Как это – быть самой стильной певицей Беларуси

– Как вы вообще познакомились? 

Полина: Мы познакомились на курсах для поступления в Академию искусств в 2010 году. В 2011-м мы вместе поступили на один курс и начали снимать вместе, потому что ходили вместе кушать пиццу в «Казачны замак». Там был рядом парк Челюскинцев, и мы снимали наш первый клип на фотоаппарат моего папы. Вот с тех пор и мы делаем что-то вместе.

– Катя, расскажите, чем вы занимаетесь в рамках Palina.

Катя: А можно сказать – чем я только не занимаюсь? Ну, массой разных вещей. Это такой плотный творческий симбиоз. Нет сферы моей абсолютной ответственности.

– Но нет и сферы вашей безответственности, да?

Катя: Я помогаю с одеждой, вообще с какой-то визуальной составляющей. Помогаю с фотографиями, макияжем, какой-то менеджерской работой. Я стараюсь, чтобы Полина больше занималась музыкой, а не переписками. Снимаю видео.

– Были ли какие-то супермодные штуки, которые Полина отказалась носить? Было ли такое, что вы, Катя, предлагаете что-то, а Полина говорит: ты что, смеешься, мне к людям идти.

Катя: Мне кажется, такое происходит очень часто! Объясню просто концепт, как мы подбираем образ. Мы идем от противного. Говорим: ой ты помнишь, у мамы в детстве были такие противные янтарные бусы. Сложно представить, что сейчас их можно сделать интересными и модными. То есть мы берем какие-то вещи, которые нам сложно представить адекватными и красивыми в общепринятом понимании. Такое произошло, например, с леопардовыми вещами, я не понимала, что можно сделать со звериными принтами, а потом для меня это превратилось в челлендж. Или принцессичное платье, вещь с примитивной, понятной красотой, которое давно существует в мировом визуальном опыте. Очень увлекательно придумать, как эту вещь переложить на себя, как сделать, чтобы тебе понравилось. Вообще, это часто происходит с вещами, которые изначально тебе неприятны, которые вызывают в тебе массу вопросов.

А по поводу того, что Полина не соглашалась надевать то, что я предлагаю, – это происходит каждый раз. Однажды я заставила ее надеть одну вещь, Полина не хотела, и я потом поняла, что она была права.

– А что это было?

Катя: Ну вещь сам по себе была хорошая, но не в том котексте. Это было серебряное платье на концерте в Виннице. Я поняла, что важно не только облачить ее в какую-то визуальную форму, но и сделать так, чтобы она чувствовала себя в этом уверенно.

Полина: Да мы вообще, мне кажется, не модницы. Ну я вот так точно не об этом. Мне это не очень интересно, визуальное вот это. Бывает периодами: какая-то вещь побудит заинтересоваться этим, но при всем при этом... мне как бы не очень... особенно я себя среди модников... Ну есть же такая прослоечка модников, я себя там чувствую некомфортно. Наверное, мы все это делаем ради удовольствия. Потому что как бы ты ни старался, все равно самая успешная фотография – это в розовой кофте в шторах...

Катя: Самая примитивная.

Полина: У нас просто была фотография, на которую мы потратили 200 долларов, сняли квартиру, фон, купили кучу заколочек, но она не пользовалась популярностью в инстаграме. Такие фотографии почему-то набирают на процентов 70% меньше лайков, чем фото в шторах.

– То есть чем меньше стараться, тем больше лайков?

Полина: Да, то есть непонятное не воспринимается. Самая популярная фотография в аккаунте – это у Кати дома в шторах. 

– То есть вы реально для одной фотки сняли квартиру?

Полина: Ну у нас не было места для работы, и у меня был сложный период. Пока я училась в универе, поиграть концерты – это было чисто повеселиться. А потом я подошла к тому, что вдруг поняла: я действительно хочу этим заниматься и у меня в принципе это получается. Но чтобы что-то происходило, надо много работать. И потом, когда ты начинаешь работать, работы становится еще больше. И потом, когда было много концертов, нужно было делать много фотографий. И мы просто сняли ту квартиру-студию и затащили туда черный фон 2,5 метра.

– Вот вы сказали, что чувствуете себя неудобно среди модников. Но в это очень сложно поверить, особенно глядя, как вы сидите вот с этой серьгой и в этом плаще. Как так получается?

Полина: Я четко понимаю, что это моя работа. Просто, может быть, у меня есть какое-то заблуждение насчет тех, кого я считаю модниками... Но вот я когда ходила на открытие H&M  – не знаю, может, там, конечно, были не модники, ха-ха – но я ушла оттуда через семь минут. Мне было жутко дискомфотно. И я очень другой человек на сцене. Мне на сцену нарядиться комфортно, это дает мне дополнительную силу и энергию. Я же должна производить впечатление. А так я ненавижу магазины.

Катя: Я думаю, тут есть некоторое недопонимание в терминах. Ты воспринимаешь модников как Анну Делло Руссо? Когда ты надеваешь шмотку ради тренда? Мне кажется, ты немножко лукавишь, когда говоришь, что тебе все равно, в чем выходить.

Полина: Ну да, ладно.

Катя: Ты говоришь о брендомании, о гонке за определенными вещами. То есть я тоже ненавижу торговые центры, для меня провести час в Zara – это смерти подобно.

– Так а как вы тогда все покупаете?

