Что почитать, послушать и посмотреть в эти прекрасные нежаркие выходные.
Альбом «U.F.O.F»
Big Thief
4AD Records
У музыкантов группы Big Thief самые дурацкие имена во всем американском инди-роке. Ритм-секцией заправляют люди с фамилиями Олеарчик и Кривченя, гитариста зовут Бак Мик – он и выглядит в точности, каким человек с таким именем представляется. Нормальное рок-имя только у вокалистки и сочинительницы всех песен Адрианны Ленкер.
Ленкер с 6 лет играет на гитаре и подростком, под влиянием мамы, затиравшей до дыр кассеты Talking Heads и Бьорк, и папы, мечтавшего о дочери-звезде, даже записала два вполне настоящих поп-альбома. Тэйлор Свифт из Ленкер не вышло, поэтому в начале 10-х она перебралась в Бруклин играть тщедушный, жалостливый фолк под гитару. Работала официанткой, а чтобы развеяться, в любую погоду пешедралом ходила по обдуваемому шквальным ветром многокиллометровому мосту на Манхэттен и обратно. Вместе с Миком они играли в школах, на шашлыках у знакомых и вообще куда позовут. Потом Ленкер и Мик встретили Олеарчика с Кривченей, и вот уже три года Big Thief не вылезают из бесконечных гастролей.
Журналисты всего мира, словно не умея сложить дважды два, продолжают все эти годы пытать Ленкер насчет текстов ее песен, в то время как очевидно, что никакого опыта, кроме опыта написания песен, она в принципе использовать не может. На фоне разной степени адекватности мастеров исповедальной песни, захвативших фолк-рок в десятых (Марк Козелек, Билл Каллахан и т.д.) Big Thief выглядят освежающее бессодержательно, как Fleetwood Mac выглядели на фоне уставших фолк-рокеров 70-х. Их музыка не грузит слушателя литературщиной, а сразу, где аранжировкой, где тоном голоса чрезвычайно гибкой в пении Ленкер, где хитрым мелодическим ходом вызывает переживания, чувства и эмоции. Продолжая сравнение с Fleetwood Mac, новый, третий альбом Big Thief «U.F.O.F.» – это их «Rumours».
«Собачьи глаза на обочине в свете фар / Жучки бьются о лобовое стекло», – поет Ленкер под нежный джазовый аккомпанемент в песне «Century» и там, где любой другой автор принялся бы рассказывать дальше, куда и зачем едет, она предпочитает остаться с удачно подобранным и означающим сто вещей сразу эмоциональным образом до конца песни. В свои песни она вставляет ничего не значащие имена людей, чтобы слушатель был всегда в процессе додумывания историй, но никогда не мог на чем-то конкретном остановиться. Упоминание Кэролайн и Вайлет в песне «Cattails», то есть буквально «Шумел камыш», создает впечатление, будто мы этим женщинам представлены, в то время как на самом деле, конечно, ясную, почти встающую перед глазами картину ветреного, холодного берега озера Мичиган создает не текст, а изумительная вихляющая вокальная мелодия и превосходная, похожая на ночную посиделку с банджо у лесного костра аранжировка. Такими же скромными, неброскими шедеврами звуковой живописи оказываются заглавная песня, слоукор-стилизация «Jenni» и болезненно нежная «Terminal Paradise». Все это требует некоторого времени, чтобы как следует расслушать – группа как будто вообще не использует повторяющиеся приемы и структуры, из-за чего каждая новая песня звучит как с отдельного альбома – но уж когда расслушаешь, хочется выучить все наизусть.
Справедливости ради, в слабые моменты Big Thief звучат просто как случайная инди-рок-группа из Бруклина: без примет, собственных приемов и только с холодноватой сыгранностью людей, много времени проводящих в гастролях. Тут-то слушателю и поможет просто вспомнить их дурацкие имена и так перекантоваться до следующего сильного момента.
Антон Серенков
Фильм Mr. Pregnant
Режиссер Эндрю Руз
.jpg)
Bombstrap
Кажется, американская кинокомедия находится в глубоком кризисе. Сколько лет назад вышла последняя действительно классическая, на ваш взгляд, американская комедия? Если меньше десяти, то вам остаётся только позавидовать.
