Дог-шоу «Я и моя собака»: как жить с ньюфаундлендом (часть вторая, драматическая)

Часть 1: Как построить жизнь вокруг ньюфаундленда

В первой части этой истории Берни был нежным щенком до года. Сейчас ему почти три с половиной, и за это время он успел пережить многое.

Однажды позвонила заводчица, спросила, когда мы собираемся идти на какую-нибудь выставку. У Берни прекрасная родословная, сказала она, единственный кобель в помёте, нужны выставки, чтобы заработать титулы и блестяще продолжить род. Не блестяще продолжить род можно в любой момент, но благодаря медалям есть вероятность получить чистокровных ньюфаундлендов, передать хорошие гены. Ходить по выставкам – затратно и утомительно, смысла в Бернином кителе с медалями я тоже не находила, но возможная перспектива официального отцовства перевесила. Наверняка Берни будет не против завести подругу, а потом я представила его маленьких шарообразных меховых детей – и в состоянии собачьей овуляшки записалась на ближайшую выставку.

Мы стали ездить к хэндлеру – человеку, который готовит собаку к выходу в свет, учит её правильно позировать, ходить по кругу, давать интервью и пить коктейли. Берни тренировала девушка Оксана в Чижовке за 10 долларов в час. Первые три занятия прошли прекрасно: он быстро учился, стойка была как надо, всё получалось, брезжила слава. А на четвёртой встрече Оксана пощупала Берни в районе паха и задумчиво сказала: «Ой, кажется, у него опустилось только одно яичко». Так выставочная карьера Берни завершилась, не начавшись. Если у собаки не опускается яичко (господи, а я ведь шутила на эту тему в первой части своего рассказа!), он считается бракованным, не выставляется и больше никогда не заводит официальных подруг и детей. Ветеринар всё подтвердил: «Ваш пёс – крипторх, через год лучше сделать операцию, чтобы не было рака». Заводчица расстроилась: «Раз щенок бракованный, могу забрать его обратно или отдать вам часть его стоимости, так сказать, за недостающее яичко». Конечно, я ни за что не собиралась отдавать Берни. Извините, метафора дурацкая, но яичко моей собаки, правда, золотое – заводчица вернула за него 300 долларов.

Потом наступило лето. Мы с мужем решили поехать в Прагу и взять Берни с собой. Для выезда за границу собулю нужно было чипировать, подготовить всякие бумаги, паспорт, сведения о прививках, на это ушло два дня. Путешествовать Берни полюбил с первых месяцев жизни, машина вызывала приятные ассоциации с большой прогулкой, приключениями, так что дорога прошла легко. Мы все вместе ходили на заправках в туалет и поесть, заднее сидение было отдано псу полностью, в пути он в основном спал.

За две недели жизни в Праге моё представление о том, как можно проводить время с собакой в большом городе, сильно изменилось. Везде есть зоны для выгула, стоят пакеты для собачьих какашек, и что не менее важно – специальные мусорки для таких отходов. Чехи любят собак, многие заводят по две сразу. В любое кафе не просто пускают с псом, тебе и твоему зверю рады, кажется, даже искренне. Собаке дают миску с водой, а иногда какой-нибудь вкусный ништяк. Всё как-то хорошо, спокойно, доброжелательно, без напряжения. Дети, собаки, люди самого разного возраста, все естественно взаимодействуют в общественных местах, почему-то никто никому не мешает. В Минске тоже стали появляться заведения, в которых можно бывать с собакой. Берни рады в «Свободы, 4» (однажды соба так тронул сердца повара и официантов, что те подарили ему пакет с сушеными бычьими ушами и хвостами) и в кофейнях из списка OkiDog. Мне бы хотелось, чтобы таких мест было больше. В Минске живут взрослые, дети, младенцы, пенсионеры, люди с особенностями развития, люди с ограниченными физическими возможностями, собаки, да кто только не живёт – вот бы у всех была возможность свободно передвигаться по городу, посещать всякие кафе, фестивали. Потому что, мне кажется, это – нормально, развлечения и отдых могут добавить в жизнь немного радости, каждый имеет право на немного радости.

