Чухел и еще 5 знакомств на выходные

Фильм «Мохоки»

реж. Тед Гейган

1814-й, Англо-американская война, обитающие в лесах племена мохоков, несмотря на редеющие ряды, отдают предпочтение пацифизму, не проявляя агрессии ни к одной из сторон. Сын высокопоставленного англичанина – по совместительству друг индейцев – пробует убедить своих новых приятелей взять в руки томагавки: американцы настроены враждебно, и какая, мол, разница, умирать, склонив головы, или с оружием в руках. Одному из индейцев логика кажется неоспоримой, и в эту же ночь в лагерь американских наемников заглядывает смерть. Отряд оставшихся в живых военных встает на тропу мести.

Орегонец Тед Гейган, ярко дебютировавший с зимним слоубернером «Мы еще здесь», делает свой второй фильм не похожим на первый настолько, насколько это в принципе возможно. Редкое для экранов историческое приключение берет под руки брутальный хоррор-триллер и идет затрагивать непростые для американцев вопросы прошлого. Для публики других регионов «Мохоки» вряд ли выйдут за рамки жанрового маскарада (с костюмами и боевой раскраской тут полный порядок), но оно и не обязательно: группа беспощадных злодеев гонится за двумя уязвимыми индейцами и их британским товарищем – до финала доживут немногие, по пути будет больно, грустно и необъяснимо далеко не раз.

На главную роль режиссер присмотрел настоящую мохокскую актрису Каньехтио Хорн, функции центрального негодяя взял на себя инфернальный Эзра Баззингтон 60 лет от роду, также можно отметить следопыта с выжженным глазом – всё это, как говорится, неопровержимые 10 из 10. Волнительный синтезаторный саундтрек окончательно сбивает с толку: единственный приходящий на ум случай, когда историческое кино укутывала музыка как будто из сайфая, – «Больница Никербокер», всё. «Мохоков», увы, не постигло звание спящего хита – слишком скромный бюджет, слишком рьяно автор бьется с россыпью жанровых клише, – но это идеальный кандидат для знакомства, если вы уже соскучились по чему-то равному по силе «It Follows», «Ведьме» или «Зеленой комнате».

А. Св.

Сериал «The 5th Annual Live On Cinema Oscar Special»

В то время как ежегодная церемония награждения премии «Оскар» – это торжество гламура и зрительского эскапизма, выходящие в прямой эфир одновременно с ней ежегодные спешлы пародийного вебкаста о кино «On Cinema» – это многочасовое погружение в сырой эмоциональный терроризм, которое каждый раз выдерживать скорее больно, чем весело. В 2018 году оскаровский спешл «On Cinema» выходит уже в шестой раз (пятёрка в названии – это не опечатка; предыдущий выпуск не считается официальным по той причине, что Тим Хайдекер отказался принимать в нём участие; правда, потом весь выпуск он звонил в студию и угрожал самоубийством, если Грегг Туркингтон повесит трубку), и его актуальность для тех зрителей, которые хотят смотреть шоу про живых людей, а не социальные движения; с сырым неловким юмором, растущим из реальной жизни, а не схематичными локальными колкостями, – вот эта вот актуальность с каждым годом только растёт.

Культовые фигуры анти-юмора Хайдекер и Туркинтон в очередной раз создают комедию в жанре дроуна, без классических прописанных шуток, а с юмором, извлекаемым из бескомпромиссных перформансов и неизменно точных идиотских реакций. В начале спешла Хайдекер пафосно сообщает, что прощает всех своих друзей за предательство во время прошлогоднего судебного процесса, а потом снова напивается и начинает пассивно-агрессивно огрызаться на всех подряд: спонсирующих трансляцию продавцов хот-догов; задыхающегося в скафандре во время исполнения финальной сцены из вторых «Челюстей» Марка Прокша (штатный киноэксперт Грегг Туркинтон по какой-то инопланетной логике решил посвятить половину спешла празднованию юбилея выхода на экраны «Челюстей-2»); наконец, приглашенных пародистов, исполняющих актёров Рэя Лиотту, Дона Чидла, Джо Мантенью в роли музыкантов «крысиной стаи» (эту многослойную идею опять же предложил Туркинтон, приурочив её к 20-летнему юбилею телефильма «Крысиная стая» производства HBO). Пока шоу постепенно разрушается под собственным весом, сам Туркинтон, со всем своим наивным чудаковатым обаянием пытается в очередной раз вопреки хайдекеровскому саботажу продолжить развлекательную программу (чего стоит рубрика «супер-Оскар», где предыдущие фильмы-победители сражаются друг против друга), и это действительно очень смешно – по крайней мере, до того момента, пока не осознаёшь, что и в этот раз, и в следующие сто лет, для этого персонажа всё непременно закончится очень грустно. 