Есть у этого кризиса и объективные признаки. С каждым годом студии-мажоры выпускают меньше чистых комедий и больше – супергеройских («Дэдпул»), приключенческих («Джуманджи» с Джеком Блэком и Кевином Хартом) и анимационных фильмов с комедийным уклоном. Сет Роген – это, пожалуй, главная американская комедийная звезда нашего времени, но его первая за три года главная роль в тёпло воспринятом критиками традиционном ромкоме «Та ещё парочка» – это чуть ли не самый оглушительный кассовый провал в карьере (если не считать снятое с широкого проката после угроз террористов «Интервью» и кромешно чёрный эксперимент «Типа крутой охранник»). Самыми заметными в этом десятилетии успехами могут похвастаться ромкомы, снятые по старым лекалам на новый, экзотический культурный лад («Любовь – болезнь», «Безумно богатые азиаты»), но их художественная банальность лишь подтверждает общий кризис жанра (как подтверждает его и тот факт, что «Та ещё парочка» за исключением нового политического контекста – это покадровый ремейк ромкомов нулевых, включая те же самые музыкальные монтажи, тот же импров, те же бесконечные шутки про лёгкие наркотики; другая любимая критиками, но не публикой комедия «Booksmart» – это в свою очередь и вовсе ремейк одного конкретного фильма «Суперперцы»).
Куда же делись новые голоса в американской кинокомедии? Один из возможных вариантов поиска – это интернет, в частности, ютюб (это вполне логично, ведь интернет – это и есть та причина, почему шутки из нулевых не могут рассмешить людей, чей мозг каждый день плавят всякие ироничные и постироничные мемы). На ютюбе самые смешные короткометражки уже несколько лет снимает режиссёр Эндрю Руз, сопряжённый с комедийной труппой Million Dollar Extreme; снимает он их на удивление кинематографично, предлагая в каждом кадре крайне убедительное альтернативное видение кинокомедии: невиданную актёрскую игру и импров, невиданные музыкальные монтажи, наконец, невиданные в комедии темы, которые в Голливуде никто и думает высмеивать.
Новая работа Руза «Mr. Pregnant» – это история нервного мужчины (член труппы MDE Чарльз Кэролл как всегда гениально совмещает в своём образе улыбчивую психопатию Джека Николсона и серьёзную идиотию Тима Хайдекера), который снимает у арендодателя квартиру, в которой до него работали камгёрлы, после чего совершает мучительный пассивно-агрессивный звонок своей девушке (обойдёмся без лишних спойлеров). В 17 минутах хронометража находится место и сумасшедшему монтажу с закладкой снюса за губу (Чарльз пыжится своей мужской харизмой, но по итогу выглядит, естественно, совершенно нелепо); и воображаемой битве против японских порноактрис с кошачьими ушками (как и в случае с некоторыми другими монтажными находками Руза, эта сцена не поддаётся рациональному объяснению, зато смотрится суперприкольно); и, наконец, длинному импровизированному (а возможно – даже и документальному, учитывая, что обладательница голоса на другом конце провода в титрах указана не по имени, а лишь как «Хорошая девочка») разговору с девушкой, который не разменивается на попкультурные отсылки, абсурдные метафоры и прочие рогенизмы, а планомерно доводит реальную эмоциональную травму и точно подмеченную нелепость разговоров на повышенных тонах до той степени токсичности и гротеска, когда он неминуемо конвертируется в чистое комедийное золото (последние слова ревнивца-Чарльза перед расставанием: «Я уже ходил в поликлинику. Результат теста – «плюс». Ты знаешь, что это значит? «Батя». Значит, что я – батя. А это, знаешь, что значит? Ковбойская жизнь. В одиночку. А-а-а-а!»).
Скетчи из шоу «World Peace», которые также ставил Эндрю Руз в компании членов труппы MDE, журналисты накануне отмены второго сезона обвиняли в сексизме. Мол, тот скетч, где мужики без видимой причины ставят подножку девушке, чьё лицо разбивается в кровь, а потом как ни в чём ни бывало спорят, кто будет платить за испорченный ковёр, – так вот, по версии журналистов, этот скетч – это чистой воды мизогиния. На самом деле и тогда, и сейчас Руз и компания если и втаптывали что-то в грязь, то именно современную токсичную мужественность. Впрочем, тема в комедии не так важна, как тот факт, что втаптывали они её смешно и ярко, как никто из конкурентов.
Никита Лаврецкий
Сериал The Virtues
.jpg)
Channel 4
Приземистый английский мужичок с грустными глазами Джозеф провожает своего малолетнего сына в Австралию, где тот будет жить с мамой и новым папой, после чего устраивает очень весёлый дебош в местном пабе. Проснувшись на следующее утро в собственной блевотине и крови (не волнуйтесь, ничего серьёзного) от звонка начальника со стройки, Джозеф трубку не берёт, а спонтанно отправляется в Ирландию, чтобы наконец-то оказаться лицом к лицу с собственной травмой детдомовского детства.
