Группа Тату и еще 4 развлечения на выходные

Atlantic Recording Corporation

Сюжет непонятно в каком жанре: четыре альбома с разной степенью успешности притворявшаяся группой классического рока, при этом не бывшая ни группой (все там писал один мультиинструменталист Адам Гронофский), ни рок, на пятом группа The War On Drugs вдруг взяла и правда стала классической во всех смыслах рок-группой. Отличный альбом The War On Drugs 2014-го года «Lost in the Dream» очаровывал тем, что был оксюморонным аутичным стадионным роком. Очень красивый, но почти совсем невыносимый тягомотный «A Deeper Understanding» завораживал чисто техническими характеристиками наложения слоев гитар и барабанов. А новый «I Don’t Live Here Anymore» даром что звучит так разболтанно и расхлябанно, как музыка Гранофского не звучала, даже когда была лоу-фаем, просто бодрит рифами, затягивает мелодиями и веселит иногда проскальзывающими удачными строчками. Никогда такого не было, и вот опять.

Звучит на альбоме, в общем, обычная уже для Гранофского бессмысленно точная ксерокопия нескольких особенно романтичных и выразительных рок-песен с радио 80-х: Брюс Спрингстин под драм-машинку Фила Колинза поет песню в стиле Боба Дилана, но пытаясь угодить фанатам Dire Straits. Эта детская одержимость Гранофского старым роком в самых забубенных проявлениях уже, кажется, стала общим местом. Ребенка Гранофского зовут Брюс. Мик Джагер позвал Гранофского ремикшировать черновик старой песни Rolling Stones для недавнего переиздания, и тот теперь всем рассказывает, что запомнит эти семь минут разговора на всю жизнь. Но на «I Don’t Live Here Anymore» Гранофский впервые в карьере пытается не просто пускать слюну на своих героев, а пользоваться уроками, которые извлек, годами обдумывая их подвиги: он начал повышать голос на припевах, стал переписывать тексты, пока те не станут ярче, стал делать аранжировки, не просто собирая все, что пришло в голову, в кучу, а отбирая лучшее.

Это дало поразительные плоды и, например, заглавную песню легко могли бы сутки напролет крутить по радио что в 80-е, что сейчас. Брат-близнец «In The Air Tonight», песня «I Don't Wanna Wait» не расстроит ни одного поклонника Genesis 80-х просто потому, что драму и хай-фай-утонченность группы Гранофский не столько изображает, сколько показательно превосходит, да и мелодию и рифы приносит собственные. В целом, наигравшийся на прошлом альбом с чистым компьютерным звуком, на «I Don’t Live Here Anymore» Гранофский, по возрасту записывающий дома свои гитарные партии прямо на жесткий диск, чтобы не разбудить спящего младенческим сном сына, крайне освежающе проходится по привычным фактурам звуков рока 80-х. Все синтезаторы, гитары и барабаны на альбоме звучат сходу узнаваемо и по-родному, но как будто каждый выбран из самых шероховатых, сырых и звучных дублей. Тут и ковид пригодился: соскучившийся по гастролям Гранофский просто стал наконец ценить нерафинированный звук живой группы, своих реальных музыкантов-напарников и впервые в жизни в записи стремился передать не свои чувства от концертников Нила Янга, а сладостный шум и гам вдруг прекратившихся концертов своей реальной группы.

Не хочется, однако, делать вывод о том, что Гранофский стал лучше, когда от мира фантазий перешел в творчестве к наблюдениям за миром реальным. Музыка The War On Drugs все такая же условная, абстрактная и в самом хорошем смысле поверхностная. Скорее, речь идет о том, что, как всякое сильное увлечение, любовь Гранофского к мифологии и звуку старого рока наконец перешла на какой-то академический, что ли, уровень. Человек, так много знающий о Мике Джаггере и даже вот лично с ним здоровкавшийся, неизменно пропускает через себя его историю, судьбу, и те становятся частью его собственной истории, судьбы. 80-е – это ведь еще и десятилетие, в котором Джаггеру, Дилану, Спрингстину и всем остальным классикам рока стукнуло сорок. Удивительно ли, что сам недавно за сорок переваливший Гранофский наконец именно в этой эпохе нагнал их и в творчестве?