Тем же летом Берни исполнился год, парень совсем окреп, хотя так и не дорос до ньюфовых стандартов (но я не расстраиваюсь и верю, что его не самые гигантские размеры и вес в 51 кг вместо 60-70 кг способствуют меньшей нагрузке на лапы и сердце). Начались драки с другими кобелями за «кто здесь главный», внимание сук, причём Берни явно собирался быть общепризнанным лидером в любой тусовке. Первое время я чувствовала растерянность и бессилие, не знала, как себя вести, когда твоя собака месит другую собаку, это вообще ок или нет? Постоянно звонила кинологу Денису. «Это нормально, собаки выясняют отношения, не волнуйся», – Денис давал рекомендации, успокаивал, мне это очень помогало. Теперь я знаю, как вести себя до, во время и после разборок. К счастью, выяснения отношений для всех участников никогда не заканчивались кровью или травмами, их главная функция – установление иерархии, обозначение границ. Я стала относиться к собачьим конфликтам спокойнее, и к человеческим тоже. Раньше конфликты, ссоры и любое выражение злости казалось мне чем-то однозначно плохим – конец отношениям, ужас ужасный. Но не бывает хороших и плохих чувств, у каждого есть своя функция. Злость нужна для мобилизации, сохранения целостности, отстаивания прав, обозначения границ. Конструктивные конфликты не курильщика помогают выразить чувства, разрядить напряжение, стимулируют изменения. Ладно, моё отношение к злости и конфликтам изменилось не благодаря наблюдению за собачьими ссорами, а благодаря моей личной терапии и учёбе на психолога (Катерина ведет свою практику и телеграм-канал об экзистенциальной психологии – прим. ред.).

А ещё, несмотря на понимание и нормализацию происходящего, я всё же записалась с Берни на курс по групповому послушанию. Слушаться предстояло ему (меня) и мне (инструктора). Два раза в неделю он учился взаимодействовать с другими собаками и при этом выполнять команды. На курсах он был умняша и мамина радость, на прогулках после занятий тоже, но оставалось (и остаётся) одно белое пятно: против течных сук приёма не было. Однажды Берни рванул за одной такой со всей дури через поле, и я красиво проехалась животом по весенней земле.

Это не единственная «собачья травма»: частенько в игре Берни может заехать мне увесистой когтистой лапой по ноге или лицу. А однажды пёс решил меня спасти во время плавания в реке (напомню, что ньюфаундленды – собаки-спасатели, вытаскивать людей из воды – их суперсила). Спасал довольно грубым способом: подплыл и, вероятно, пытался ухватить меня лапами спереди, не знаю. В результате я вышла из воды с расцарапанной в кровь шеей и грудью. Муж решил исправить ситуацию, купил гидрокостюм и начал чаще плавать с собакой, в том числе в холодной воде, и в итоге научил Берни спасать людские жизни более гуманным способом (теперь к плывущей на помощь собаке нужно не спеша развернуться боком, ухватиться за него – и Берни аккуратно доставит к берегу).

Воду Берни любит, всякую: иногда гребёт в ванне, пока моет лапы, может буксировать байдарку (да, мы были в походе, всё прошло хорошо, не считая того, что после буксировки байдарки мокрая собака дрыхла целиком на мне в холодной палатке и ещё, конечно, подъедала за многочисленными участниками похода всё подряд и пару дней спустя отрыгивала на пол, например, бараньи кости), а может с разбега нестись по грязным лужам – весело, задорно, уши назад. Короче, ссадины и синяки, полученные в процессе взаимодействия с собакой, бывает, случаются, и я привыкла. А вот друзья ещё не привыкли: как-то раз моя подруга Саша ушла гулять с Берни в морозную мартовскую ночь. Вернулась с ободранной щекой – поскользнулась и проехалась на поводке лицом по снегу. Здорово, что Саша со мной и Берни после этой истории по-прежнему дружит. Здорово, что вообще все друзья со мной дружат и заходят в гости, несмотря на Бернины слюни и желание облизать с ног до головы и достойно встретить каждого, кто зашёл на огонёк.

