5 ни капли не кринжовых аниме-сериалов

 

 

Грозный командир со строгой бородой и вечными солнечными очками садит своего сопливого сына-подростка за штурвал гигантского биоробота. Дело разворачивается в постапокалипсическом Токио-3, атакуемом чудовищными ветхозаветными ангелами, против которых Евангелионы, пилотируемые подростками, — единственное оружие. То что начинается со странной, но всё же рабочей завязки для клишированного мультика про сражения огромных роботов, быстро отступает сразу на несколько шагов от любых жанровых канонов. Героям-подросткам предстоит не превозмогать преграды, а в ужасе сбегать, страдать от посттравматического расстройства и депрессии после поражений, много плакать и замыкаться в себе. В конце их ждёт вовсе не финальная битва, а участие в таинственном проекте эволюции человечества — слиянии индивидуальных сознаний, представленном на экране в виде абстрактного двухсерийного видеоэссе.

 

Так случилось, что в мире аниме, в отличие от остальных разделов поп-культуры, ответ на вопрос о главном, самом популярном и влиятельном шедевре вполне очевиден и однозначен — это «Евангелион» Хидэаки Анно.

 

 

«Евангелион» с равной силой увлекал и поражал зрителей на видеокассетах и аналоговых телевизорах в 90-е; на торрентах и аниме-форумах в нулевые; наконец, на «Нетфликсе» в 2010-е. Это идеальный пример постмодернисткого искусства, работающего в полную мощь сразу на нескольких уровнях. Сражения гигантских роботов и ангелов завораживают своей динамикой и брутальностью похлеще любых примеров из более традиционных представителей жанра; герои-подростки, в зависимости от зрительской оптики, оказываются проводниками в мир психоанализа, экзистенциальной прозы либо просто споров о том, кто здесь «лучшая вайфу»; каким-то чудом нагромождение из христианских символов не приводит к кринжу, а лишь укореняет происходящее в вечности.

 

 

Да, «Евангелион» — это вечная история, история об одиночестве, бессилии и вечном человеческом несчастье. Символично, что дата выхода финального фильма-пересказа «Евангелиона» переносится уже восьмой год подряд. Неужели в 2021-м году Синдзи Икари наконец-то обретёт счастье? Что ж, это был бы подходящий для этого год.

 

 

 

 

Япония середины 90-х, первая послевоенная рецессия. К слакеру по имени Кайдзи с маллетом, кожанкой и весьма характерным носом заявляются коллекторы из конторы, предоставляющей микрозаймы. Перед Кайдзи встаёт выбор: отправиться на принудительные работы в шахты или же заглянуть в подпольное казино на корабле под говорящим именем «Эспуа» («надежда» по-французски). Разумеется, герой выбирает азартную игру, однако полагается он вовсе не на удачу: на корабле предлагается сыграть в карточную версию игры «камень-ножницы-бумага», и Кайдзи пускает все силы на то, чтобы отыскать способ обмануть систему. В ход идут психологический анализ соперников, спонтанный поиск напарников и старая добрая уличная смекалка — не будет большим спойлером сообщить, что в игре Кайдзи рано или поздно ждёт триумф. Также не будет особым спойлером и то обстоятельство, что, как это обычно бывает с азартными играми, триумф здесь моментально сменяется сокрушительным поражением (в разные моменты истории Кайдзи умудряется, например, проиграть пару частей тела и отправится на те самые принудительные работы в шахтах). Это не подростковая супергероика, и именно поэтому оба сезона аниме (и 75 томов манги) смотрятся на одном-единственном дыхании.

 

До того как создать «Кайдзи», мангака Нобуюки Фукумото успел нарисовать несколько других серий об азартных играх — в основном про японский риити-маджонг (включая шедевр «Акаги»). Набив руку, Фукумото соорудил идеальный хит для самого широкого круга зрителей: в «Кайдзи» все игры и экстремальные челленджи (за игрой в «камень-ножницы-бумагу» следуют, например, гонки по доске, проложенной между небоскрёбами, и придуманная самим Кайдзи простейшая забава с тяганием меченных бумажек из коробки) изобретены автором специально под сюжет, никаких специальных предварительных знаний не требуется. Фукумото — мастер создавать огромный саспенс на этом материале: всем повелевает случай, никто не застрахован, игры разворачиваются в реальном времени, и, чтобы объяснить каждое решение и переживание персонажей, в ход идут визуальные метафоры, волнующийся голос за кадром и утрированные до степени эмодзи выражения лица.

 

 

Постановщик экранизации Юдзо Сато все эти приёмы бережно адаптирует для телезрителей и добавляет к ним ещё и великолепную музыку и игру актёров озвучки. Аниме про Кайдзи если и не превосходит оригинальную мангу, то точно извлекает из неё максимально возможную степень развлекательности. Пиком этого чистого развлечения становится чёрнокомедийная безразмерная арка, почти целиком занимающая второй сезон, в которой Кайдзи отчаянно сражается против читерского игрового автомата патинко.

 

Впрочем, в дальнейшем в манге обыгрывались ещё более сумасшедшие и захватывающие сюжеты, и остаётся только понадеяться, что когда-нибудь мы сможем увидеть, как они смотрятся в анимированном виде.

