«Иногда жизнь скучная, я заметил»: иностранные студенты – о жизни в Беларуси

Женя

Энергодар, Украина

Честно, попал в Минск вообще случайно. Сам из Запорожской области, Украина. Вообще ничего интересного не могу рассказать про нее. Короче, в чем прикол, я планировал вообще в Питер на судовождение. Меня натолкнул на это мой родственник по маминой линии. Все ее родители, деды, прадеды – все с кораблями связаны, круизными лайнерами этими. За два дня до окончания подачи документов я подумал: надо поехать в Минск на переводчика.

Приехал – тут реально такой зае…й городок. В душе не знаю, почему сменил судовождение на переводчика. Приехал в Минск, поступил, пошел работать в троллейбусный парк. Пришел на курсы, три месяца отучился, получил права, сдал в ГАИ, все нормально. Работал там два года. Стояла машина на станции, на Юго-Западе. Я пошел на обед. Прихожу – у меня разрисовано полбока баллончиком. Лишили премии, но, черт, как я могу за этим уследить.

С Каменной горкой много ситуации связано. Лето. Дверь в кабину открыта. Заходит какой-то чувак. Говорит, ошибся, переднюю дверь спутал якобы с кабиной. А у меня тогда еще Xperia лопата была. Смотрю: взял его и убегает. Я кричу ему: э, алеша. Догнал потом его. Или на конечной, на Кунцевщине. Подходят такие барыги к передней форточке. Слово за слово – пошли выйдем, выходим. Краем глаза в зеркало увидел, кто-то лезет в кабину. Смотрю: там талончики тырят, денежки тырят.

Потом у меня закончился контракт, решил не продлевать. Забил на троллейбусный парк, устроился на алкгольный завод. Хожу, водочку разношу по магазинам. Приходишь в магазин, видишь продукцию завода, сверяешь ценники с базой, соцопросы, пофоткаешь, отсылаешь все на завод. Чисто с бутылками работаешь.

Со своей работой я город полностью знаю. Если раньше все было разное такое, уникальное, сейчас за три года уже все одинаковое стало. Меня прикалывало, что приезжаешь в Минск после летних каникул – здания новые строятся, что-то меняется. В Украине как было триста лет назад, так и осталось. Ну такое.

Я работаю и учусь. Учеба нормально. Ходишь, не ходишь, главное – на сессии сдаешь все нормально. По учебе, конечно, занимаюсь: ну как, домашки – через раз, на паре – активный. Непонятным, когда приехал в Беларусь, был белорусский язык. Я, когда его услышал, офигел, когда увидел написание, еще сильнее офигел. Две «ц» вместе. Этого мой мозг не может принять. На восьмерку его, кстати, сдал.

Свободное время как провожу, зависит оттого, как я проснулся на выхах. Там оно все и решается. Если совпадают выходные с человеком, то часов в десять утра две двушечки – и поехали. Зависаем на квартире у него там, киношки всякие смотрим. Из последнего смотрел «50 оттенков серого». Бред, но прикольный.

Го И

Урумчи, Китай

Я учил русский только один год. Никогда не учил раньше, в 2015 году начал с нуля. Сейчас – на первом курсе в группе с белорусскими студентами. Как сказать, конечно, тяжело. Ну, если обычно общаться о жизни, то не очень сложно. Сначала подготовительный курс был специальный, я там учился, там только иностранцы. У меня был хороший преподаватель, Ирина Григорьевна, фамилию забыл.

Я из города на севере и западе около Казахстана и России. Там 40% – китайцы, остальные – мусульмане, казахи. У нас там есть разные культуры, и у нас немало людей говорят на русском, потому что очень близко. Они занимаются бизнесом, поэтому я знал немного информации. Сначала я хотел учить русский, потому что сейчас Россия, Украина, Средняя Азия, Беларусь к Китаю хорошо относятся. Поэтому, наверное, будет больше шансов хорошо работать в Китае и здесь тоже. Может, переводчиком, ну, учителем тоже можно. Насколько я знаю, сейчас учитель и переводчик китайского – самые популярные. Мне больше нравятся белорусы, поэтому сюда приехал. В прошлом году я учился в Гродно, в этом году приехал сюда. Когда ехал в Беларусь, думал, тут много ресторанов, вкусная еда, много людей из разных стран, а сейчас я вижу – только белорусы. Иногда жизнь скучная, я заметил.

Учить русский и приехать в Беларусь – это была моя мечта. Университет я сам нашел. Друг моего дяди говорит на русском, он помогал мне в Китае. Он позвонил в университет и сказал, что я буду учиться у вас, какие документы делать. Визу, все дела я сам сделал. Мне нравится делать самому.