Во-первых, расставашки всегда печалька, во-вторых, мы с собакой неслабо стрессовали после перемены места жительства. Привет, первый этаж хрущёвки без балкона с тонкими стенами после трёхкомнатного раздолья. Ванна была очень маленькая, так что в процессе мытья Берниных лапок мылась я и вся квартира заодно. Первую неделю соба сильно беспокоился, пару раз даже лаял ночью, когда пьяные соседи шли к себе (по звукам казалось, что они уже пришли к нам). Я тоже смутно соображала, где я, чувствовала что-то, что можно назвать словами дереализация, апатия и утрата чувства домашности. Растерянная бездомность сменилась новыми чувствами – через три недели умерла бабушка. Новый год мы с собакой проспали в прямом смысле слова, я приехала к родителям ближе к полуночи, уснула, Берни поддерживающе прикорнул рядом.

А потом всё стало понемногу восстанавливаться. Я работала и продолжала учёбу, начала вести собственную практику. Уезжала на сессии (мой институт находится в Литве) и оставляла Берни мужу. Мы решили, что собака общая, поэтому несмотря ни на что будем вместе за ним присматривать, кто сейчас в силах, кто может – у того Берни и живёт. Живя со мной, Берни привыкал к проспекту и заводил себе новых друзей в районе Толбухина, к «папе» приезжал общаться со старыми – на просторах Малиновки осталась его стая, собаки, с которыми он вырос. Всё это время я балансировала между двумя крайностями. Первая – чувство вины, когда Берни был не со мной, а это случалось часто – это же моя собака, а я не уделяю ей достаточно времени и внимания, я плохая. Вторая – облегчение, радость и благодарность от того, что я могу оставить собаку, когда у меня нет времени, сил, возможностей. Потом всё улеглось и пришло осознание: раньше у Берни был один дом, а теперь два, где его любят. Сейчас Берни живёт со мной, но при необходимости я могу отдать его бывшему мужу, и это здорово.

В начале этой весны Берни чуть не умер. Приехал ко мне после выходных, проведенных на природе под Брестом. К концу дня стал очень медленно ходить, лапы заплетались, несколько раз его стошнило. Я решила, что он отравился – наелся чего-то на воле, мало ли. По пути в аптеку за какими-нибудь лекарствами внезапно подумала, а вдруг это не отравление, лучше позвать специалиста. Ветеринар Глеб приехал очень быстро, вывел Берни на улицу, велел посмотреть ему в глаза при дневном свете: «Видите, жёлтые?» И, правда, глаза были желтые. И моча по цвету напоминала заварку. «Это пироплазмоз», – сказал Глеб. Анализы подтвердили эту версию. Если бы я позвала ветеринара на день позже, Берни бы, скорее всего, умер. Пироплазмоз появляется после укуса клеща, животное умирает очень быстро. Берни с детства постоянно ест «Бравекто», таблетки, которые защищают от клеща в течение трёх месяцев, но в начале марта про них ни я, ни бывший муж не подумали, везде лежал снег. Похоже, клещ из Брестской области – самый суровый и морозоустойчивый клещ, вероятно, он укусил собаку на какой-то оттаявшей лесной проталине.

