквела, но если «Right Now, Wrong Then» была понятным всем зрительским хитом, то «Ночью у моря одна» – это одновременно свободный и замкнутый в себе художественный эксперимент. Пожалуй, ещё большим, чем творческие поиски режиссёра, аргументом в пользу нового фильма становится его главная актриса Ким Мин-хи, первая большая звезда в распоряжении мастера, волшебная и притягательная.
Хон долгие годы работал с совершенно плоским и серым цифровым изображением, и, хотя он и не менял своего постоянного оператора, игра света и нежность цветовой палитры в паре его последних фильмов – это настоящий прорыв. Когда в его новой работе героиня-актриса, страдающая от окончания романа с женатым режиссёром (это целиком автобиографический сюжет), гуляет по холодному гамбургскому парку и такому же холодному корейскому пляжу, статичные локации чуть ли не в первый раз в фильмографии Хона обретают неподдельный объём. Когда она же делится душевными переживаниями со своей старшей подругой или смешно пускается в тираду в компании старых друзей, то от неё просто-напросто невозможно оторвать глаз: Ким Мин-хи – та редкая актриса, из уст которой любая мелочь и банальность звучит интересно ещё до того, как оказывается произнесённой вслух.
Н. Л.
Сериал «Tim & Eric's Bedtime Stories»
Этапное для истории не только американской, но и мировой комедии «Клёвое шоу Тима и Эрика», смешившее не остроумными панчлайнами, а чисто визуальными неловкостями монтажа и актёрской игры, в конце августа отпраздновало свой десятилетний юбилей при помощи нового спешла. Это, вообще говоря, немалый срок, к которому комедийные дуэты обычно распадаются, а если не распадаются, то делают уже что-то совершенно не смешное. С ностальгическим спешлом «Клёвого шоу» примерно так и вышло: это был скучный и немного стыдный перебор старых шуток и персонажей. Но всё-таки списывать дуэт Тима Хайдекера и Эрика Верхайма в утиль пока еще рановато: их другой проект, абсурдный хоррор-альманах «Bedtime Stories» – один из самых свежих и изобретательных на всём телевидении.
В «Hole», самом страшном эпизоде первого сезона, бесстыдно отсылающем к творчеству Дэвида Линча, психопат Хайдекер жестоко издевался над своим новым соседом по улице – отцом семейства и рохлей в исполнении Верхайма. В самом же смешном – «The Bathroom Boys», пародирующем клише старых ситкомов, Хайдекер, Верхайм и Зак Галифианакис в женском парике играли троицу странных парней, работающих и тайно живущих в туалете офисного здания. Вышедший спустя три года и погрязший в самоповторах второй сезон этих высот, к сожалению, не достигает. Серия «The Duke» с Рэем Уайзом из «Твин Пикса» в роли харизматичного игрока в лото, предлагающего главному герою усыновление в обмен на его же жену, – это всего лишь бледная копия предыдущей истории «Baby», в которой номинант на «Оскар» Джон Си Райли, посмотрев ролик телемагазина, менял всё своё имущество на жизнь большого младенца. Еще одна серия «Angel Man» – это ненужный и скучный сиквел к по-настоящему западающему в память эпизоду «Angel Boy» про Тима Хайдекера в роли аутистичного певца-аутсайдера, зачаровывающего героя Верхайма. Похоже, что последние три года, которые два комика провели, будучи занятыми своими собственными проектами (Хайдекер – авангардными веб-сериалами «On Cinema» и «Decker»; Верхайм – ролью в нормкоровском драмеди «Master of None» и съемкой клипов для Канье Уэста и Charli XCX), не смогли не размыть уникальную творческую химию между ними.
Н. Л.
Комикс «Doing Time»
Кадзуити Ханава
В 1994 году мангака Кадзуити Ханава был арестован за нарушение закона о ношении огнестрельного оружия (его поймали на природе, когда он тестировал реплики винтажного оружия из своей коллекции). Вопреки публичному статусу художника и петициям его влиятельных друзей, автора приговорили к трем годам тюрьмы. То, что иного человека могло вогнать в глубокую депрессию или поломать карьеру, для Ханавы стало плодотворным времяпрепровождением: свой опыт за решеткой он адаптировал в книгу «Doing Time», сборник метких наблюдений и тщательно воссозданных по памяти визуальных деталей (в самой тюрьме рисовать было запрещено). Подробные описания быта японской тюрьмы и пересказы разговоров сокамерников на одни и те же темы (о еде, о дне освобождения, о батарейках в бритвах, о членах других мужиков в душевой) представляют явный документальный интерес, но Ханаве удается уловить в этом еще и настоящую поэзию повседневности. Книга хоть и начинается с главы о невыносимом желании автора покурить, в целом несет глубоко оптимистичное настроение: Ханава искренне радуется солнцу и снегу за окном, тёплой ванне, вкусной еде, а его описания тянущегося и летящего времени работы на фабрике покажутся знакомыми любому человеку, когда-либо сидевшему на скучной работе.