Большую часть дня я занят, потому что мои занятия во вторую половину дня. Вечером прихожу в общагу, готовлю, делаю домашку. Готовлю сам, вкусно. Пирог, запеканка мне очень нравится, картошку я не очень люблю, остальное мне все равно, потому что мне легко привыкнуть, по китайской еде вообще не скучаю. Иногда, когда мне лень готовить, я хожу в столовую, кафе.

В Китае мы обычно в клуб ходим, в бар мы ходим, в костел не ходим. В Китае на западе и севере очень много мусульман, и наша традиция уже поменялась. Мы не очень традиционные китайцы. Иногда мы отмечаем мусульманские праздники. Например, моя бабушка никогда не ест свинину, только говядину и баранину. Мне больше нравится мусульманская еда, например, плов, лагман, самса, такое.

Обычно китаец с незнакомыми людьми мало говорит, наверное, ты видела. Много говорят, только когда бывает много людей и все знакомые. Я первый Новый год здесь с одногруппником вместе отметил. Я знал только одногруппника и все, а там еще почти 20 человек было. Я никого не знал, но все очень дружелюбные. И вообще белорусы очень дружелюбные, характер открытый, всегда welcome welcome. Ну на улице у меня был какой-то вопрос, где что находится. Я спрошу – и мне сразу отвечают. Это хорошо.

Негар

Иран

Несколько лет назад мои родители просто выбрали эту страну для поступления. Они сидели на сайте, искали страну, где я бы могла изучать медицину. Попасть в Беларусь показалось легко. Первый момент: здесь легче всего поступить в медицинский. Проходные баллы невысокие и тесты легкие. Там было две оценки: одна вступительная, одна – чтобы попасть на подготовительный курс. У меня было «восемь» по английскому и «семь» по химии. Второй момент: это была одна из самых дешевых стран. Нет, не дешевых, а, знаешь, из тех, что можешь себе позволить. Еще я хотела поехать в Венгрию, но изучать медицину там дорого.

Когда закончу образование, вернусь домой. В основном иранцы возвращаются обратно. Докторам платят в Иране не так, как здесь. Я знаю, какая зарплата здесь, очень низкая, наверное, как у водителя такси. В Иране зарплата у медицинских работников очень хорошая, хм, убедительная. Мы можем работать там и тратить деньги в больших городах, например, в Берлине. В месяц терапевт, если я не преувеличиваю, получает 4 000 долларов. Но это простой терапевт, не специализированный врач, специализированный врач получает больше. Пока я учусь на терапевта, если закончу, пойду на специализацию. В зависимости от специализации еще три или четыре года учебы, закончу и вернусь на родину. Как специальность хочу выбрать офтальмологию, это глазной доктор. Мне нравится идея глаз. Глаза – очень важный орган. Если он не работает, ты отрезана от всего. Закрой глаза и просто представь.

Представление о Беларуси, конечно, поменялось. Думала, английский будет обычным языком общения здесь. Думала, если мне что-нибудь понадобится, то в любой момент смогу спросить у других, не знаю, в торговом центре или на улице, и они ответят. Оказалось, нет.

Распорядок дня у меня – сплю, ем, учусь. Хожу в кино с друзьями, смотрю фильмы. Несколько дней назад мы играли во что-то вроде пейнтбола, называется лазертаг. В торговом центре «Титан» есть площадка. Потом мы пошли в боулинг, после – на квартиру к друзьям смотреть фильм.

В прошлом семестре мы изучали уход за пациентами, три часа в неделю в больнице. Нас привели в отделение, где находились пациенты с хронической болезнью сердца и диабетом. Там лежал большой толстый пожилой мужчина, ему, если не ошибаюсь, года 84. У него был диабет и хроническая болезнь сердца, очень тяжелая. Ноги этого человека потемнели от колен до пальцев. Вся поверхность просто черная. Дали задание диагностировать болезнь, выбрать правильное лечение. Мы ответили: мужчину нужно оперировать настолько скоро, насколько возможно. Но правильный ответ в том, что его нельзя отправить на операцию, потому что у него диабет, и, если провести операцию, он умрет от кровоизлияния. Ему придется находиться в таком состоянии, пока он не умрет естественной смертью. Это самая страшная ситуация, с которой я когда-либо встречалась.

Мария

Израиль

Я из Израиля. Там живут несколько народов, которые разделяют одну историю и одну страну – мусульмане, евреи, иранцы. Сама я арабка. Я живу в маленьком городке из тех, где все знают друг друга. Там в основном все арабы. Моя мать – учительница, у отца – бизнес. Я не знаю, кем буду работать или где окажусь лет через десять, но у меня точно будет семья.

Выбрала Беларусь, потому что здесь я могу изучать медицину и в тоже время у меня будут занятия по английскому. И это недорого. Я всегда с любопытством относилась к человеческому телу, но только после того как начала учиться, я поняла, что это настоящее чудо. Каждый человек – чудо, и ни один не может понимать всего до конца.

