Кедр Ливанский и еще 4 находки на выходные

kedrlivanskiy.bandcamp.com

Первое же, что обычно говорится про певицу Яну Кедрину, выступающую под псевдонимом Кедр Ливанский, – худшее, что про нее можно сказать. Кедрина была в числе первых русских инди-артистов, вдруг обнаруживших, что успех среди западной меломанской публики – вполне достижимая вещь, не требующая следования существующим в голове «западным стандартам», а требующая методичного написания писем хорошим лейблам. В случае Кедриной все решило письмо Майку Симонетти, который вместе с Джонни Джуэлом из Chromatics долго время занимался одним из самых горячих инди-лейблов нулевых Italians Do It Better, а в нынешнем десятилетии, сохраняя багаж прежних связей, перешел к более сырой и клубной музыке. Благодаря Симонетти первый альбом Кедриной попал в широкое меломанское поле, где она пришлась ужасно ко двору как участник виртуальной свиты только-только взошедшей на престол королевы арт-попа десятых Grimes. Есть подозрение, что большая часть иностранных слушателей слышат в Кедриной лишь докрученную до конца русофилию Клэр Бушэ (у которой твиттер сейчас подписан как «Zlaya Devotchka», а, погуглив, легко обнаружить, как она декламирует Лермонтова, поет на концертах Пушкина и читает в подлиннике Набокова) загонного раннего периода, и, что еще хуже, значительная часть ее публики из русскоговорящих стран, кажется, видит в ней лишь удачную экспортную подделку.

Третий и лучший пока альбом Кедриной отпрыгивает от всех этих ассоциаций так далеко, как это вообще возможно. Звучит на нем по-хорошему бестолковая, разболтанная танцевальная музыка в десятке жанров: Кедрина обещала, что на альбоме она из обычного гота превратится в R’n’B-гота, но уже четвертым номером идет безумный новогодне-болотный даб с названием «Lugovoy», а дальше есть, например, упражнение в латиноамериканском клубняке с текстом «Киска сядет на лицо/ Два по девять, два по сто». Это все еще довольно готичная и, как это сама Кедрина называет, «дарковая» музыка, но предыдущие два альбома на носочках пытались дотянуться до благородной печали группы The Cure, а «Your Need» держится скорее придурковатой и непредсказуемой «Агаты Кристи».

Ее музыка и раньше была взбалмошной – драм-н-бэйс кода в «Сгорает», сколько песню ни слушай, каждый раз застает врасплох – но на «Your Need» взбалмошность и неожиданные мгновенные ассоциации составляют уже открыто суть художественного метода. Вместо прежнего уютного лоу-фая, причесывавшего все под одну гребенку аутсайдер-хауса, – звонкий и чистый звук техно-продюсера Flaty, вместо запутанных и темных стихов про любовь и сигареты – какая-то прямо на уровне самых глупых искренних американских рэперов песня, где Кедрина три минуты дурным и задорным голосом распевает, обращаясь к своему бывшему: «Пойми же те слова / Я тебя не люблю, и это навсегда». Все это по-прежнему редко когда безусловно хорошо (хотя закрывающая альбом песня «И в а н к у п а л а» – безупречна), но всегда очень живо, обаятельно и интересно.

Антон Серенков

Netflix

Новое очень смешное мокьюментари на «Нетфликсе» «Лунатики» трудно продать зрителю одной фразой. Ещё труднее представить, как сами создатели смогли изначально запитчить его студии: у шоу банально нет понятной общей концепции. Сериал почему-то рассказывает истории шести никак не связанных между собой героев: Кит Дик – это ваннаби-кутюрье, бросающий работу в торговом центре ради запуска собственного амбициозного фешн-бренда и по пути страдающий от объектофилии (лучше не спрашивайте); дылда Беки – до боли наивная и неловкая первокурсница ростом в два с лишним метра, борющаяся с одиночеством с помощью собственного крафтового видеоблога; Гевин – 12-летний толстый мальчик, скверно бунтующий против своих аристократических родственников во время летних каникул в Англии; Яна – знаменитая южно-африканская женщина-экстрасенс, задорого предоставляющая услуги психоанализа для домашних животных местных знаменитостей; Квентин – некомпетентный риелтор с огромной попой, чьи братья и семья (все мужчины в семье также обладают массивными попами) поддерживают всяческие его начинания вроде карьеры диджея и стрит-артиста; наконец, Джойс – бывшая порно-звезда, а ныне увлечённая сборщица всякого яркого хлама, находящаяся в вечном противостоянии с соседями и птицами-шпионами (на лицо ранние признаки шизофрении) и не осознающая риск быть выселенной из собственного дома. Даже при ближайшем рассмотрении всех этих людей объединяет только две вещи: во-первых, все они в некотором роде фрики – при этом фрики живые, смешные и грустные; а во-вторых, их всех играет гениальный австралийский трагикомичный актёр Крис Лилли. Именно второго пункта и должно быть достаточно, чтобы «Нетфликс» без лишних вопросов заказал сериал, а знающие люди, бросив все дела, побежали его смотреть.