Собаке надо было ставить капельницы и делать уколы. Я никогда не делала уколов, рука тряслась, но в итоге справилась. Пока Берни лежал под капельницей несколько часов – я лежала рядом на полу, надо было следить, чтобы игла не выпадала из лапы, потому что иногда он шевелился и вообще беспокоился. К вечеру я поняла, что, кажется, тоже заболеваю, причём неслабо. Ночью температура поднялась до 39,5, меня трясло. Тут и начался ад: Берни после капельниц хотел в туалет очень и очень часто, а меня в это время колотило от озноба. Крепко собравшись с духом, завернувшись в одеяло, я вставала за ночь раза четыре и выходила с ним на улицу, но этого было мало. Чаще вставать у меня не получалось, было слишком плохо. Под утро я проснулась от звука мочи, льющейся на пол. Всё, что я могла тогда сделать – начать звонить близким людям. Ад стремительно расширялся: близкие и нежные в этот момент тоже болели, или не болели, но не могли забрать Берни по разным причинам, или были не в Минске. К счастью, поиск остановился на друзьях Денисе и Оле: Чип и Дейл, они приехали утром и забрали очень вялого собу у очень вялой меня. Они ставили ему капельницы, бегали по сто раз на улицу, кормили, поили и вообще. Я очень благодарна им и желаю счастья размером с дом, если что.

Кажется, за последние два года в Берниной жизни произошла куча событий. Ещё из новых навыков – плотное общение с детьми (ньюфы – собаки-няни, терпеливые, заботливые, ребёнок моей подруги Насти любит трепать Бернин мех, бывший муж сделал для Берни повозку, чтобы катать племянников и детей своих друзей) и позирование – к собуле на улице любят активно подходить с запросом на любовь и фотосессию женщины, дети, фотографы и белорусские дизайнеры (Берни даже случайно снялся в лукбуке одного из них, правда, снимки пока так и не появились в общем доступе). На Берни прохожие постоянно обращают внимание, а после первого текста на «Как тут жить» его даже узнал бармен из заведения, завсегдатаем которого стал мой бывший муж: «О, так это про твою собаку твоя бывшая жена написала?»

Пьяные люди – ещё одна категория Берниных поклонников. Стоим мы как-то недалеко от бара «Морячок» рядом с Толбухина, и к нам в прямом смысле подползает мужчина. То есть он стоял, догонялся, разговаривал с продавщицей в окошке, в котором круглосуточно продают курицу-гриль и пиво, а потом увидел Берни, опустился на колени, подполз и начал делать вид, что он собака, нюхать его, махать лапой, что-то у меня спрашивать. Тут, конечно, всё зависит от моего настроения – с этим мужчиной я даже немного пообщалась, а бывает, злюсь и могу нагрубить, особенно людям агрессивным. Или говорю: «Я забыла взять с собой деньги. Ну, чтоб заплатить за ваши советы, так что не утруждайтесь», – это моя любимая фраза из терапии, берегу для тех, кто даёт непрошенные советы. Берни получился звезда, так что гулять с ним люблю преимущественно в темноте и там, где людей поменьше. Наша лучшая прогулка состоялась прошлой зимой в два ночи: мороз, луна, тишина, никого вокруг, Минск похож на кадры из шведского фильма, Берни свободно бежит без поводка – хрусь-хрусь по снегу, и так часа полтора, чудо. А вот ещё недавно подошёл к нам парень, лет 20, очень модный, очень красивый, говорит: «Можно погладить, я с детства мечтаю о ньюфаундленде, я скоро заведу себе ньюфаундленда». Ну, и гладит такой, а Бернины слюни на него – бац – и упали, прямо на рукав прекрасного клетчатого пальто. Парень сразу такой: «Фу, слюни, один большой минус – это слюни». И тут я подумала, что мне близка установка про перфекционизм как несовершенство, потому что попытка содержать всё в идеальном состоянии затормаживает. Берни и его слюни – идеальное несовершенство, вон как всё вокруг растормаживает.

Сейчас соба живёт со мной и одним близким мне человеком в просторной квартире. Есть такая строчка у Монеточки – «все собаки вернулись домой, все дети нашлись здесь». Вот мы все вернулись, все нашлись, собака укладывается на плитку на кухне после прогулки, сейчас начнёт похрапывать и дёргать во сне лапой, я вешаю на балконе его мокрые полотенца, вдыхаю воздух и задерживаю его внутри, это приятно, это на мгновение стопит время, чтобы я могла ясно почувствовать – я дома.