Когда я только приехала в Беларусь, люди почему-то казались такими грустными и сердитыми. Когда я садилась в автобус, никто, кроме меня и моих друзей, не разговаривал или смеялся. Люди не казались радостными. Они просто хотели попасть на работу и вернуться назад. Кто-то из моих друзей из Нигерии сказал: потому что в Беларуси мало солнца. Нигерийцы все время радостные, они все время поют. Они утверждают, что в их стране всегда есть солнце и это делает их счастливыми. Даже не знаю, как к этому относится. Позже я поняла, что люди здесь просто отличаются от людей в Израиле. Здесь все заняты своими делами. Когда я освоила русский немного и могла поддерживать общение, многие люди оказались действительно приятными, они мне во многом помогали. В общем, в Беларуси спокойно и холодно. Не так уж много чего здесь происходит. Мои родители говорят, что здесь хотя бы безопасно.

Когда в первый раз попала в общежитие, я была шоке. Оно в очень плохом состоянии: там было грязно, по стене полз таракан, кухня – в конце коридора, приходилось ходить туда, чтобы готовить. Нам дали старые общежития, потому что мы иностранцы. Новые получают белорусские студенты. Хотя мы оплачиваем обучение.

Я заказываю еду из «Евроопта», по-моему, это легче и быстрее. Из белорусских продуктов самым странным мне показался сырок, я не встречала в Израиле подобного продукта, но мне нравится. Конечно, я ходила на массовые праздники в Минске и мне очень понравилось на Дне Победы. Мы с друзьями отправились в парк неподалеку делать барбекю, стояла хорошая погода, на улицах было много людей, все веселились. То, как белорусы гордятся своей историей и победой над немцами, показалось мне очень любопытным. Еще помню истребители и цветные дорожки.

Эбрагим

Тегеран, Иран

Я родился в Тегеране, это столица Ирана. В моем детстве ничего особенного не происходило, все тихо-спокойно, не весело и не грустно. Я больше времени играл один, у меня друзей не было и сейчас их почти нет. Сейчас мне 30 лет.

Сначала я хотел поехать в Россию, но там дорого жить, и, мне говорили, опасно для иностранцев. Потом я хотел поехать на Украину. Там тоже сказали, что не говорят на русском, там говорят на украинском. Бывает, когда говоришь на русском, не отвечают. Такие проблемы мне не нужны. Я хотел изучать русский и изучать спокойно.

Есть одна причина, по которой я изучаю русский, английский, немецкий. Новый язык открывает новый взгляд на окружающее. Вообще, русский язык – это не только язык. Это искусство. Во-первых, русский язык очень сложный. Во-вторых, если ты хочешь говорить на русском красиво, это еще сложнее. Поэтому, когда я смотрю на молодежь, на вас, носителей языка, я не вижу эту красоту, мелодичность. Образцом для меня будут все классические произведения. Я вообще люблю Достоевского, Гоголя, Чехова. Любимое произведение на русском – «Записки из подполья». Мой старший брат тоже знает русский. Учил в университете в Иране русскую литературу. У Гоголя есть произведение «Записки сумасшедшего», мой брат прочитал его и влюбился в русский язык. Сейчас он работает гидом. Дома у нас всегда звучали русские песни, были русские книги. Я помню, там были романсы, Вертинский – «как хорошо без женщин и без фраз».

В Беларуси я уже семь лет, закончил иняз, сейчас в магистратуре. У меня диссертация по Эдгару Аллану По. На учебе иногда происходят конфликты с преподавателями. Мы обсуждаем какой-то вопрос, и они говорят: вот так, вот решение. Я говорю: нет, это не решение, это другая проблема. Естественно, они не соглашаются, потому что преподаватели находятся выше, а студенты, тем более иностранцы, ими не берутся в расчет. Когда я закончу учебу, наверное, буду работать. Мне не важно, кем, главное, чтобы было время думать. Я и сейчас уже работаю переводчиком в посольстве Ирана.

Я до сих пор не понимаю, почему в Минске бывают такие маленькие-маленькие улицы, два или три метра. Там находится светофор, и люди должны стоять. Машины не едут, люди стоят и ждут зеленый цвет. Менталитет людей из Беларуси и Ирана очень, очень похож. Потому что вы тоже, как и мы, знаем, чего мы не хотим, но что хотим, не знаем.

По поводу фото – у меня их нет, к сожалению. Лучше без фотографий, так, по-моему, интереснее. Скажите вашим читателям, что я сторонник взглядов Ролана Барта на фотографию. Фотография – это смерть того, кто изображен на фотографии. Вот именно эта репродукция убивает меня, когда что-то повторяется, теряет смысл. Если, конечно, будет какой-то смысл.