Как работали вечеринки в Минске, пока они еще были

Кирилл 

диджей уже три года

Диджеить на Зыбицкой я начал чуть больше трех лет назад, в начале 2017-го. Получилось это случайно: в то время я с друзьями иногда тусовался в баре «Банки-Бутылки». Там иногда ставил музыку один наш знакомый, который как-то упомянул, что хорошо знает ребят из этого заведения и мог бы замолвить словечко. У меня был некий опыт диджеинга: в начале 2010-х я делал музыкальный блог Fat Necks, с которым поездил по вечеринкам в Москву и Питер, пару раз играл в Минске.

 

Такого послужного списка оказалось достаточно: уже через пару недель «Банки-Бутылки» предложили дату для сета. В техническом плане все было просто: в баре стоял какой-то базовый микшер, у меня был контроллер Akai и установленный на лэптопе Traktor (это такая программа для диджеинга), а больше ничего и не требовалось. Играть решено было вдвоем с моим другом Владом, который тоже принимал участие в Fat Necks: мол, по отдельности как диджеи мы никому не нужны, а вдвоем уже хоть что-то.

 

 

 

 

Сейчас это странно вспоминать, но три года назад музыка и сама движуха в барах на еще неокрепшей Зыбицкой разительно отличалась от того, что там происходит сейчас. Первоначальный бриф был такой: люди сюда приходят выпить коктейлей и, может быть, минимально потанцевать, особенно жечь не нужно. Этот бриф был нарушен сразу же: после самой первой вечеринки в «Банках» нас фактически отчитали за то, что было слишком весело, и в итоге народ больше танцевал, а не заказывал напитки. Дальше удалось чуть попуститься, и нас стали звать более-менее регулярно, 2-3 даты в месяц.

 

Из музыки в ход преимущественно шел современный хип-хоп (Migos, Карди Би, Канье Уэст, Кендрик, Ty Dolla Sign), рнби и поп (Фрэнк Оушен, The Weeknd, Ариана Гранде, M.I.A., Тинаши), рнби и поп нулевых (как и очевидные вещи вроде Нелли Фуртадо, Сиары или Pussycat Dolls, так и что-то менее знакомое белорусской аудитории вроде Алии, Амери или Эрики Баду), прямая бочка разных мастей (Кельвин Харрис, Tove Lo, Crystal Castles) и случайное ретро-старье (Джордж Майкл, Майкл Джексон, Билли Оушен, Шаде). Плейлист составлялся исключительно из каких-то своих предпочтений с оглядкой на то, что не надо сильно умничать и не надо давать людям заскучать. Но, кроме этого, было ощущение полной свободы: не важно, играешь хаус, олскульный хип-хоп или диско, главное, чтобы весело было.

 

Из этого всего выработалось универсальное правило, вариация «один для себя, один для них»: после каждого хитового или сильно подвижного трека нужно поставить менее известный или менее качевый трек, чтобы соблюдался баланс и градус не сильно повышался. Этим правилом, конечно, я постоянно пренебрегал: порой в дело шли нон-стоп хиты (особенно в самые людные дни вроде вечеринок на Новый год или дня рождения бара), а порой целый час мог играть какой-нибудь дип-хаус средней скорости. Сами вечеринки были тоже кардинально разные: в одну ночь могла быть куча людей, все веселые и готовые танцевать под вообще все, что угодно, а в другую ночь в баре могло быть 20 скучающих, которых невозможно было расшевелить вообще ничем и никак.

 

 

 

 

 

 

Весной 2018-го мой диджей-компаньон переехал в Москву, и я стал играть один. Гонорар больше не нужно было делить на двоих, и диджеинг превратился из занятия в свое удовольствие в неплохую возможность подзаработать. Вдобавок, к тому моменту начала заметно меняться атмосфера в самих барах. Зыбицкая окончательно превратилась в народную улицу, а публика стала максимально широкой, куда менее терпеливой и готовой гореть как никогда ярко. К тому же открывалось все больше новых заведений, в которые начали периодически звать: «На Пляже», The Moods, Tesla Bar, Kalinouski, Leone и другие.