 Н. Л.

Игра «Chuchel»

Чешская студия Amanita Design, создавшая культовые квесты Samorost и особенно Machinarium, была очень популярна в конце нулевых и чуть-чуть в начале этого десятилетия. Часто в ее играх встречалось много нелогичностей (хотя разве с point-and-click квестами бывает иначе), но стиль игр всегда спасал: маленькие существа, в каждой игре изобретенные заново, смешно бегали и говорили на языке, в котором можно расслышать только что-то вроде «Тарам-пам флю-флю пум!» В общем, милота.

В «Chuchel» осталась та же чешская милота, помноженная многократно. Здесь вы играете за маленькое черное существо с шапкой, как у Долгополова. Непонятно, как его называть: то ли «Чучел», то ли «Хухел», но его очень хочется назвать «Чухелом» за смешную сердитость и невероятное обаяние. За ним бегает маленький мышонок Кекель, который, как и Чухел, хочет съесть большую и красивую вишню, за которой они на пару и гонятся всю игру. И да, это в хорошем смысле очень похоже на «Том и Джерри» или «Ну, погоди!».

Геймплей здесь вполне примитивный: все, что от вас требуется – это кликать по разным расположенным на экране элементам, чтобы решать простенькие головоломки, иногда к этому добавляются мини-игры, вроде имитации тетриса или боя на роботах. Но бог с ним, с геймплеем, в «Chuchel» намного интереснее кликать на всех и по-всякому: никогда не знаешь, куда тебя заведет желание «полизать вон ту штуку» (хотя этого делать ну очевидно нельзя!) или поболтать с гигантским грибом.

Так и раскрывается главная прелесть «Chuchel»: это вовсе никакая не игра, а самый настоящий мультик, причем ситком, причем очень смешной, милый, остроумный и ни разу не скучный. Каждая сцена игры – отдельный мультик со своими безумными существами и правилами, что каждый раз заставляют улыбнуться. К тому же, в «Chuchel» тут и там разбросаны миллион культурных отсылок, вроде 16-тонной гири из «Монти Пайтон» или тех же чешских и советских сюрреалистических мультфильмов.

Д. С.

Статья про место Набокова в жизни нормальной девушки

В конце прошлого года на русском языке вышла книжка писем Владимира Набокова, которые он на протяжении жизни писал жене. При том, что большая часть писем написана чисто по делу (Набоков отчитывается, с кем говорил насчет публикаций, и дает поручения, кому что переслать и в каком порядке) – все же это большое литературное событие. Место «Писем к Вере» в библиографии Набокова откровенно второстепенное (ниже не только романов, лекций, интервью, биографий своей и Гоголя, но и не очень известных пьес с рассказами; где-то наравне со стихами, комментированным переводом «Евгения Онегина» и научными работами о бабочках), но даже второсортный Набоков бьет большую часть ныне живущих художников в любое время дня и ночи. Собственно, так публикацию и встретили в западной прессе, когда «Письма» три года назад издавали в переводе на английский. В предисловии писатель Мартин Эмис тогда писал, что «одной из самых поразительных черт Набокова была его чуть ли не патологическая жизнерадостность». Русскоязычный читатель по-прежнему считает Набокова снобом и немного порнографом, и лучшим текстом о книге по-прежнему остается эссе редактора американского «Elle» от ноября 2015-го.

24-летняя девушка подробно рассказывает, что брак Веры и Владимира Набоковых оказывает на ее личную жизнь такой же эффект, как долгий и фотогеничный роман ее собственных родителей. Их знакомство (и в особенности то, что Вера подошла первой), постоянное общение на самые важные для обоих темы, неослабевающая с годами взаимная нежность, пережитые финансовые и прочие (как назвать Вторую мировую?) трудности, и при этом сохранение Верой самостоятельности и индивидуальности – все это, рассказывает она, вплоть до публикации «Писем» довлело над ней невыносимым грузом как недостижимый идеал. В литературоведческом смысле это не безупречный текст (например, аналог нынешней «Медузы» газету «Руль» автор засчитывает за литературный журнал), но в смысле простого человеческого сочувствия героям – идеальный. Часть, где автор приходит к мысли, что хочет только таких отношений, которые будет переживать так же сильно, как набоковские книги, конечно, одобрил бы и сам Владимир Владимирович.

 А. С.