«Никаких голубых озер»: зачем идти на фестиваль короткометражек

 

– Зачем кому-то вообще идти на фестиваль короткометражных фильмов?

 

Короткометражки позволяют коротко высказаться о какой-то конкретной штуке. Кто-то делает упор на историю, кто-то – на визуальные приемы, кто-то может попробовать такое, чего ни в каком полнометражном фильме сделать нельзя. Многие интересные идеи просто не переживают переноса в полный метр, например, короткометражная анимация и мультфильмы, которые показывают в кинотеатрах, – это почти совсем разные вещи.

 

– И как из этого собрался фестиваль?

 

– Все началось в 2007-м году в галерее Щемелева. Было такое скандальное видео «Экскурсия по утреннему лесу». Денис Шеко и Саша Давыденко, тогда просто студенты-киноманы, а сейчас программист и дизайнер соответственно, посмотрели его и поняли, что снимать может каждый и даже каждый должен. Году к 2008-му они и группа людей, познакомившихся в галерее Щемелева, решили вместе снимать кино. У кого-то была камера, у кого-то осветительное оборудование, кто-то умел чуть-чуть монтировать, кто-то хотел попробовать себя актером. Получился минский кинокооператив. Снимали разное. Например, один раз три команды снимали фильмы на один и тот же сценарий по стихотворению Хармса. Фильм Александра Мартынюка «Вырай» попал на конкурс в Италию, где Александр завязал некоторые международные контакты. В 2011-м году у него возникла идея кинокооперации уже международной: чтобы режиссеры из разных стран сняли фильмы на одну и ту же тему. Выбрали тему «вечный двигатель», назначили дедлайн. Пришло порядка 200 фильмов, но совершенно не на эту тему, и вообще снятые не для этого конкурса.

 

 

– Это уже тогда были короткометражки? Частично документальные, частично игровые?

 

– Да, все вместе. На тему вечного двигателя пришло три или четыре фильма, два из них были анимационные. Люди из кинокооператива отсмотрели присланное вместе в ДК «Ля мора», а потом лучшее показали еще раз на отдельных сеансах. Открытие и закрытие прошли в Национальном художественном музее, много показов было во Дворце искусств, только в кинотеатрах не показывали. Потом все пошло по нарастающей. Мы попробовали сотрудничать с государственными кинотеатрами, и они вполне радушно откликнулись. Со второго фестиваля предпросмотры стали открытыми. В программу фестиваля попадает нечто компромиссное между выбором зрителей и выбором оргкомитета, мы стараемся добавлять к фильмам, собравшим больше всего голосов на предпросмотрах, те фильмы, которые лучше увяжут программу в единое целое. На фестивале судит уже жюри. Белорусский конкурс, например, будут судить в этом году программный директор «Листопада» Игорь Сукманов, режиссер-документалист, в прошлом организатор кинофестиваля студенческого кино «Киногрань» Андрей Кутило и киновед Ольга Романова.

 

 

– Расскажите, как же это у вас все так работает?

 

– Можно подумать, что раз DIY, то будет тяп-ляп и как получилось. Но на самом деле речь идет просто о самоорганизации. У любого фестиваля есть много задач и направлений работы. Например, у каждого фестиваля есть программный директор, который составляет программу. У нас эта функция разделена между зрителями и оргкомитетом. Два человека из оргкомитета – Андрей Щербо и Максим Карпицкий – посмотрели все 1100 фильмов, присланных на фестиваль. Они и составляли игровую конкурсную программу. В свое свободное от просмотра фильмов время Андрей работает юристом, а Максим – преподавателем английского языка. Как юрист Андрей еще договаривался с местами проведения показов и вел переписку с официальными учреждениями. У нас были опасения, что прокатные разрешения могут выдать не всем фильмам.

 

– Это что у вас там за запретные фильмы такие? Что-то интересное?

 

– Это российский фильм «Масоны», который вообще-то в категории «16+» снят (в пресс-релизе имеется синопсис фильма: «Четверо мужчин, живущих в провинциальном городе России, считают себя масонами. Они проводят тайные собрания и получают зашифрованные послания от Главной Ложи посредством строительного журнала. Однажды им приходит послание о необходимости упразднить их ложу. Они не согласны и намерены бороться. Но с кем бороться, если они никогда не видели Великого Мастера? Они отправляются на его поиски, а вместе с ними − пес по имени Евгений…» − прим. ред).