 

Вместе с этим менялась и музыка: попадать во вкусы широкой аудитории становилось все сложнее, поэтому в прайм-тайм приходилось и ставить только хиты. В дело все больше шли рэп и рнби из нулевых, современный поп с сотнями миллионов просмотров на YouTube, пост-деспасито реггетон и ранее негласно табуированный русский рэп и русская попса.

 

 

 

Причем произошло такое изменение абсолютно естественно и без каких-либо указаний сверху вроде «к нам сейчас ходят больше людей, ставь треки попроще и повеселее». Я сам начал замечать, что мой старый плейлист уже не работает так хорошо, как хотелось бы, и нужно что-то менять. На Зыбицкую люди приходят напиться, покричать с друзьями и подвигаться, особо ни о чем не думаю — зачем усыплять людей музыкой, которая им не нравится? К тому же, когда начинаешь ставить Монатика или Скриптонита и видишь, что почти весь бар кричит буквально все строчки из их песен, то сложно удержаться и не ставить потом эти треки на каждой следующей вечеринке.

 

Работа диджея в таких местах становится скорее не культурно-просветительской, а коммерчески-капиталистической: ты нужен там для того, чтобы лучше продавался алкоголь. В тот период я начал играть практически каждые выходные, из-за чего все диджей-сеты в памяти слились в один.

 

Тусовки на Зыбицкой все чаще начали напоминать сет Кайтранады на канадском Бойлер Руме, где в толпе что-то странное или смешное происходит просто каждую секунду. Толкотня и биток: кто-то пришел покрасоваться, кто-то потанцевать (и одновременно с этим выпить несколько шотов), половина тусуется компаниями, при этом другая половина пытается с кем-то безуспешно познакомиться. Вот кто-то разлил коктейль на пол и разбил бокал; кто-то начинает дергать диджея и просит поставить что-нибудь неуместное; еще кто-нибудь пытается залезть на стол или барную стойку, пока его не сняла охрана. Сами люди всегда тоже были крайне разношерстными, как и в «Банках», так и в других местах на Зыбицкой: серьезные парни в костюмах, девушки в платьях, модники в Рубчинском, ребята попроще в околоспортивном, студенты, менеджеры среднего звена, иностранцы и так далее.

 

 

Платили в подобных местах в те годы примерно одинаково — 150 рублей за трехчасовой сет. Да, где-то платили меньше, где-то редко платили больше, но такую цену можно было назвать стандартной (если не брать новогодние вечеринки, корпоративы и прочие специальные мероприятия, где стоимость варьировалась как угодно). Откуда взялась такая сумма и почему платили именно столько, решительно непонятно, но никто, похоже, этим вопросом особо и не задавался. Возможно, я ошибаюсь, и за этими цифрами все-таки стоят скрупулезно выверенные финансовые расчеты, но я ни разу ни о чем таком не слышал.

 

Дальше математика простая — большинство заведений ставят двух диджеев на вечер, одного с 22 часов вечера и до часа ночи, и другого с часа ночи и до закрытия в 4 утра. Никто не запрещал брать две смены в разных заведениях за один вечер, даже если они не находятся рядом: то есть сначала сыграть в одном месте, а потом быстренько перебежать в другое, где оттарабанить еще три часа. Да, вариант довольно стрессовый (особенно когда диджей-сменщик опаздывает, потому что сам играл где-то еще), но самый прибыльный: за одну ночь можно было поднимать где-то 250-300 рублей, за два выходных дня — 500-600. Если забить каждую смену в каждый выходной, то в месяц могло выходить где-то в районе 2000 рублей — и это за два вечера работы в неделю. Понятно, что распланировать весь месяц целиком удавалось редко, но как минимум 7-8 смен в месяц получалось забивать почти всегда. И это играя в двух-трех местах, что уже говорить про людей с более широким нетворкингом, которые играют в куче разных мест.