Катя: Винтажки. Дизайнеры. Секонды. Секонды – это как охота, это как в грибы сходить. Тебе интересно просто выцепить какую-то необычную вещь. Но если ходить в большие сетевые магазины... Я теряюсь при огромном количестве одинаковых вещей, которые сейчас в тренде, в какой-то момент они мне все кажутся уродливыми, потому что я вижу этого слишком много.

– А какие у вас секонды в Минске любимые?

Катя: Ну это же такое, что называется, на шару. Если по сеткам, то мне больше всего нравится «Модамакс», у них есть вот эта весовая система, вещи можно забрать почти за бесценок. Я просто ненавижу секонды, в которые заходишь, и там висит только «эйчендем». Большинство вещей мы привозим из Украины, Киева, у них секонды поинтереснее.

– Насколько я поняла, у вас много вещей, которые выглядят круто, а стоят копейки.

Катя: Ну да, вот эти заколочки я купила просто в швейном магазине.

– Еще я помню такие огромные серьги-кольца.

Катя: Да, я купила их в «Миле» за два рубля в Поставах. Я просто из Постав. Кстати, да, самые классные секонды – в Поставах! Там людям вряд ли нужен бисерный топик с одной завязочкой. Или какие-то безумные вещи в стразах. Но в какой-то момент приходит осознанание, что все реже я могу увидеть уникальные вещи, все чаще обращаюсь к дизайнерам. Иногда они сами обращаются к нам. Как-то само все.

– Какие еще были классные находки в секондах? Вот этот крутой черный плащ на Полине откуда вообще?

Катя: Это, кстати, из украинского секонда, в Луцке мы его нашли.

Полина: Да, всего 4 рубля стоил!

– А сережечка вот эта?

Катя: Это «Ванилла Наоми».

– И сколько раз в неделю вы ходите в магазины? Извините за мой вопрос. Но это ж постоянно надо ходить.

Катя: Бывает, что и месяц не хожу. А бывает, что раз зайдешь, и пять комплектов готово. Но каждый раз, когда нужно куда-то выйти, все равно боль, стоишь перед шкафом и говоришь: ничего нет! Каждый раз мы договариваемся, что подготовимся за неделю до выхода. А готовимся когда? За два часа до выхода. Вот, например, у Полины концерт 28 ноября в Ок16, и в чем она будет, мы еще не решили. Всегда есть какая-то основа, знаем, что будут перчатки...

– Ой, вот перчатки у вас вообще!

Катя: Да, мы нашли польскую винтажку, невероятно классный магазин, где женщина торговала польскими вещами начала 20 века. И эти перчатки вот из того времени.

– Полина и Катя, что делать девушкам, которые чувствуют, что выглядят не так круто, как хотелось бы? С чего им начать?

Катя: Просто пробовать, пробовать, пробовать. Одежда – это как макияж, повод повеселиться. Это не то, что очень сильно рассказывает о твоих интеллектуальных способностях или о том, хороший ты или плохой человек.

– Полина, а вы что посоветуете? Вот когда девушка смотрит в зеркало и понимает, что в душе она как будто круче, чем снаружи.

Полина: Ну, да, надо много пробовать, это раз. И надо завести подружку, это два. Потому что когда ты один, сложно стать таким небоящимся человеком. Это же вопрос не про одежду, а про уверенность. И это расширение границ дозволенного. Меня же никто не наказывает. Я знаю, что могу ошибаться. Я знаю, что можно выглядеть странно. Я знаю, что можно быть смешной и глупой. От этого не умирают. И ты думаешь: а что будет, если ты вот так придешь? И обычно ничего не бывает. Хотя хотелось бы.

Кстати, знаете что, я хожу на занятия вогом, и считаю, что вог нужно прописывать всем белорусским женщинам как психотерапию. Там одно из направлений – такая модельная ходьба, и у нас было задание ходить, как будто ты сука, с таким вот лицом. И честно вам скажу, я вроде и публичный человек с выступлениями, но я не могу пройти с таким лицом, глядя на себя в зеркало. Мне было дико, что у меня же даже актерский опыт был, а я не могу! А там были девочки, которые идут так, как будто у них крышесносящая уверенность, идут, как звезды. Я понимаю, что это нарабатывается. Вог тебе дает не просто танец и движение, а какую-то закладку попробовать себя чувствовать увереннее и понять, что тебе за это ничего не будет.

Потому что любой внешний вид – он прежде всего про уверенность. Вот с Катей я комфортно себя чувствую, могу поныть, но потом надеть очень много всего, потому что когда мы вдвоем, то у меня есть увереность, мне весело. А когда ты один, даже если ты будешь выглядеть классно, начинаешь заниматься самоедством: а пойдет ли этот мой нос к этому платью? И ты начинаешь какой-то дурью маяться. 

Вообще, не надо забивать на себя. Наша культура в целом такая, она присаживает. Типа родила – ну все, сиди. А надо продолжать жить, быть требовательным к себе и очень себялюбивым. И жертвенность вот эта никому не нужна, которая еще с военных времен: я такая мать, героиня, перевезу всю квартиру в ковре сама, буду одна зарабатывать... Люди большей частью покорные. Чтобы что-то поменять в своей жизни, нужно сказать: я достоин лучшего, и я могу лучше. И просто как бы поверить в себя, заставить себя работать над этим. Потому что если ты это делаешь, оно тебе возвращается, и ты думаешь: как я так раньше жил?

– Вы ходите на психотерапию?

- Нет.

– А говорите так, как будто ходите.

Полина: Просто я себя так чувствую. Я что-то пробую делать, и это меняет мою жизнь к лучшему. Поэтому я могу это посоветовать.