 

 

Скрывающийся от преследования самурай остаётся заночевать в доме у красивой хозяйки, живущей посреди лесной чащи. Каково же удивление воина, когда выясняется, что хозяйка — бессмертная вампирша; впрочем, это не уберегает его от того, чтобы в неё влюбиться. Уже став вампиром, самурай волею судьбы лишается головы и просыпается уже в постапокалипсическом японском будущем. Оставшиеся серии ему предстоит провести в поисках собственного утраченного времени; в попытках если не найти, то хотя бы вспомнить, куда пропала его вечная любовница; ну и, конечно, в сражениях против армии киборгов, всё это время его преследующей.

 

Пересказывать «Куродзуку» — занятие неблагодарное, ведь это тот представитель жанра японской дичи, в котором чем шизофреничнее действие, тем лучше. Кроме самураев, вампиров и киборгов, в сериале присутствуют, к примеру, вампиры-киборги, американские гангстеры из 30-х и партизаны из будущего.

 

 

В руках режиссёра Тэцуро Араки («Тетрадь смерти», «Атака титанов») эта солянка, впрочем, приобретает совершенно особенное очарование. Никто другой со времён Ёсиаки Кавадзири в пиковой форме («Манускрипт ниндзя», «D: Жажда крови») не ставил холодные аниме-бои с такой грацией и бешенством; в вопросах задания таинственной атмосферы у Араки с его светофильтрами и постановочной аритмией нет равных. Да и сама по себе сюжетная канва с потерянным главным героем, слабо соображающим, что вообще происходит, идеально подходит, чтобы нанизывать на неё самые причудливые элементы из страннейших вариаций боевика, фантастики и готического хоррора.

 

 

«Куродзука» — самая недооценённая вещь из этого списка, но лишь потому, что её неочевидные достоинства смогут полностью оценить лишь зрители, искушённые в вопросах кинематографа низких жанров. Всем остальным предлагается просто вдоволь повосхищаться творящейся невразумительной дичью.

 

 

 

 

Тараторящий студент-очкарик только на третьем курсе понимает, что так и не приблизился к проживанию идеальной «общажной жизни в розовых тонах» (толчком к этому осознанию становится разговор в лапшичной со старшим товарищем, живущим в общежитии уже восьмой год и напоминающим не студента, а религиозного гуру). Старший товарищ сообщает, что интеллигентной брюнетке с инженерного факультета по имени Акаси суждено сблизиться либо с главным героем, либо с его другом Одзу. После этого судьба даёт герою множество шансов всё переиграть: первые два курса становятся для него одним большим днём сурка, и после каждой неудачной попытки сблизиться с Акаси и не пасть жертвой козней плута Одзу, время отматывается на момент ориентации первокурсников. Тогда герой выбирает новый клуб по интересам (кинокружок, теннисную секцию, клуб разговоров на английском и т. д.), который, надо думать, способен произвести достаточный эффект бабочки, чтобы очкарик наконец-то достиг желанной студенческой жизни в розовых тонах.

 

 

«Сказ о четырёх с половиной татами» (это стандартная площадь маленькой комнаты в японском студенческом общежитии) хоть и заигрывает с фантастическим жанром, рассказывает нетипично повседневную историю о банальных злоключениях героев, предельно похожих на его хрупких интеллигентных зрителей (давайте не будем притворяться, что кто-то, кроме тараторящих очкариков и брюнеток-инженерок, дочитал данный обзор до этого момента). При этом постановка за авторством выдающегося аниматора Масааки Юасы выполнена на высочайшем художественном уровне: все сцены похожи на поп-артовые коллажи, один красочнее другого; экспрессия героев, как в Золотом веке американской анимации, распространяется сразу на всё тело. Именно благодаря такой свободной форме сюжет о студенческой романтике быстро выходит за банальные рамки жанра магического реализма и становится просто универсальным поэтическим воплощением самой молодости.

 

 

 

Угрюмый японский школьник по фамилии Касуга, одержимый стихами Шарля Бодлера, но мало чего в них понимающий, влюбляется в прилежную одноклассницу и для выражения своей любви не придумывает ничего лучше, чем после уроков украсть её спортивную форму. Это дело замечает ещё одна одноклассница, рыжеволосая изгойка Накамура, и принимается шантажировать главного героя, заставляя выполнять всё менее безобидные пакости. Вскоре между тремя необычными школьниками разворачивается извращённый любовный треугольник, похожий, как это часто бывает с подростковыми страстями, на конец света.

 

За последние n лет не случалось более ненавистного внутри фэндома аниме-сериала, чем адаптация манги «Цветы зла» режиссёром Хироси Нагахамой («Мастер муси», «Detroit Metal City»). Причина на поверхности — уникальный художественный стиль экранизации, задействовавший технику ротоскопирования и превративший большеглазых, кавайных, классических анимешных героев (в первую очередь, конечно, героинь) в фотореалистичных, неловких, неоперённых подростков.

 

 

Более неочевидная, но и более болезненная причина обрушения онлайн-рейтингов этого сериала состоит в том, что в кои-то веки в авторском исполнении школа из места эскапизма, из лучшего времени жизни превратилась в настоящий психологический ад, экзистенциальный кошмар. Эпизоды «Цветов зла» состоят из бесконечных немых проходок на фоне банальных провинциальных пейзажей, из сокрушительно претенциозных внутренних монологов героя, из непреодолимого желания сбежать отсюда куда-нибудь как можно дальше. Для бегущих от самих себя отаку это зрелище абсолютно невыносимое, зато все остальные зрители, ищущие в искусстве отражение собственных невзгод и источник силы для движения вперёд, получат в лице предельно честных «Цветов зла» глубоко вдохновляющий экзистенциальный блокбастер.

 

 

Стоит ли уточнять, что аналогов такому экзистенциальному блокбастеру за пределами аниме и не найти.