 

– Я вас перебил про DIY.

 

– Да, так вот. Еще важную часть подготовки фестиваля составляет переписка с режиссерами, она в основном происходит на английском. Ее ведут Аня Роженцова, она маркетолог, и Юлия Коголь с Верой Воронковой, они обе переводчицы. Параллельно они же координировали работу волонтеров по переводу фильмов: раздача заданий, вычитка готовых субтитров и все такое.

 

Белорусский режиссер короткометражек – это человек, который побывал на голубых озерах, посмотрел «Бешеных псов» Тарантино и очень не любит жить

 

– Много вообще иностранных фильмов у вас?

 

– Я когда к интервью готовилась, сама удивилась, что в этот раз мало. Очень много белорусских фильмов – 23 из 84. Раньше никогда не набиралось на белорусскую программу, отечественные режиссеры наш фестиваль не жаловали. Почему-то они не хотели показывать свои фильмы, думали, зрители их не поймут. Обычно белорусский режиссер короткометражек – это человек, который побывал на голубых озерах под Гродно или в живописном заброшенном доме, посмотрел «Бешеных псов» Тарантино и очень не любит жить. А в этом году у нас нет никаких голубых озер, и без Тарантино обошлось. Есть зато люди с собственным ясным стилем. Например, Дмитрий Дедок, который известен своим фильмом «Между небом и землей», покажет фильм «Неизвестный мужчина», и Никита Лаврецкий, который присылает нам фильмы с самого первого фестиваля.

 

– Есть какие-то магистральные темы в программах фестиваля?

 

– В том, что отбирают зрители, всегда побеждают черные комедии. Поэтому оргкомитетом мы постарались рассовать по нескольким темам и фильмы, которые не являются черными комедиями. Постепенно меняется документальное кино. Новое поколение режиссеров подходит к тем же темам деревень и болот, что и люди с «Беларусьфильма», но не уходят в эстетику, а стараются разбирать социальные проблемы. Четыре года назад мы думали, что у нас будут в основном российские фильмы, но оказалось, что больше всего заявок приходит из Испании – там сейчас кризис, и режиссеры просто механически рассылают свои фильмы повсюду.

 

 

– Давайте опять вернемся к организаторам.

 

– Есть еще Татьяна Мейкшане, она преподаватель филфака. Она занимается гостями. У всех гостей есть свои райдеры и требования, которые меняются каждую минуту. Татьяна курировала визы, занималась приглашениями. К тому же она будет гостей во время фестиваля развлекать. Андрей Каленик работает в одной из полиграфических студий и занимается нашей полиграфией. Он верстал афиши и анкеты для предпросмотров и прочее. Сама я работаю в музее Петруся Бровки и в этом году особо ничего не делала на фестивале, только вела часть переговоров о показах в музее кино, участвовала в составлении документальной программы, помогала с программой молодого российского кино и конкурсного и внеконкурсного белорусского. Людей, помогавших в такой же степени, что и я, очень много. В оргкомитет входит человек 20, и еще человек 50 волонтеров помогали то тут, то там. Все эти люди делают все в личное время и на личные деньги. Вся плата за вход на показы идет кинотеатрам или клубам, себе мы не оставляем ни копейки. Хотелось бы выйти в ноль и не скидываться, такая цель есть, но пока это сложно организовать. В конечном итоге наша цель не прибыль, а просто смотреть кино и показывать его другим. Хочется разбить бинарную оппозицию массового кино и элитарного. Наши фильмы ведь могут быть и гламурными…

 

– Это какие у вас гламурные фильмы?

 

– Ну допустим, фильм может быть отлично сделан и при этом не нести какого-то прямо экзистенциального месседжа…

 

– Вы все-таки назовите какой-нибудь конкретный.

 

– Ну, «Масоны», допустим.

 

– Что там в этих «Масонах» вообще творится?

 

– Не могу сказать, это будет спойлер.

Фото: Настя, CPM Film Festival