Антон Серенков

В этом году русские сайты и телеграм-каналы отмечали 20-летие выхода слишком хорошего альбома «200 по встречной» группы «Тату» (я отказываюсь писать издевательскую западную стилизацию названия t.A.T.u). В ютубе периодически появляются фанатские «истории» культовой группы. Чаще всего в них пересказывают сказки и пресс-релизы продюсера Ивана Шаповалова, которые он увлеченно придумывал в 2001 году и которые с жадностью печатали все газеты и журналы. В 2021-м есть хороший быстрый интернет, и абсолютно без дела лежит настоящий информационный клад, в который никто не заглядывает: реалити-шоу (хотя можно назвать и документалкой, и даже сериалом) «Тату в Поднебесной». 

В 2003 году находящаяся на пике мировой популярности группа Тату отправляется в рабочий промо-тур по США, а потом по Европе и Азии. Вместе с Шаповаловым, Катиной и Волковой следует документалист Виталий Манский, который отснимет 120 часов материала и смонтирует часовой фильм «Анатомия Тату». Его одного достаточно для резюме трех главных персонажей группы. В конце 2003-го лейбл Universal, много вложивший в раскрутку группы, начал требовать новый альбом. Но уже слишком поверивший в свои же пресс-релизы Шаповалов предложил мегаломанское промо: Тату заселяются в пентхаус гостиницы «Пекин» в Москве, за два месяца пишут второй альбом, их каждый шаг документирует съемочная команда Виталия Манского, и все это в виде реалити-шоу показывают на канале СТС. Все так и случилось, только с одним нюансом: через три месяца группа Тату развалилась у всех на глазах. Шаповалов лишился полного контроля проекта, Катина с Волковой – адекватной карьеры, а все остальные стороны не получили того, что на самом деле себе представляли. Единственные, кто выиграл – это зрители, которые спустя двадцать лет могут посмотреть слишком дотошную, мрачную и интересную документацию разрушения популярной культовой группы.

К моменту премьеры продакшн и канал с ужасом узнали, что им просто нечего показать. «Вся Москва увешана билбордами», а никаких съемок нет. Главные звезды, Катина и Волкова, не появляются в гостинице, а растерянная съемочная группа наблюдает только блаженного Шаповалова со случайным потоком посетителей. Первая серия состоит практически из технических черновых кадров. К Шаповалову очень смешно по очереди ходят все топ-менеджеры, президенты, боссы канала и не могут получить ответ на вопрос «где девочки, почему не идет запись альбома, почему ничего не происходит». Просто представьте, что вместо этого текста тут была бы переписка о необходимости написать текст. Один из управленцев СТС при включенном микрофоне говорит Шаповалову: «Вот ты будешь ехать на машине, и случайно разобьешься, и никому ничего не докажешь». Все эти сцены еще и смонтированы очень зловеще: в них никто не заморачивался ни со светом, ни со звуком (в состоянии Шаповалова очень хочется сидеть без резкого яркого света и разговаривать скорее шепотом, а лучше вообще не разговаривать). Просто никто не планировал это использовать, не думал, что это будет единственное, из чего можно слепить сорокаминутную серию.

Без появления главных звезд было бы совсем безумием выпускать первую серию, поэтому есть там и утомительно-очаровательная сцена, как «Тату» приезжают сделать промо-фотки, Волкова сразу же ругается с фотографом, девушки недовольно шепчутся по углам, обмениваются гадостями и уходят. В следующий раз они появятся в третьей серии. Дерзкая Юля Волкова едет в машине к доктору (почти весь сезон Волкова и прокатается по докторам) в кожаной куртке с полосками, которая была у каждой вашей одноклассницы в нулевые, и дает не совсем внятные ответы о том, что вообще происходит. А уютную Лену Катину в том же эпизоде снимают в более комфортной обстановке, дома на кухне, она пьет чай и более спокойно, чем Волкова, ходит вокруг да около. Бытовые съемки очень похожи вайбом на истерический мамблкор «Школа» Германики, которую снимут спустя 6 лет. 

Во всех слишком подробных сценах этого «реалити-шоу» – просто горы настоящей информации о русских нулевых. Это именно «реалити», а не «шоу». Ремонт квартир участниц, мебель и декор, одежда – это все может вызвать гораздо больший приступ ностальгии, чем собственно песни «Тату». В сериале к тому же постоянно появляются самые обычные люди, которые приходили в «Пекин» спеть на камеру свои песни или просто поговорить. 

