Диссоциативная фуга и еще пять развлечений выходных

Фильм «The Sweater»

реж. Шелдон Коэн

С девятилетним мальчиком, живущим в маленьком канадском городке в 1946 году, происходит трагедия вселенских масштабов: на заказанном мамой через каталог свитере красуется логотип неправильной хоккейной команды. Что-либо предпринимать по этому поводу мама наотрез отказывается, и мальчик отправляется на каток, смиренно ожидая насмешек друзей по поводу свитера. Для людей, выросших на явно морализаторской или откровенно комедийной детской анимации (будь то советские мультфильмы или же «Жизнь с Луи»), грядёт что-то вроде разрыва шаблона: «Хоккейный свитер» до конца остаётся эфемерной документальной историей без особой морали и большого панчлайна.

Этот волшебный десятиминутный мультфильм с его яркими, но не кислотными цветами и подвижной, но не гиперактивной анимацией принадлежит к числу тех произведений о детстве, в которых чувствуется подлинная человеческая универсальность не благодаря поднятым большим темам и срезанным культурным заскокам, а наоборот – из-за маленьких непримечательных деталей, в которых зрители узнают себя, даже если сами детали не то чтобы совпадают (смотревшие мультик в 80-е годы канадские дети тоже вряд ли знали культового хоккеиста Мориса Ришара из 40-х, но всё равно всё прекрасно понимали). Как и Грета Гервиг в своей очаровательной и лишенной громкой кульминации «Леди Бёрд», писатель Рох Кэрриер (рассказ, на котором основан мультик, прочно засел в золотом фонде канадской литературы и даже был процитирован на пятидолларовой банкноте) выкладывает подробности собственного непримечательного детства вообще без драматического фильтра: будь то мама, смешно разговаривающая с создателем магазина по каталогу, как будто он её ближайший друг, или же концовка, в которой главный герой, кажется, совершенно ничему не учится. Пастор и по совместительству школьный хоккейный судья отправляет его в церковь молиться о прощении за то, что сломал в гневе собственную клюшку, а вместо этого мальчик просит бога прислать сто тысяч молей, чтобы те съели его свитер.

Н. Л.

Сериал «Kokkoku»

Юкавы – семья лузеров. 20-летняя Дзюри Юкава никак не может найти работу, проваливая собеседование за собеседованием; её отца тоже недавно сократили, а старший брат Цубаса – вообще никогда не работавший отаку; теперь брат и отец проводят дни в борьбе за телевизор – брат хочет играть в игры, а отец – смотреть какие-то свои передачи. Когда замужняя сестра Дзюри и Цубасы просит забрать их племянника из детского сада, то родные долго не могут договориться о том, кто должен идти, но в итоге отправляют очкарика Цубасу – он дольше всех не выходил из дома. По пути из детского сада Цубасу и его маленького племянника похищают сектанты, требующие выкуп, после чего оказывается, что самый толковый человек в семье – это дед: у него в шкафу припрятан камень, способный остановить время. То, что эта способность приходится как-то даже слишком кстати в той ситуации, где злодеи просят предоставить миллионы иен за какие-то полчаса, ему на ум не приходит.

Компактный и законченный 12-серийный мистический триллер «Коккоку» легко представить в виде полнометражного игрового кино, но, благодаря своей анимационной форме, он, кажется, только выигрывает. Бесконечно усложняющиеся законы физики и какие-то прямо религиозные правила нахождения в жутком мире застывших во времени сумерек пугающе органично вписываются в реалистичную историю о семейной динамике совершенно обычных людей. Недавний американский сайфай-триллер «Аннигиляция» пытался делать что-то похожее, но всю дорогу играл в высокую поэзию на пустом месте, а потом бесстыдно атаковал нарочитыми странностями прямо в лоб; в «Коккоку» этих грубых швов совсем не видно, а потому появляющиеся из ниоткуда и непонятно для чего сверхъестественные силы действительно пугают. Да и роль условного женского триллера аниме-сериалу удаётся отыграть просто образцово: две героини до конца оказываются движимы материнским инстинктом, и моменты, где они спасают как собственных братьев, так и главных злодеев, – в равной степени вызывают эмоциональный отклик; если только вы, конечно, открыты к эмоциям при просмотре работ в низких жанрах, не притворяющихся ничем большим. 

