Редакция «Как тут жить» вместе с Samsung Galaxy Z Flip3 выбрали для вас, что почитать, послушать, посмотреть, в общем, как развлечься на этих выходных прямо в смартфоне.
.jpg)
Альбом «Радио Апокалипсис»
ATL
ACIDHOUZE
Свой шедевр «Марабу» чебоксарский рэпер Сергей Круппов, также известный как ATL, выпустил почти точно посередине между клипом Оксимирона «Город под подошвой», от которого слушатели русского рэпа сошли с ума, и, собственно, альбомом Оксимирона «Горгород», от которого сошли с ума, если верить интернету, уже просто все, кто знает русский. В отличие от Оксимирона, следующие 6 лет Круппов исправно выпускал музыку, и часто очень хорошую, но все будто по нисходящей: он читал все тот же дэдпэн-насмешливый наркотически-фантастический рэп под танцевальные биты, но как будто чем большее на него обращали внимание, тем он сильнее стеснялся. Надо ли удивляться, что «микстейп» (часовой альбом, в котором некоторые фиты с чужих треков последних лет положены на свежие биты) «Радио Апокалипсис», вышедший ровно посередине между оксимироновскими «микстейпом» (часовой сборник всех звуков, которые Оксимирон издал за многие годы) и альбомом – самая бодрая музыка Круппова года за четыре, и самое серьезное изменение авторской стилистики со времен «Марабу».
Никакого оксимироновского «рывка» и «переворачивания» Круппов на альбоме не делает. «Радио Апокалипсис» опять соединяет его традиционные тексты про употребление наркотиков, ядерный апокалипсис и мрачную эзотерику («Ты пила вино на кухне/ Я дымил как крематорий»; «Как на зеркале в сортире /Руки бога-людоеда / В небе полосы чертили /Сопла вражеских ракет») с еще чуть дальше сдвинувшейся в сторону нулевых годов танцевальной музыкой, просто делает это чуть по-другому и лучше.
Если на двухлетней давности «Кривом эфире» слова Круппова большей частью производили впечатление неумного цинизма старшеклассника, то здесь он одной только коротенькой прустовской зарисовкой «Весь в отца» («В старом бомбере нашел сотку / И вспомнил, как в нем же когда-то прое*ся сам» – и дальше поток воспоминаний о детстве в 90-е с рефреном «Там в глубокой юности / Прорезались зубы глупости») показывает, что уже повзрослел: «Мой сын будет весь в своего отца / Жаль, что сын будет весь в своего отца». К немного головным габбер-номерам с«Кривого эфира» добавились гораздо более живые стилизации под радио-хиты детства Круппова. На «25 недель» он, как идеальный кислотный диджей, под евродэнс неймдропит Катю Лель и «Руки Вверх», а припевом, не мигая, поет единственное выражение, которое никто и никогда не сделал бы припевом поп-песни: «Взяли на душу грех».
Вместо книжной фантастики в песни Круппова все сильнее лезет мелкая бытовая хонтология постсоветского ребенка девяностых-нулевых: в песне «Водяной» вокальным хуком оказывается припев песни из советского мультика про водяного, в другой песне умное слово «макабр» рифмуется с школьной сальностью «Улыбок тебе, дед Макар». Это было и прежде (лучшие моменты «Марабу» отсылали к Чуковскому и мему про тверкающих пчелок), но на «Радио Апокалипсис» лоскутное одеяло звуковых и словесных воспоминаний выходит у Круппова как будто связнее, чем когда-либо.
