Чухел и еще 5 знакомств на выходные

Лучшее, что можно посмотреть, почитать, послушать и во что поиграть в эти благословенные выходные.

 



 

 

Альбом «Day69»  

6ix9ine

 

Нигилистически настроенные рэперы новой волны наперебой изображают то, как им по барабану не просто весь окружающий мир, но даже собственная музыка: в каждом из своих отмороженных хитов Лил Памп (вероятно, самый успешный американец, родившийся позже 2000 года) с минимальным видимым усилием монотонно повторяет одно-два слова; его бессовестный российский копипастер Фейс больше, чем в, собственно, музыке, заинтересован в бесконечном повышении уровня собственной похабности, в результате чего по степени выдумки и чувства вкуса он тянет скорее не на русского Лил Пампа, а на русскую версию пранкера-ставшего-рэпером Бунка. Одного взгляда на волосы цвета радуги, такие же радужные гриллзы и сразу четыре татуировки собственного псевдонима на лице Текаши69, ставшего живым фешн-мемом ещё до того, как записал свой первый трек, достаточно, чтобы и его списать в ряды хайпбистов с очень скучной музыкой. А теперь неожиданный поворот: его музыка совсем не скучная.

 

Пускай новый микстейп Текаши «Day69» и открывается треком, в котором тот угрожает убить слушателя и рычит, изображая звуки выстрелов, быстро становится понятно, что его творческий метод – совсем не про бездумный эпатаж и громкость вместо ловкости. Для скримо-флоу Текаши вообще трудно подобрать аналог (Лил Джон на спидах? MC Ride в роли одного из бурундуков?), и звучит он на удивление звонко и мелодично. В этой связи совершенно логичным выглядит подбор гостей на альбоме – певучих рэперов Offset, Young Thug, Fetty Wap, ни один из которых, впрочем, и близко не достигает той химии, которой Текаши добился в прошлогоднем дуэте со звездой грязного R’n’B Триппи Реддом.

 

В своей главной песне «Gummo» Текаши69 читает рэп под изумительный, объёмный, как свет закатного солнца, бит молодого таланта Пьера Борна, идеально контрастирующий с резким голосом исполнителя, выражающим чистую, монотонную агрессию. Пьер, как и Триппи Редд, отказался от дальнейшего сотрудничества с Текаши на фоне скандала, связанного со старым судом над рэпером, выложившим в инстаграм видео с вечеринки, где 13-летняя девушка занималась сексом с его другом. Остальные биты на новом микстейпе, увы, так же эффектно не оттеняют уникальный голос Текаши, но и артистом одного хита его назвать не получится: следующие релизы «Kooda» и «Keke» легко удержали внимание публики при помощи простого увеличения темпа и нарастания градуса абсурда (в свои лучшие лирические моменты Текаши звучит по-хорошему постиронично: смешно контрастирующие с миниатюрной фигурой рэпера строчки «Можешь базарить в интернете, малыш / Мы в это задротское дерьмо не лезем, малыш / Чёрный минивэн у хаты твоей мамы, малыш / Свяжем её и спустим с моста в реку, малыш» для пущего эффекта повторяются два раза подряд). Увы, формальные эксперименты 27-минутной пластинки «Day69» (от инструментального минимализма «Billy» до индустриальной какофонии «Chocolate»), кажется, до самого дна исчерпывают потенциал узкоспециализированного стиля нынешнего Текаши, а значит, в будущем преодолеть свой статус человека-мема и сколь-либо осмысленно продлить свою музыкальную карьеру рэперу будет ох как непросто.

 

Н. Л.

 
 

 

 

 

 

 

 

 

 

Фильм «Мохоки»

реж. Тед Гейган

 

1814-й, Англо-американская война, обитающие в лесах племена мохоков, несмотря на редеющие ряды, отдают предпочтение пацифизму, не проявляя агрессии ни к одной из сторон. Сын высокопоставленного англичанина – по совместительству друг индейцев – пробует убедить своих новых приятелей взять в руки томагавки: американцы настроены враждебно, и какая, мол, разница, умирать, склонив головы, или с оружием в руках. Одному из индейцев логика кажется неоспоримой, и в эту же ночь в лагерь американских наемников заглядывает смерть. Отряд оставшихся в живых военных встает на тропу мести.

 

Орегонец Тед Гейган, ярко дебютировавший с зимним слоубернером «Мы еще здесь», делает свой второй фильм не похожим на первый настолько, насколько это в принципе возможно. Редкое для экранов историческое приключение берет под руки брутальный хоррор-триллер и идет затрагивать непростые для американцев вопросы прошлого. Для публики других регионов «Мохоки» вряд ли выйдут за рамки жанрового маскарада (с костюмами и боевой раскраской тут полный порядок), но оно и не обязательно: группа беспощадных злодеев гонится за двумя уязвимыми индейцами и их британским товарищем – до финала доживут немногие, по пути будет больно, грустно и необъяснимо далеко не раз.