Последние годы складывались для карьеры Лилли не самым благоприятным образом. Он выпустил по сериалу в 2011, 2013 и 2014 годах, а следующей его работы пришлось ждать уже целых пять лет; вероятно, что одной из причин такой задержки могло стать то обстоятельство, что его предыдущий сериал «Джона с острова Тонга» обладал не только самой слабой критикой в карьере комика (это и вправду был спинофф с неоригинальными шутками и историей), но и впервые вызвал серьёзные обвинения в расизме из-за использования им блэкфейса при изображении заглавного персонажа (а вот здесь сама постановка вопроса, кажется, некорректна). Со стороны может показаться, что Лилли делает очень грубую, даже пошлую комедию на основе расовых, гендерных и прочих стереотипов, но в реальности его главные таланты лежат в другой области. Крис Лилли – это не столько выдающийся комик, а просто очень талантливый и глубоко гуманный рассказчик; большой автор, одинаково эффективный в качестве постановщика, сценариста, актёра и даже композитора. Вряд ли вы найдёте на телевидении более человечно и тонко нарисованного героя-аборигена, чем Джона, а чернокожий рэпер S.mouse из сериала Лилли «Злые парни» – это и вовсе не имеющий аналогов по степени реалистичности и вдумчивости портрет личных и карьерных проблем рэпера в эпоху интернета. По сюжету S.mouse решает бытовые вопросы вроде домашнего ареста и серьёзные карьерные дилеммы вроде невозможности повторить успех дебютного вирусного сингла – иронично, что именно белый мужчина средних лет наиболее аутентично и чутко уловил дух эпохи блинг-блинга.

Все персонажи Лилли в чём-то неуловимом очень похожи, и вообще интересно было бы узнать, что творится на душе у комика, однако он остаётся одним из самых непубличных артистов, редко посвящающий журналистов в глубины своих творческих замыслов. В новом сериале над шестью героями зависают катастрофы в замедленном действии – их социальная неадаптированность и экзистенциальное одиночество практически гарантируют крах всех надежд на самореализацию. «Практически» – ключевое слово: Крис Лилли совсем не практический человек и каждому из кривонарисованных аутсайдеров, делящих с ним одно лицо, непременно в решающие моменты дарит чудеса.

Никита Лаврецкий

texasmonthly.com (Max-o-matic)

Осенью прошлого года флоридская полиция на выходе из местной больницы арестовала чудного мужчину за пятьдесят, который приходил проситься туда на работу. Мужчина жил со своим юным мужем в мотеле у пляжа неподалеку, днем работал посудомоем, а по вечерам подрабатывал барменом. Прежде он два десятка лет был владельцем и рекламным лицом частного зоопарка в Техасе, вел популярное интернет-шоу, выпускал собственный мерч и вообще был настоящей звездой. Внимательные зрители Скорсезе и Коэнов заранее могут сказать, что путь от одного состояния до другого был не столько трагическим, сколько идиотским.

В конце поверхностного и без изысков написанного огромного текста о судьбе звезды звероведения Джо Экзотики на сайте «Texas Monthly» его бизнес-партнер, собственно, больше других постаравшийся, чтобы все сложилось как можно хуже, отказывается давать журналисту какие-либо комментарии под тем предлогом, что уже продал права на историю «Нетфликс». Журналист утверждает, что это не так, но это и не важно: даже через пень-колоду рассказанная и лишенная деталей история многолетней вражды владельца зоопарка с женщиной, которая вроде как очень сильно переживала о судьбе зоопарковых животных и поэтому скупала их для своих собственных вольеров, которые построила на деньги мужа-богача, однажды бесследно исчезнувшего сразу после того, как оставил все свои деньги ей в наследство, – ну, вы, короче говоря, поняли мысль, сама эта история вообще не ощущается как реальная, а как будто сразу взялась из телесериала, причем совершенно отвязного.

Скажем, в фигуре молодого любовника Джо Экзотики утомленный глаз современного зрителя сразу видит лишь маркер «гей-персонаж», в то время как в реальности Экзотика всю жизнь раз в пару лет сочетался браком (сначала условно, потом вполне легально) с новым юношей из полукриминальной среды: один из его бывших сейчас мотает срока за растление малолетних и убийство, другой на людях баловался с пистолетом от безделья и пустил себе пулю в лоб. Однажды (в статье есть фотография) Экзотика женился сразу на двоих парнях и обручальные кольца на подушечке к венцу им подносил специально выученный хохлатый павиан.

В своих роликах Экзотика не ленился в деталях объяснять, как он убьет свою противницу (дурацкие разговоры об этом, которые он вел под запись с владельцем бара через дорогу, и легли в основу полицейских обвинений в подготовке заказного убийства), но когда дошло до дела, решил за 5 тысяч (заплатил, причем, 3 тысячи) долларов нанять парня, у которого под глазом была выбита татуировка слезы. Джо думал, что это на тюремном жаргоне означает «убил человека», в то время, как парень набил эту слезу в память о покойной бабушке. Получив деньги на убийство, парень сел в самолет до Флориды, пошел на ближайший пляж и кутил там, пока деньги не кончились. В финале, когда во всех разочарованный Джо бросает свой зоопарк и уезжает в том же направлении, только и надеясь наконец отдохнуть от всех и в первую очередь от самого себя – его история становится совсем какой-то щемяще печальной.

Антон Серенков