Если про Оксимирона всегда говорили больше, чем надо, то про Круппова – меньше. Уже «Марабу» был русским «Untrue», на «Радио Апокалипсис» же Круппов местами доходит до прямой полемики с Burial, другим певцом городской меланхолии и воспоминаний о танцевальной музыке. Эйфорический синтезаторный перебор песни «Детонатор», похожий на сэмпл из какого-то транс-хита начала нулевых, звучит и работает точно так же, как небесные клавиши в «Come Down To Us», тоже переходит в приподнятый поп-припев – и то, что вместо обтекаемых слов поддержки всем угнетенным мира Burial, Круппов благостным голосом поет «Детонатор сжимала рука / Я желаю вам только добра», лучше всего характеризует разницу национального характера. Вроде бы Burial искреннее, честнее, открытее, но по контексту ясно, что его «угнетенные» – это почему-то обязательно люди, меняющие гендер, остальным, видимо, стоит искать поддержки в других треках; то есть, буквально, весь Burial – это «Детонатор сжимала рука / Я желаю вам только добра». Круппов никому ничего не обещает, руку поддержки никому не протягивает. Если хотите, можете вместе с ним посидеть-повспоминать детство, может быть, всплакнете, может быть, посмеетесь. Если что, он здесь, всегда готов перекинуться парой слов. За всем остальным – это к Оксимирону.
Антон Серенков
Фильм «Турне»
реж. Матье Амальрик
Нервный грустный француз везет в гастрольный тур по Франции им самим собранную в труппу компанию американских женщин, исполняющих неприличные танцы. Вроде бы стриптиз, но женщины эти, эмн, в теле, что ли, и обычные вроде бы срывания лифчиков и задирания задницы под музыку в их исполнении похожи, действительно, скорее на похабный цирк. Француз всем улыбается, но никого обмануть не может: удачными гастроли не будут.
Сразу несколько режиссеров в десятые годы сорвали банк зрительской любви с влюбленными подражаниями шедевру Федерико Феллини «Сладкая жизнь». Альфонсо Куарон в «Роме» повторил форму и фактуру фильма, чтобы рассказать умеренно неинтересную историю своей семьи и любимой домработницы. Паоло Соррентино в «Великой красоте» снял, в общем, фанфик «Сладкой жизни» про жизнь героя Мастроянни в старости. Оба автора, конечно, кроме того, что, пользуясь стилем Феллини, придумали для собственных фильмов массу отличных сцен, еще и добавили в палитру мастера немного новых красок: например, фильм Соррентино попросту был цветным. Но лучшее развитие идей «Сладкой жизни» оказалось в ходе десятилетия совершенно забыто: «Турне» известного актера Амальрика получило по выходу приз за лучшую режиссуру в Каннах, а потом как-то из поля зрительского внимания выпало.
В отличие от Куарона и Соррентино Амальрик не заморачивается, собственно, стилем Феллини: он тоже снимает причудливо, часто будто ассоциативно слепленные сцены-анекдоты, но совсем без отточенной гладкости, которая у Феллини из-за новизны до сих пор бодрит, а вот у подражателей часто выглядит слишком глянцевой и неживой. «Турне» снято сыро и хаотично, хотя и содержит все равно много по-феллиниевски выразительных мизансцен. Но главное, что он, сам будучи актером, все внимание уделяет, как и Феллини, протагонисту. Сыгранный Амальриком Йоахим Занд – это самое близкое, что в десятые можно получить к чувствительному и растрепанному Марчелло Мастроянни из финала «Сладкой жизни»: растоптанный жизнью, смертельно разочарованный в самом себе, но все равно улыбающийся печальный клоун без грима. В моменты, когда тщедушный, с нелепыми усиками и в бордовом костюме Амальрик срывается на крик, в нем мерещится уже прямо Джокер Хоакина Феникса, только без спасительной комиксной условности, на пределе человеческого отчаяния.
Как и Феллини, Амальрик заканчивает тем, что даже на дне жизни, оказывается, можно вполне неплохо жить. Это, конечно, слишком взрослый взгляд, неудивительно, что в десятые фильм всеми забылся.
Антон Серенков
Сериал «Психиатр по соседству»
В американские восьмидесятые 40-летний лоб (Уилл Ферелл) корчится от панической атаки на работе. Недавно умерли родители, ему пришлось начать руководить семейным бизнесом продажи тканей, получить огромное наследство в виде роскошной недвижимости (не очень адекватной масштабу бизнеса), да и еще он все еще один. Его сестра с повадками еврейской матери уговаривает сходить к психотерапевту (Пол Радд). Взрослый лоб ломается, но идет. И спустя серию банальных советов, подбадриваний и безобидных манипуляций Уилл Ферелл уже бегает и прыгает и готов продолжать посещать терапию.