 

На главную роль режиссер присмотрел настоящую мохокскую актрису Каньехтио Хорн, функции центрального негодяя взял на себя инфернальный Эзра Баззингтон 60 лет от роду, также можно отметить следопыта с выжженным глазом всё это, как говорится, неопровержимые 10 из 10. Волнительный синтезаторный саундтрек окончательно сбивает с толку: единственный приходящий на ум случай, когда историческое кино укутывала музыка как будто из сайфая, – «Больница Никербокер», всё. «Мохоков», увы, не постигло звание спящего хита слишком скромный бюджет, слишком рьяно автор бьется с россыпью жанровых клише, – но это идеальный кандидат для знакомства, если вы уже соскучились по чему-то равному по силе «It Follows», «Ведьме» или «Зеленой комнате».

 

А. Св.

 

 

 

Сериал «The 5th Annual Live On Cinema Oscar Special»

 

В то время как ежегодная церемония награждения премии «Оскар» – это торжество гламура и зрительского эскапизма, выходящие в прямой эфир одновременно с ней ежегодные спешлы пародийного вебкаста о кино «On Cinema» – это многочасовое погружение в сырой эмоциональный терроризм, которое каждый раз выдерживать скорее больно, чем весело. В 2018 году оскаровский спешл «On Cinema» выходит уже в шестой раз (пятёрка в названии – это не опечатка; предыдущий выпуск не считается официальным по той причине, что Тим Хайдекер отказался принимать в нём участие; правда, потом весь выпуск он звонил в студию и угрожал самоубийством, если Грегг Туркингтон повесит трубку), и его актуальность для тех зрителей, которые хотят смотреть шоу про живых людей, а не социальные движения; с сырым неловким юмором, растущим из реальной жизни, а не схематичными локальными колкостями, – вот эта вот актуальность с каждым годом только растёт.

 

Культовые фигуры анти-юмора Хайдекер и Туркинтон в очередной раз создают комедию в жанре дроуна, без классических прописанных шуток, а с юмором, извлекаемым из бескомпромиссных перформансов и неизменно точных идиотских реакций. В начале спешла Хайдекер пафосно сообщает, что прощает всех своих друзей за предательство во время прошлогоднего судебного процесса, а потом снова напивается и начинает пассивно-агрессивно огрызаться на всех подряд: спонсирующих трансляцию продавцов хот-догов; задыхающегося в скафандре во время исполнения финальной сцены из вторых «Челюстей» Марка Прокша (штатный киноэксперт Грегг Туркинтон по какой-то инопланетной логике решил посвятить половину спешла празднованию юбилея выхода на экраны «Челюстей-2»); наконец, приглашенных пародистов, исполняющих актёров Рэя Лиотту, Дона Чидла, Джо Мантенью в роли музыкантов «крысиной стаи» (эту многослойную идею опять же предложил Туркинтон, приурочив её к 20-летнему юбилею телефильма «Крысиная стая» производства HBO). Пока шоу постепенно разрушается под собственным весом, сам Туркинтон, со всем своим наивным чудаковатым обаянием пытается в очередной раз вопреки хайдекеровскому саботажу продолжить развлекательную программу (чего стоит рубрика «супер-Оскар», где предыдущие фильмы-победители сражаются друг против друга), и это действительно очень смешно – по крайней мере, до того момента, пока не осознаёшь, что и в этот раз, и в следующие сто лет, для этого персонажа всё непременно закончится очень грустно. 

 

 Н. Л.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Комикс «Summer Blonde»  

 

В своём третьем сборнике графических новелл «Summer Blonde» Эдриан Томинэ рассказывает четыре истории о хрупкости человеческого контакта. Молодой писатель посреди творческого кризиса случайно знакомится с сестрой бывшей одноклассницы; та оказывается его фанаткой, а, значит, встречи лучше бы прекратить. Молодая девушка теряет работу в колл-центре, после чего проводит дни напролёт, развлекая себя таксофонными пранками случайных прохожих; один из таких прохожих замечает её в окне и назначает свидание, на которое не факт, что придёт. Щуплый клерк сгорает от ревности, когда блондинка-продавщица, с которой он иногда обменивается парой слов на обеде, начинает встречаться с его новым соседом-музыкантом. Не по годам серьёзный школьник-интроверт отвергает своего странного лучшего друга, и так отвергнутого всеми остальными, и начинает обмениваться больше, чем парой реплик, со старшеклассницей, вместе с которой подрабатывает в фастфуде.

 

То, как Томинэ своими эмоционально точными рассказами попадает в самое сердце читателей, иначе как совершенством не назвать. Во-первых, его сценарии в этом сборнике предельно искренние, честные, прожитые и мудрые. Во-вторых, рисует он здесь на пике своей реалистичной манеры – с тонкими линиями, обрисовывающими буквально каждый нерв в лицах неизменно апатичных персонажей.