Культовый британец Шейн Медоуз не снимал полнометражных фильмов уже десять лет – если не считать документалку о группе «The Stone Roses» и три мини-сериала, продолжающие его самый знаменитый фильм «Это Англия». Новая работа «The Virtues» тоже вышла в виде мини-сериала, но это не значит, что Медоуз был, скажем так, вынужден покинуть большое кино, чтобы прозябать на телевидении. Совсем наоборот: видно, что в многосерийном формате он чувствует себя максимально комфортно, и «The Virtues» – это лучшее свидетельство его роста как постановщика.
Там, где полнометражному фильму пришлось бы со старта задавать конкретные драматические ориентиры, а потом спешить к финишной прямой, сериал «The Virtues» позволяет себе существовать исключительно в моменте и никуда не спешить. Это оказывается совершенно не скучно: Медоуз ставит сцену того же дебоша в пабе так живо и естественно – в лучших традициях британского кухонного реализма – что глаз не оторвать; похожим спонтанно-человечным качеством обладают и сцены семейных застолий и перепалок, и вычурно смонтированные музыкальные монтажи, и снятые на видеоплёнку флэшбеки из католического приюта. Медоузу сильно помогает выдающийся исполнитель главной роли Стивен Грэм, гениально сочетающий в своём перформансе редкую для актёра-мужчины эмоциональную хрупкость и практически животную телесность.
Для Медоуза история о травме детства стала одной из самых личных в карьере (не читайте его недавние интервью до просмотра, если не хотите спойлеров), что не помешало в финале всё равно обратиться к разрешению конфликтов обязательными для его любимого жанра британской чернухи насильственными методами. Впрочем, насилие здесь происходит всё же на периферии, а центральной становится именно история смирения. И Стивен Грэм – это именно тот редкий актёр, которому даже за сыгранное смирение хочется отдать все трофеи мира.
Никита Лаврецкий
Комикс «Clyde Fans»
Seth
Drawn&Quarterly
.png)
100-страничный монолог усталого деда о давно обанкротившемся семейном бизнесе, перебитый немыми видами заброшенного офиса и опустевшего семейного дома. Одно 100-страничное травматическое воспоминание о первом и последнем дне работы коммивояжёром его брата-меланхолика, потратившего тогда всё время на прокручивание в голове грядущих отказов покупателей и на выслушивание, собственно, отказов. Ещё одно 100-страничное воспоминание о дне, когда дряхлую маму пришлось наконец отправить в дом престарелых, заканчивающееся мучительным многостраничным перечислением кратких историй всех дурацких безделушек с многочисленных пыльных полок в оставленной мамой спальне. Ещё 100 страниц, в которых постаревшие братья, кажется, готовы высказать друг другу все накопившиеся обиды, но не находят нужных слов, пропадая в мыслях о старых игрушках (в случае с затворником Саймоном) и полузабытых пассиях (в случае с социализированным Эйбом). Наконец, финальные 100 страниц, изображающие вообще не главных героев, а один длинный сон-полёт над тенями и тишиной заброшенного завода; над каким-то сараем и оставленными на полу старыми сапогами, заполненными дождевой водой; гнилыми яблоками в заросшем саду – именно этот полёт приснился Саймону в ночь после провального дня работы коммивояжёром.
«Вентиляторы Клайда» – это, пожалуй, самый бедный на драматические события 500-страничный графический роман в мире (вероятно, такая драматическая бедность только в графическом романе и возможна). По легенде идея этой истории пришла Сету в тот момент, когда он случайно заглянул в окно заброшенного офиса реально существовавшей фирмы по продаже вентиляторов, однако он не пустился в расписные фантазии о вымышленных жизнеописаниях, а вместо этого сконцентрировался на нескольких отдельно взятых моментах так же печально застывшего времени. Рисующему так, как будто двадцатый век никогда не переваливал за свою середину, комиксисту Сету как никому другому известно о трагической невозможности обратить время вспять; именно поэтому во время монолога Эйба о его «лишённой сюжета» и состоящей из «бессмысленной последовательности событий» жизни читателю не предоставляется возможности увидеть эти события воочию вместо выслушивания сбивчивого голоса усталого старика; в моментах, когда Эйбу всё-таки удаётся увидеть обрывки флэшбеков молодости, те достигаются лишь с помощью болезненного усилия; кроме длинного сна-фантазии самым запоминающимся моментом из рабочей поездки Саймона становится подслушанное у пары женщин за соседним столом в закусочной воспоминание об одной невозможно красивой, «зачарованной» лесной полянке, увиденной женщиной за двадцать лет до этого. Сет, конечно же, никакую полянку и здесь не рисует – весь секрет печальной красоты его комикса и состоит в невозможности или, по крайней мере, огромной трудности заглянуть в прошлое.