 Н. Л.

Игра «Crossing Souls»

Компания таких закадычных друзей-школьников, какие бывали только в кино 80-х, снимает с трупа в лесу странный амулет. Сначала оказывается, что он позволяет видеть неупокоенные души вокруг, потом – что за ним охотятся военные, а потом – что он выкачивает жизненные силы из носителя, и давать его самому младшему и хлипкому из компании было большой ошибкой.

Первые часа полтора «Crossing Souls» бьют первые полтора часа любого из двух сезонов «Очень странных дел», а равно и вообще любого нынешнего ретро-поп-культурного пастиша. Превосходная пиксельная адвенчура выглядит на уровне классики, которую в описываемый в игре период делала компания Джорджа Лукаса, а сладкие сюжетные и тематические тропы разработчики подкладывают игроку с таким энтузиазмом, с каким бабушки обычно докладывают в тарелку к блинам варенье, мед, сметану, и вообще все, что есть в доме. Если зритель кино и сериалов имеет привычку кривить морду, отнекиваться и вообще норовит выйти из-за стола, не поев, то кем нужно быть, чтобы не обежать все закоулки дома вихрастого главного героя, сонного городка и прилегающей зеленой зоны – совершенно непонятно.

Увы, дальше разработчики начинают демонстрировать аналогичный бабушкин подход уже не к повествованию, а к геймплею, и игра превращается в ад: первые же бои с самыми невзрачными боссами неуместно сложны, ну а ближе к концу игру начинают материть даже мастера «Cuphead». Весь тот чудовищный разбалансированный беспредел, заточенный на звериные рефлексы накачанных кока-колой и сладким третьеклассников, которым славились старые платформеры и аркады, авторы «Crossing Souls» вываливают на людей, которые могут в любой момент посмотреть любой клишированный поп-сайфай 80-х, просто свернув окно игры. Советовать в это прямо играть тяжеловато, но если вас привлекают произведения искусства, готовые пожертвовать ради точности стилизации вообще всем, то не проходите мимо.

А. С.

Статья про диссоциативную фугу

Десять лет назад возле маяка у статуи Свободы паромщик выловил неподвижно раскачивающуюся на волнах лицом вниз девушку. В больнице выяснилось, что родные и полиция уже две недели искали ее по всему городу, а сама она при этом совершенно не помнила, что делала все это время. Еще через пару лет она, не помня себя, два дня бродила вокруг школы, куда устроилась учительницей. Прошлой осенью она вышла из дома на одном из Виргинских островов и до сих пор так и не вернулась.

Диссоциативная фуга – психическое расстройство, в ходе которого человек из-за травмы или жуткого стресса придумывает себе новую личность и начисто забывает про предыдущую жизнь – воспета в фильме «Шоссе в никуда» и, конечно, в пересказе звучит не как реальная болезнь, а как еще один драматургический прием Дэвида Линча. Тем невероятнее звучит описание жизни Ханны Апп, которой в апрельском «Нью-Йоркере» посвятили огромную статью. Набожная жизнерадостная девушка, улыбающаяся с экрана, мало похожа на кого-то, чью роль исполнила бы Лора Дерн, а детали ее поведения (она ужасно внимательна к собеседникам, но сама в разговоре совсем не раскрывается; она легко увлекается новыми идеями и уходит в них с головой, забывая обо всем) никак не соотносятся с превращениями в безвольную и безынициативную незнакомку. Линчевская драматургическая щедрость особенно бросается в глаза, когда понимаешь, что единственный повторяющийся паттерн в приступах Апп – это поездки к отцу и начало нового учебного года. Быть гонимым жуткой мистической тайной – это одно, но что, если твое сознание рассыпается из-за грубости родителей и несносности учеников?

 А. С.