Быстрый неожиданный поворот заключается в том, что сорокалетний лоб не оказался вдруг в ситуации, когда не может справиться с проблемами, а просто всегда был простофилей и нюней. И этим воспользуется амбициозный и тщеславный психотерапевт, поселившись в его голове настолько, что со временем начнет там делать ремонт. Не случайно ведь у психиатра говорящая фамилия Хершкопф, что с немецкого почти дословно означает «владеть головой». Еще один неожиданный смешной поворот в том, что этот психотерапевт станет для простофили другом, которому пациент будет десятилетиями платить за «дружеское общение».
Актер Пол Радд в свои пятьдесят в этом году вдруг стал почти суперзвездой, который снимается и в блокбастерах, и в сериалах, и даже признается самым сексуальным мужчиной мира по версии известного рейтинга журнала «People». Поэтому и роль подозрительного, но харизматичного полумошенника, полутренера личностного роста (что часто является синонимами) ему очень идет. По типажу, кстати, выглядит буквально как доктор Курпатов. Комедийный актер Уилл Ферелл, напротив, делает в сериале популярный карьерный финт, какой раньше делал, к примеру, Джим Керри в «Вечном сиянии чистого разума» и в «Шучу»: он комедийный актер в намеренно драматической роли. Его неуверенный простофиля-персонаж на экране убедительно хорош, хоть и с дурацкой комедийной харизмой Ферелла, которую никак не скрыть.
Люди в беде легко развешивают уши и доверяются мошенникам
«Психиатр по соседству» прикольно и свежо рассматривает популярную психиатрию не в контексте людей, которые нуждаются в помощи, а в разрезе того, что сфера легко может притянуть к себе остапов бендеров. Люди в беде легко развешивают уши и доверяются мошенникам. Сериал рассказывает именно такую историю, хотя и без особого экстрима: психиатр все-таки не психопат, просто, ну, вот такой это человек, слишком уж для него велик оказался соблазн взять деньги того, кто наивно и настойчиво сам их предлагает, ну вот тоже такой это человек.
Андрей Пожарицкий
Игра «Moonglow Bay»
.svg)
Coatsink
Два квадратных человечка прибывают в приморский городок, чтобы заняться на старости лет делом мечты: рыбалить на собственном катерке в прибрежных водах, потом готовить рыбу в уютном двухэтажном домике у берега, а следом продавать получившуюся вкуснятину всем желающим. План, вопреки ожиданиям, идет насмарку, не когда выясняется, что один из человечков рыбачить не умеет в принципе, а когда в бухту заплывает гигантский кит и топит к чертовой матери того из человечков, который рыбачить умел. Три года спустя выживший под давлением давно выросшей дочери вновь берется за удочку: прибрежному городку нужен свой герой, особенно если он может поймать и приготовить хорошенького леща.
«Moonglow Bay» – очередная инди-игра с замахом гигантского студийного проекта. В ней длинная сюжетная линия со множеством побочных квестов второстепенных персонажей, открытый мир уютного городка и прибрежных вод, несколько основных механик, которые не надоедают часами. Как и полагается инди-игре, берет «Moonglow Bay» тем, что все эти привычные элементы в ней странные.
Вокселная (то есть состоящая из трехмерных пикселей) графика выглядит одновременно вполне выразительно (видны всяческие мелкие детальки внешности персонажей, домов, природных объектов и всего остального), и по-хорошему странно и свежо: игра сразу втягивает в ощущение даже не сюжетной кампании в «Minecraft», а сразу в какое-то детское воспоминание о лего-запоях. Рыбалка сделана в виде небольшой, но довольно заковыристой (в основном из-за шизофренического управления с клавиатуры) мини-игры, где есть место и прожатию кнопок на скорость, и некоторому тактическому расчету. Рыбех разработчики нарисовали много, всех – красиво. Готовка, с одной стороны, быстро превращается в слишком серьезный напряг, но с другой – где вы еще видели игры, в которых в мини-играх реально нужно мыть еду в раковине, и только потом резать и жарить? Все это резко засасывает в мир квадратного рыболовства, квадратного праздношатания по уютному городку и квадратных пустопорожних разговоров с квадратными людьми. Да если бы такое было в «GTA», может, никто бы и не угонял машины с самолетами, все бы только на пирсе стояли с удочкой.