Конечно, скучать и расслабляться в японской тюрьме явно будет полегче, чем в белорусской, – одному только изображению 30 разных блюд из обеденного меню Ханава посвящает несколько страниц подряд. Но даже рассказывая о негативных сторонах тюремной жизни – строжайшей дисциплине, подавлению личности и вредным охранникам – он не опускается до банального изобличения тюремных ужасов (ну а чего еще можно ожидать от тюрьмы, кроме дискомфорта?). Когда на мангаку кричит охранник за просьбу выйти в уборную, тот про себя восхищается его формой и представляет себя матросом на военном корабле. Ханаве нравится строгий распорядок дня, а тесный карцер он даже предпочитает общей камере, и книга «Doing Time» в целом оказывается ближе не к остросоциальной публицистике, а к «Запискам из кельи» Камо-но Тёмэя и поэзии Рёкана. Эти буддисты-отшельники сознательно уходили из общества и селились в маленьких лесных хижинах, стремясь раствориться в наблюдениях за природой и бытовых заботах, и при этом в своих произведениях достигали точного описания человечности на повседневном уровне. Ханава, хоть и находится среди других людей, но тоже описывает универсальное одиночество и в конце концов приходит к парадоксальному дзэн-буддистскому выводу: «Жизнь за решеткой полна неудобств, но здесь ощущаешь свободу от вещей вроде коммунальных платежей и платы за аренду; еда здесь вкусная и бесплатная. В тюрьме присутствует такая легкость, которую никогда не почувствуешь на свободе».
Н. Л.
Игра «Darkside Detective»
Одна школьница не выходила из дома неделю, но при этом умудрилась куда-то пропасть, хотя ее няня-чернокнижница утверждает, что порталы в потусторонее измерение тут ни при чем. Другой школьник от скуки принялся читать вслух заклинания из таинственной книги, и в библиотеку нагрянули духи писателей. Посреди линии метро встал как вкопанный поезд-призрак. Со всем этим и многим другим приходится разбираться сотрудникам чернокнижного отделения полиции города Твин Лэйкс.
Дуракавалятельная адвенчура «Darkside Detective» не претендует вообще ни на что и занимает ту же нишу, что и необязательные ситкомы, которые все смотрят, но никогда толком не могут объяснить зачем. Детектив и полицейский рангом пониже постоянно устраивают юмористичекие препирательства, темные силы оказываются не столько злыми, сколько назойливыми, а почти любое дело разрешается простой заботливостью ко всем участникам. Разница только в том, что на те веселые и бестолковые три-четыре часа, которые занимают шесть дел пиксельной и предельно скромной «Darkside Detective», у телесериала ушли бы горы денег, человекочасов и энергии. Простые квесты (а тут они настолько простые, насколько квесты в адвенчурах вообще могут быть простыми – достаточно не отворачиваться во время игры от экрана, и вы их осилите) вовлекают в историю лучше, чем любой из приемов из ассортимента телевидения, а возможность тупить и залипать, где хочется, превращает самого ленивого игрока немного в режиссера.
А. С.
Статья про IT-майонез
Все знают, что Силиконовая долина ломится от стартапов и компаний, привлекающих гигантские инвестиции под бизнес, который еще непонятно, можно ли вобще запустить. Сайт «The Atlantic» на днях сделал большой материал про один из таких стартапов – компанию «Hampton Creek», которая при оценочной стоимости в миллиард долларов занимается в основном тем, что поставляет в гипермаркеты США веганский майонез (там используется не куриное яйцо, а его соевый аналог). Разумеется, за этим странным соотношением затраченных усилий и полученного результата стоит почти мессианская фигура директора компании Джоша Тетрика, пересказу чьих историй и воззрений статья и уделяет большую часть внимания.
Тетрик считает, что руководит «IT-компанией, которая просто вот работает с едой», постоянно дает публичные лекции о будущем человечества и придумывает тезисы вроде того, что раз уж куриное яйцо нельзя изменить, то почему не разработать такую ему замену, в которую всегда можно будет вносить апдейты, как в iPhone? В процессе довольно быстро выясняется, что именно под нечеловеческий замах Тетрика компании и выданы деньги инвесторами: от искусственного майонеза он обещает быстро перейти к искуственной яичнице из тюбика, а затем полностью решить все продовольственные проблемы планеты и заодно избавить от страданий миллионы животных. Одно из которых – собака Тетрика – так освоилась в офисе, что минимум однажды съела экспериментальные печеньки из лаборатории.
Никаких особенно новых ракурсов на мир стартапов статья не показывает (есть даже короткое упоминание подавленного Тетриком буквально перед интервью путча в совете директоров, из которого одного получился бы фильм «Социальная сеть»), но все равно все это чудовищно весело и захватывающе читать.
А. С.
Фото: galcherlustwerk.bandcamp.com, Contents Panda, Adult Swim, Kazuichi Hanawa, Spooky Doorway Ltd, theatlantic.com (Christie Hemm Klok)