 

Н. Л. 

 

  

 

 

 

 

 

 

 

 

Игра «Chuchel»

 

Чешская студия Amanita Design, создавшая культовые квесты Samorost и особенно Machinarium, была очень популярна в конце нулевых и чуть-чуть в начале этого десятилетия. Часто в ее играх встречалось много нелогичностей (хотя разве с point-and-click квестами бывает иначе), но стиль игр всегда спасал: маленькие существа, в каждой игре изобретенные заново, смешно бегали и говорили на языке, в котором можно расслышать только что-то вроде «Тарам-пам флю-флю пум!» В общем, милота.

 

В «Chuchel» осталась та же чешская милота, помноженная многократно. Здесь вы играете за маленькое черное существо с шапкой, как у Долгополова. Непонятно, как его называть: то ли «Чучел», то ли «Хухел», но его очень хочется назвать «Чухелом» за смешную сердитость и невероятное обаяние. За ним бегает маленький мышонок Кекель, который, как и Чухел, хочет съесть большую и красивую вишню, за которой они на пару и гонятся всю игру. И да, это в хорошем смысле очень похоже на «Том и Джерри» или «Ну, погоди!».

 

Геймплей здесь вполне примитивный: все, что от вас требуется – это кликать по разным расположенным на экране элементам, чтобы решать простенькие головоломки, иногда к этому добавляются мини-игры, вроде имитации тетриса или боя на роботах. Но бог с ним, с геймплеем, в «Chuchel» намного интереснее кликать на всех и по-всякому: никогда не знаешь, куда тебя заведет желание «полизать вон ту штуку» (хотя этого делать ну очевидно нельзя!) или поболтать с гигантским грибом.

 

Так и раскрывается главная прелесть «Chuchel»: это вовсе никакая не игра, а самый настоящий мультик, причем ситком, причем очень смешной, милый, остроумный и ни разу не скучный. Каждая сцена игры – отдельный мультик со своими безумными существами и правилами, что каждый раз заставляют улыбнуться. К тому же, в «Chuchel» тут и там разбросаны миллион культурных отсылок, вроде 16-тонной гири из «Монти Пайтон» или тех же чешских и советских сюрреалистических мультфильмов.

 

Д. С.

 

 

 

Статья про место Набокова в жизни нормальной девушки

 

В конце прошлого года на русском языке вышла книжка писем Владимира Набокова, которые он на протяжении жизни писал жене. При том, что большая часть писем написана чисто по делу (Набоков отчитывается, с кем говорил насчет публикаций, и дает поручения, кому что переслать и в каком порядке) – все же это большое литературное событие. Место «Писем к Вере» в библиографии Набокова откровенно второстепенное (ниже не только романов, лекций, интервью, биографий своей и Гоголя, но и не очень известных пьес с рассказами; где-то наравне со стихами, комментированным переводом «Евгения Онегина» и научными работами о бабочках), но даже второсортный Набоков бьет большую часть ныне живущих художников в любое время дня и ночи. Собственно, так публикацию и встретили в западной прессе, когда «Письма» три года назад издавали в переводе на английский. В предисловии писатель Мартин Эмис тогда писал, что «одной из самых поразительных черт Набокова была его чуть ли не патологическая жизнерадостность». Русскоязычный читатель по-прежнему считает Набокова снобом и немного порнографом, и лучшим текстом о книге по-прежнему остается эссе редактора американского «Elle» от ноября 2015-го.

 

24-летняя девушка подробно рассказывает, что брак Веры и Владимира Набоковых оказывает на ее личную жизнь такой же эффект, как долгий и фотогеничный роман ее собственных родителей. Их знакомство (и в особенности то, что Вера подошла первой), постоянное общение на самые важные для обоих темы, неослабевающая с годами взаимная нежность, пережитые финансовые и прочие (как назвать Вторую мировую?) трудности, и при этом сохранение Верой самостоятельности и индивидуальности – все это, рассказывает она, вплоть до публикации «Писем» довлело над ней невыносимым грузом как недостижимый идеал. В литературоведческом смысле это не безупречный текст (например, аналог нынешней «Медузы» газету «Руль» автор засчитывает за литературный журнал), но в смысле простого человеческого сочувствия героям – идеальный. Часть, где автор приходит к мысли, что хочет только таких отношений, которые будет переживать так же сильно, как набоковские книги, конечно, одобрил бы и сам Владимир Владимирович.

 

 А. С.

 

Фото: Caroline Distribution, Dark Sky Films, Youtube/Adult Swim, Amanita Design, PHILIPPE HALSMAN/MAGNUM PHOTOS, Drawn and Quarterly

Поделиться
Сейчас на главной
Показать еще   ↓