Антон Серенков
Bloomberg
Есть всем известная повторяющаяся сценка из американских фильмов: семья бедняков крутится, как белки в колесе, а на них еще и малые дети висят, мешают от дома отойти. Есть фильмы вроде «Эрин Брокович», где небогатая женщина все героические дела делает буквально с младенцем на руках. Возникает вопрос: а почему этих детей просто не сдать в ясли или детский сад, кто покрупней? Тут же, понятно, возникает ответ: это ж Америка, там все денег стоит, поэтому беднякам ясли и не по карману. Ответ верный, но вот развитие мысли в реальности идет перпендикулярно ожиданиям. Мы привыкли, что за ответ о том, что в Америке что-то слишком дорогое, идет уточнение, что зато там и зарплаты выше. Факт же в том, что ясли и детские сады в США – самая нерентабельная область предпринимательства, и нянечки с воспитательницами зарабатывают меньше кассиров в фастфуде.
Статья об этом парадоксе сайта «Bloomberg» почти совсем не рассказывает никаких историй, но рисует для нас, привыкших к миру массовых и крайне дешевых ясель и детских садов на любой вкус, настолько причудливую и фантасмагорическую картину, что простые цифры оказываются доходчивее лихих поворотов сюжета.
Государственные детские сады в США не строят, чтобы не было «как у совков»
Формально вся проблема в государственных регуляциях: по нормам, на одного воспитателя в дошкольных учреждения США полагается от трех до четырех детей (в разных штатах по-разному), соответственно, зарплата одного сотрудника ложится на плечи в лучшем случае четырех семей. Это и само себе звучит освежающе странно: постсоветские люди почему-то уверены, что драконовские регуляции существуют только у нас. Более того, нормы для детей до 3 лет настолько жесткие, что 80% садиков просто не принимают детей младше. В статье фигурирует только одна владелица частного садика в Портленде, она берет 2000 $ в месяц за ребенка до 2 лет и 1500 $ за ребенка старше. До ковида ее сотрудницы получали 15 $ в час, что было на границе минимальной оплаты труда в городе, после ковида, благодаря госудотациям, стали получать по 17 $. В целом ковидные выплаты детским садам в США были меньше, чем авиакомпаниям, хотя в этой отрасли работает около 2% всех работающих американских женщин. Все ясли и детские сады в США частные, поэтому даже с выплатами их владельцам приходится действовать на свой страх и риск, каждый новый день не зная, а будет ли вообще завтра работа.
По мере изложения этих нехитрых фактов статья упирается в странный, но неоспоримый факт: американское правительство, полностью понимая необходимость создания системы детских садов и яслей, сознательно ее саботирует скоро уже как столетие. До Второй мировой считалось, что с детьми просто сидят матери-домохозяйки (текущая фемповестка с ее пафосом борьбы за право женщины на труд, конечно, чисто американская – европейская женщина вкалывает на производстве еще с Первой мировой), после войны же введение стандартных для всех европейских стран системы дешевого или совсем бесплатного дошкольного воспитания каждый раз натыкалось на риторику, что «это как у совков», соответственно, этого делать не надо. И это притом, что непосредственно во время войны, когда американских женщин нужно было массово использовать на заводах вместо призванных в армию мужчин, государство быстро и эффективно создало общенациональную систему бесплатных садов, которую после войны просто упразднило. Сейчас правительство Байдена пытается принять хоть что-то похожее на программу создания детских садов, но, как сообщают в статье, и ее вряд ли удастся протолкнуть. Почему? Ну разве ж на такой вопрос ответишь.
В общем, эффект статья производит крайне позитивный. Такое почитаешь, потом вспомнишь родной детский сад, и даже на душе легче становится.
Антон Серенков