 

Единственной затратой было такси: за вечер уходило по 10-15 рублей за дорогу туда-обратно, никто это не оплачивал отдельно. На алкоголь и прочие напитки тратиться не приходилось — во многих барах наливали бесплатно, а лимиты на выпивку были очень плавающими. В какой-то момент я практически прекратил выпивать во время диджеинга (банально перестало хватать выносливости), но до этого всегда старался налегать на стакан — так и уверенности в себе больше, и время быстрее летит, и ты как будто бы на одной волне с толпой. Поэтому, если вы как-нибудь придете в бар на Зыбицкую и заметите, что диджей заметно пьяненький, не удивляйтесь — это нормально, так и должно быть.

В таком режиме я продолжал играть примерно до марта этого года. Потом бахнул коронавирус, люди временно перестали тусоваться, заведения опустели, начали терять деньги или вообще закрылись на карантин. К июню почти все пооткрывались снова, но прежний режим работы не вернулся. Почти все бары начали ставить одного диджея вместо двух на всю ночь с пониженным ценником (сейчас за сет на 5 часов в среднем платят 140-170 рублей). Сытые дни закончились, но это не было большим сюрпризом. За эти три года сложилось ощущение, что диджеинг на Зыбицкой — большой пузырь, который в какой-то момент точно должен лопнуть (или хотя бы немного сдуться), что, похоже, и произошло.

 

 

 

 

 

Аня 
 

осветитель в ili и « Берлине »

 

У меня нет профессионального образования в этой сфере, а работу мне предлагали со словами: «Просто сидишь в компе и дергаешь под музыку светом». Так я и стала повелительницей фонариков и дым-машины минского клуба ili.

В клуб меня на втором курсе, в феврале 2017-го, привела Вика из суперандеграундной группы Rozovoje Ghetto. Я была их маленькой фанаткой, даже ездила на концерт в «Ионотеку», так и познакомились. Собеседования в клубе никакого не было, я пришла раньше времени, поэтому «тебя Женя встретит, такой лысый в шапке» – вот так я познакомилась с директором клуба. Обучения не было тоже, только краткий экскурс в мир светорежиссуры с тыканьем в каждую группу световых приборов. 

Программа, в которой мне предстояло работать, оказалась чуть сложнее калькулятора, поэтому ситуативно светить я научилась быстро. Принцип работы простой: светишь, как нравится, а если просят что-то определенное — пытаешься не налажать. Цена вопроса была 100$ в месяц, летом, когда мало мероприятий, посменно (тогда было около 10 рублей за вечер вроде). В конце я получала стабильно 30 рублей за концерт/ночь плюс 10 рублей на такси.

 

 

 

 

 

В свой первый самостоятельный концерт, числах в двадцатых февраля, я задымила клуб до сигнализации. Вид у меня был, как у котенка с того мема, где он нажал красную кнопку. Было очень страшно – первый день и такая прелесть, грозящая приездом пожарных. Все обошлось, но арт-директор еще долго ползал по сцене со стремянкой, пытаясь как-нибудь оградить извещатели, которые были в зоне действия дым-машины.

 

Больше всего я ненавидела фотографов, им вечно свет не тот. Конечно, сначала я вела себя прилично и старалась честно их слушать, но они всегда почему-то начинали с каких-то наездов. Да и профессиональный, скажем так, звоночек тоже всегда был, потому что фотографы в клубах, как обезьяны, – ладно, когда они только на сцене. В ili они и по стойкам лазили, и в непосредственной близости от моих фонариков. Я всегда мечтала им назло затемнить зал и подсветить только фотографа (а я-то знаю, как сильно сценический свет бьет в глаза), но не позволяла совесть и лень – перенастраивай еще потом все из-за них назад. Поэтому на все претензии фотографов я бойко отвечала: «На первом месте шоу, а потом уже ваши фотографии!»