Долго показывать эти «черновики» в прайм-тайм было бы невозможно, и авторы нашли выход. Большую часть эпизодов составляет нарезка би-сайдов, которые Манский снял, катаясь с «Тату» по миру, и которые не вошли в фильм «Анатомия Тату» (который вообще показали как вторую серию). Там очень много интересных сюжетов. Закулисье «Тату» на Евровидении, где Шаповалов как маленький ребенок обижается и куксится, что все внимание уходит Катиной с Волковой, а его не замечают. Шаповалов заметно петушится и хорохорится перед странным бойфрендом Волковой, который мечтает встретиться (и встретится) с Ван Даммом. Шаповалов, как гиперактивный ребенок с игрушечным автоматом, расхаживает по Монте-Карло и саботирует премию World Music Awards. 

Шаповалов, как гиперактивный ребенок с игрушечным автоматом, бегает по Монте-Карло 

Шаповалов в сериале – совершенный антигерой, которому начинаешь сочувствовать и, если не сопереживать, то точно жалеть его. Кадры документалистов, серия за серией, показывают много деталей, где он выглядит как маленький капризный ребенок, которому нужно внимание. А главная кульминация – когда мы наконец понимаем, что все это время, когда непонятно, что происходит, за кадром, оказывается, Волкова с Катиной с их родителями, консультантами и адвокатами месяцами вели переговоры за спиной у Шаповалова, чтобы перестать с ним работать. Мы понимаем, что все это время одинокий Шаповалов в гостинице просто грустно и деструктивно находился в неизбежном ожидании этого разрыва. Кажется, что монтаж сцен намекает на то, что это разрыв скорее с Волковой (даже если у них не было романтических отношений). Чтобы усилить эмоциональную трагедию, за серию до юридического расставания нам показывают интервью в машине (примерно такое же, как в начале сериала с Волковой) бывшей девушки и соавтора главных хитов «Тату» Лены Кипер, где она рассказывает, как после тяжелого расставания Шаповалов периодически до сих пор звонит ей и молчит в трубку десять минут. 

Получив юридическое уведомление о прекращении сотрудничества, Шаповалов сразу же без торга на все соглашается (под презрительные взгляды партнеров по компании «Неформат», которые в голове тут же посчитали, сколько денег они в эту минуту потеряли), и всю серию всеми силами пытается скрыть, что он очень расстроен (отшучивается невпопад, слишком много натужно улыбается, много по-дурацки суетится) завершением этих странных семилетних отношений. В финале Шаповалов идет в будку звукозаписи и напевает нестройным отчаянным голосом демку «Люди-инвалиды» – лучшей песни второго провального альбома. Для тех, кто видел эту серию, прослушивание песни больше никогда не будет прежним. 

Документалист Манский, аккуратно наблюдая все это время динамику их «рабочего треугольника», сразу после отпускает себя и уже не стесняется монтировать Шаповалова в самом худшем свете, постоянно показывая, как он довольно мерзко засматривается на новых девочек, с которыми думает работать, обнимает их, произносит, забыв про микрофоны: «Давай не при камерах». 

Как ни назови «Тату в Поднебесной» – реалити-шоу, сериал, документалка – это отличные и очень амбициозные 13 серий, которые появились на русском телевидении в 2004 году! Тогда это выглядело совсем дико и максимально радикально прогрессивно. Сейчас, в принципе, тоже. Дип-кат нулевых, который заслуживает гораздо большего внимания, чем имеет.

Андрей Пожарицкий

Demagog Studio

Земля счастливого постапокалиптического будущего: капитализм разрушен, капиталисты со всем своим скарбом эмигрировали на Марс, откуда только изредка наведываются обратно к нам поиграть в гольф. Лысые, но подтянутые, в герметичных скафандрах и с летающими ранцами за спиной, они деловито летают от одной лунки посреди мертвого и пустынного городского пейзажа до другой, слушают уютный треп по своему марсианскому радио («Вы замечали, что на Марсе нет дождей? Напоминаем, что пользоваться душем дольше 30 секунд в день строго запрещено») и с любопытством рассматривают, что же от Земли осталось. Осталось немного.

Идея «Golf Club Wasteland» пришла разработчикам в голову от вида вирусной фотографии четырехлетней давности: три гольфиста вдумчиво раскатывают партию на каком-то вполне стандартном поле, пока за ними на полкадра полыхает кошмарным кроваво-красным заревом гигантский лесной пожар на расположенной неподалеку горе. Нехитрый пазл-симулятор (зажимаете мышкой стрелку удара, чтобы указать направление и силу; где-то бьете навесиком, где-то – прямой наводкой) «Golf Club Wasteland» примерно таким же образом, как ни в чем не бывало, разворачивается на фоне таких задников, что сгодились бы хоррор-экшену.