Если «Вентиляторы Клайда» – это история о неудаче и забвении, то сам Сет за время работы над книгой отчасти повторил судьбу своих героев. Роман выходил по частям больше двадцати лет: Сет начал издавать его в собственном журнале «Palooka-Ville» в 1998 году в возрасте 35 лет, а к моменту выхода полного издания в твёрдой обложке в 2019 году ему исполнилось 56. Страшно подумать, что комиксист Сет фактически потратил свои самые продуктивные годы на книгу, которая, по ощущениям, мало кому в 2019 году вообще нужна (за три месяца, прошедшие с публикации романа, он, несмотря на отличную критику, набрал на сайте GoodReads жалкие сто оценок – это на порядок меньше, чем даже самые второстепенные юмористические книги из скетчбуков Сета, изданные в перерывах между основной работой). Роскошной прорисовке истории жизни двух малоприятных, жалких персонажей он уделил больше внимания, чем даже собственным автобиографическим комиксам (справедливости ради, их у Сета набралось на дюжину по большей части неопубликованных скетчбуков; правда, их он чаще всего рисовал при помощи изготовленного на заказ набора стандартных резиновых печатей – в основном изображающих куда-то бредущего и над чем-то задумавшегося Сета – тем, кто знаком со стилем этого автора, иначе как гениальным решение с печатями показаться не может).
С другой стороны, «Вентиляторы Клайда» – это ещё и история о сладком упоении собственным поражением, и в таком случае поражение Сета, который, в отличии от Саймона с его так и не изданной книгой об истории юмористических канадских открыток, свой шедевр всё-таки представил миру, – так вот, это поражение, как никакое другое, достойно упоения.
Никита Лаврецкий
gq.com (Robert Sammelin)
Всем известно, что из-под ареста подозреваемого могут отпустить под денежный залог, а если тот не явится в нужный момент на суд, залог так в суде и останется. Некоторые знают, что в США эти залоги часто вносят специальные конторы (их работа подробно показана в «Джеки Браун» Квентина Тарантино). Единицы в курсе, что законодательство США позволяет залогодателям, желающим сохранить деньги при очевидно не желающем являться в суд подозреваемом, нанимать для его поимки и насильной доставки специально обученных людей. Да, вы поняли правильно – в 2019 году в США существует вполне разветвленный и совершенно легальный институт охотников за головами. Журналист сайта GQ прошел всю необходимую формальную подготовку, получил нужные корочки и, поработав охотником за головами полгода, написал об этом недавно огромный материал.
Статья в первую очередь превосходно написана. Первое же предложение («Подозреваемый был без ног») сделало бы честь Хэмингуэю, который дальше в тексте и упоминается – разумеется, в ироническом ключе, потому что его чеканное «те, кто долго охотился на вооруженных людей и вошел во вкус, уже не способны ничем по-настоящему увлечься» находится в уморительном контрасте со смертной скукой, тупостью и бестолковицей реальной работы охотников за головами. В основном она сводится к унылому сидению в машине, пустым разговорам с родственниками разыскиваемых людей, а затем заполнению бесконечных бумаг.
Автор описывает обучение и три конкретных случая из практики. В первом случае не произошло вообще ничего интересного, во втором три охотника чуть не померли от страха в бандитском районе, хотя ничего интересного все равно не произошло, а в третьем задержание преступника превратилось в идиотскую слэпстик-комедию. «План был встретиться у комнаты, подойдя с двух сторон коридора. Я был еще на лестнице, когда услышал издалека крик «Залоговые силы!». Я перешел на бег, вытащил электрошок и, когда заворачивал за угол коридора, услышал крик снова, только теперь уже позади себя. Пока бежал, не заметил распахнутую дверь». Далее автор меланхолично замечает, что «комната выглядела, будто ее обставлял ураган».
Благодаря такой наблюдательности и реализму, текст легко перелетает любую авторскую предвзятость (по оговоркам и твиттеру становится ясно, что написан текст с осуждающих позиций) и легко читается в любую сторону, в какую пожелаете. Это одновременно и критика безумного и позорного реликта времен всеобщей дикости, и уютный романтический рассказ о мужской дружбе на тяжелой, неблагодарной, но такой нужной работе.
Антон Серенков
Обложка: Big Thief (Michael Buishas)