Вообще, мне просто не хотелось под них подстраиваться, потому что свет — это вкусовщина. Например, я обожала ставить брутальным металлистам розовый. Еще в одной группе приборов функция была такая, называется «гобо» — линза с рисунком, например, в виде цветочка, ее еще можно было вращать в разные стороны. Вот такие штуки на металлистах тоже очень любила: играет какая-нибудь жесть, и этот розовый цветочек бешено вращается, а потом в другую сторону, а потом с замедлением. Правда, потом директор ругался, что они обижаются.
 

 

 

 

 

Я была на одном из первых (если не первом!) концерте «Молчат дома». Их как раз позвали rozovoje ghetto в ili поиграть. Я только не знала, куда ударение ставить: «Молчат дОма» или «Молчат домА», да и до сих пор не уверена. Через какое-то время я делала тестовое задание на вакансию автора в 34mag, и было решено писать про современный синт-поп/электронную музыку. Я написала всем, кто был мне доступен (или нет) и более-менее нравился: группам «Убийцы», «4 позиции Бруно», «Электрофорезу», Данiку Кацалу (организатор шоукейса лейбла Perfect Aesthetics) и вот как раз группе «Молчат дома». Только с ними удалось поговорить лично, потому что их вокалист Егор Шкутко сразу пригласил меня на рэп-точку поболтать. У меня не было опыта в проведении интервью, поэтому я просто пришла с большой розовой тетрадкой и маркером, записывала какие-то вырванные из контекста слова в надежде восстановить потом ход повествования. Восстановила, но статью не приняли. 

Еще как-то приезжала группа «Макулатура». Концерт очень долго переносили, у группы вроде были какие-то проблемы, на самом выступлении сразу запретили делать свет ярким, потому что у одного из музыкантов было что-то с глазом. Я очень переживала, потому что сценический свет проще выключить, чем сделать совсем слабым. Концерт был морально тяжелый и в потемках. Вроде в силу профдеформации не особо вслушиваешься в текст, но там и одного видеоряда на проекторе было достаточно, чтобы захотеть вскрыться. 

Приезжали еще тогда не особо популярные Flesh и Lizer. Flesh долго ругался с нашим звукарем, пытаясь доказать, что он звукарь получше и вообще сам все знает. За таким всегда очень забавно наблюдать со стороны, особенно когда понимаешь, кто на самом деле прав и почему. Поэтому их я запомнила так: невоспитанный мальчик повыше — Flesh, а вежливый пониже — Lizer, он постоянно пытался осторожно разрулить конфликт.

 

 

Летом у нас в принципе был не сезон, но летом 2018-го стало понятно, что «Бар ili клуб» закрывается. Причины особо не разглашались (мне, по крайней мере). Потом пошел слушок, что мы переезжаем на площадку побольше, и мы действительно переехали на «Молодежную» под новым модным названием «Берлин» на место бывшей «Африки».

Когда мы первый раз туда попали, там даже света не было, и мы ходили с фонариками, периодически высвечивая жуткие скульптуры фараонов. Самым шикарным в новом клубе был пол – леопардовый, б*ский! Мы красили стены, скульптуры, поддоны, все мыли, делали потолки и полы. Я до сих пор всем рассказываю, что вот того большого бегемота красила именно я. На своем рабочем месте я повесила плакат «Я не люблю Хаяо Миядзаки».

Той осенью я какое-то время еще рисовала всякие афишки для клуба и пыталась вести инстаграм и рассылки, смм, в общем. Но сммщик из меня был никудышный: слишком мало знаний и слишком много требований к грамотности организаторов. Еще в тот же период времени пробовала себя в качестве организатора, писала разным группам. Самое удивительное: какие-то местные группы не ответили, зато менеджер Grimes ответила мне в тот же день. «Сейчас Граймс не гастролирует, но в случае чего мы вам напишем».