Праздничная яхта, проломившая носом мост, а за ней в тумане виднеются обрушившиеся небоскребы и неоновая сербская надпись «Прогрес». Поросший мхом танк будто врос в старую баскетбольную площадку, а пробитая труба уже образовала что-то вроде милого водопадика над тихой заводью с осокой и только что не кувшинками. На Марсе все очень хорошо, только вот у многих людей происходит путаница с датами встреч с партнерами по программе репопуляции: на Марсе-то в году 24 месяца, не 12, и многие путают февраль 1 с февралем 2. На заброшенной фабрике по производству плюшевых мишек все еще поблескивает разлитая на полу, уже ни для чего не нужная зеленая токсичная жидкость.

Авторы опубликовали довольно исчерпывающую авторецензию, из которой становится ясно, что сатирическая острота «Golf Club Wasteland» получилась не случайно, а спланирована. Надо сказать, даже если вы не так сильно верите в опасность человеческого загрязнения окружающей среды (а авторы игры верят в нее где-то на уровне Греты Тунберг), с их характеристикой многочисленных илонмасковских проектов колонизации Марса, как превращенной формой стремления к самоубийства человечества (как Марс ни колонизируй, даже плохая жизнь на Земле в сравнении с Марсом покажется раем) – нельзя не согласиться. В целом, конечно, для такой маленькой игры «Golf Club Wasteland» выстраивает повествование мастерски. В ней нет никаких пустых игровых клише, отсылок ради отсылок, бессмысленного зубоскальства – только чистые часа полтора-два сфокусированной меланхолии в режиме «что имеем, не храним, потерявши плачем».

Антон Серенков

Science

В ноябре 2012-го к уже немолодому жителю штата Колорадо Марку Редвайну приехал погостить в уединенный лесной домик его 13-летний сын. В какой-то момент Редвайн отправился в ближайший город за покупками, а, вернувшись, обнаружил, что сын больше не спит на диване, да и вообще, честно говоря, нигде не спит, его нет дома и на улице тоже не докричаться. Через полгода случайные туристы нашли кости мальчика на высокогорной тропе в 16 километрах от дома Редвайна. Мать и старший брат погибшего сразу решили, что это отец парня и прикончил. В суде предъявили и главную улику: парень скинул брату случайно ему попавшиеся на глаза фетиш-фотографии, где папа в розовом лифчике ел что-то коричневое из подгузника. Типа, отец так разозлился за этот слив фотографий, что убил сына. Судья, однако, только развел руками: маловато будет. И тут в зале суда появилась поисковая собака.

Самая известная тренер полицейских собак села в тюрьму за подкладывание фальшивых улик

Остроумная уже самим своим заходом статья сайта «Science» ставит под вопрос все, что мы знаем о служебных собаках из фильмов и сериалов. У собак хороший нюх – да, разумеется, никто не спорит. Но что, собственно, из этого следует? Выясняется, что не существует более-менее никаких исследований того, как конкретно этот нюх работает, нет никаких таблиц погрешностей и поправок на силу и возраст запаха, на конкретный послужной список конкретной собаки и прочее, что во всех прочих экспертных дисциплинах криминалистики расписано и забюрократизировано до предела. Просто в какой-то момент на месте преступления появляется человек с собакой, та что-то нюхает, потом садится или лает, и все, дело сделано.

Может быть, за собак говорит какая-то статистика? Наоборот, есть статистика австралийской полиции, что из десяти тысяч обнаружений наркотиков служебными собаками 74% оказались ложными. Один эксперимент показал, что когда в совершенно чистое помещение запускали собаковода с собакой, намекая, что внутри есть следы наркотиков или взрывчатки, в 85% случаев те давали неверные результаты. В деле Редвайна собака унюхала запах человека полгода спустя его исчезновения – в мире попросту нет исследований о том, что запахи столько могут держаться. Исследования, какие все-таки проводились, если что нам и говорят, так то, что собаки – верные друзья людей и мастера считываьб невербальные знаки с лиц и жестов владельцев, которым что-то позарез нужно вот в этом конкретном месте. Одна из самых известных в США женщин-тренеров полицейских собак закончила тем, что села в тюрьму за подкладывание фальшивых улик на место преступления. При этом для присяжных любые доводы о том, что собака что-то унюхала – неоспоримый аргумент. Специальный эксперимент с пятью сотнями присяжных показал, что даже нарочито бредовые улики становятся убедительными, если сказать, что собака считает человека виновным.

В общем, был суд, Редвайну дали 48 лет, нюх собаки был главной уликой обвинения. Ну или на самом деле все решил этот проклятый лифчик, а на собаку люди, как обычно, просто все свалили.

Антон Серенков