Чернобыль и еще 4 развлечения на выходные

Что почитать, послушать и посмотреть в эти волшебные жаркие выходные.

 

 

 

 

 

 

Альбом «Leak 04-13 (Bait Ones)»

Jai Paul

 

XL Recordings

 

 

 

 

Каждый новый виток технического прогресса создает новые поводы артистам показать широту души. Группа The Clash продавала двойные альбомы по цене однодисковых и в последний момент бонусом пихала на них песни, даже не помеченные на обложке. Группа Deerhunter, обнаружив, что их альбом утек в интернет раньше срока, из уважения к людям, сделавшим предзаказ, за вечер добавляла к альбому еще один диск. Английский R’n’B-певец Джей Пол, у которого неизвестные 6 лет назад украли демки готовившегося дебютного альбома и выложили их для платного скачивания под видом этого альбома, на неделе наконец решился издать те демки официально. Из уважения, надо полагать, к тем удивительным людям, которые слушают только со стриминговых платформ и все эти годы не могли скачать альбом Пола сотней простых пиратских способов. История указывает на имеющиеся у Пола психологические проблемы (в недавнем открытом письме к фанатам он и сам рассказывает, что неуверенность в себе и паранойя его довели до больницы), но ряд артистов, в котором Пол оказался, подсказывает, что альбом его – чудесный и стоящий к себе внимания даже и в качестве альбома 2019 года.

 

На «Bait Ones» звучит пульсирующий, изящно перекособоченный, местами будто зажеванный, местами будто играющий из отошедшей из разъема компьютера колонки меланхоличный фиолетовый поп, похожий на то, что записывал бы певец Принс, будь он застенчивым битмейкером из конца нулевых. У Пола есть несколько безупречных песен-вздохов («BTSTU», которую в лучшие годы сэмплировали Дрейк с Бейонсе, и «Jasmine» были в свое время довольно успешными синглами), которые не позволяют альбому превратится в упражнение в стиле, те же песни, на которые не хватило хороших мелодий, сделаны упоительно разнообразно и длятся ровно столько, чтобы успеть только порадовать, но не наскучить. Сам альбом длится идеальные 37 минут и идеально скомпонован. В своем окончательном виде он является как бы гармоническим соединением самого свежего, что в начале десятилетия в поп-музыке вообще было: альтернативного R’n’B (см. даже структурно похожий первый микстейп Фрэнка Оушена) и вэйпорвейва.

 

Нынешнее переиздание добавляет к альбому микроскопические (исчезло несколько ненужных сэмплов, появился пресс-релиз), но принципиальные изменения. Джей Пол рассказывает, что, вообще-то, треклист у альбома планировался совсем другой и многих треков на альбоме не должно было быть: это, мол, просто старые его черновики с Myspace, которые кто-то механически запихал на диск со свежими демками чисто для объема. То есть гармония альбома, его совершенное соотношение неряшливости и интенсивности идей – чистая случайность. Доделай Пол альбом, как он того хотел, там и звук был бы другой, и песни другие. Редко когда волшебство искусства проявляется настолько буквально.

 

Антон Серенков

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Фильм «4»

Режиссер Илья Хржановский

 

 

Фильмоком/Hubert Bals Foundation

 

 

Мясник, настройщик пианино (его играет Сергей Шнуров) и проститутка встречаются в ночном баре. Вместо искреннего нытья о бытовых проблемах, трое начинают обстоятельно травить такие байки, как будто бы они живут в какой-то потусторонней версии России. Мясник рассказывает, как ежедневно доставляет лично президенту Путину воду из истока Волги, а его жене – коньяк; проститутка – как занимается продвижением какого-то мудрёного ионизатора воздуха («Он по-японски называется. «Чао ван». Это название одной японской птицы – ну, которой они поклоняются», – примерно в таком стёбном ключе написал весь сценарий Владимир Сорокин); наконец, настройщик-Шнуров подробно, с перечислением множества имён советских академиков втирает про то, как работает в секретной индустрии клонирования и как сцепление хромосом, дескать, эффективнее всего проходит в группах по четыре особи – отсюда, кажется, и название картины «4». Наутро оказывается, что эти люди в некоторой потусторонней версии России всё-таки живут – другой просто не дано.

 

Про режиссёра Хржановского в этом году много говорили в связи с премьерой его второго мегаломанского фильма «Дау», которая прошла в виде серии видеоинсталляций в Париже. Постановщика много обвиняли в мизантропии – в связи с разной степени документальности эпизодами, изображавшими физическое и сексуальное насилие, а также насилие против животных; в картине «4» тоже есть длинная сцена поминок, которая доходит до того, что пьяные старухи начинают раздеваться в кадре, – против фильма «4» можно было в своё время также услышать обвинения в «ненависти к России». На самом деле обвинять автора этой картины в ненависти к России – это всё равно, что обвинять Дэвида Линча в ненависти к Америке после всех ночных кошмаров, нарисованным им с участием актрис, гангстеров и агентов ФБР среди мотельных комнат, дайнеров и трейлеров. Такие красочные, самобытные и топкие миры рождаются только от большой любви.

 

Никита Лаврецкий

 

 

 
 

 

 

 

 

 

 

Сериал «Чернобыль»

 

 

HBO

 

На этой неделе закончился мини-сериал «Чернобыль», неожиданно ставший одним из главных телехитов года. В наших краях, благодаря близости к катастрофе, слишком частой темой обсуждений вокруг сериала стал вопрос о достоверности происходящего на экране. Объективно рассказанных историй не бывает по определению, это всегда авторский выбор фокуса, интонации, рифмы и т. д., поэтому вместо противопоставления отдельного взгляда какого-нибудь одного из миллиона очевидцев тех событий взгляду тупого америкоса Крэйга Мазина, который на основании сотен интервью, десятков прочитанных книг и многих других источников написал сценарий сериала, – так вот, вместо этого противопоставления, сначала ставшего любопытным новым жанром в репертуаре локальных СМИ, а теперь немного поднадоевшего, больше смысла есть в том, чтобы просто попробовать изучить, по каким законам сериал «Чернобыль» сделан самим автором.

 

Мазин – это профессиональный голливудский сценарист, который не только делал по найму грязную работу для второстепенных франшиз (его перу принадлежат, например, третье и четвёртое «Очень страшное кино» и второй и третий «Мальчишник в Вегасе»), но и последние восемь лет вёл подкаст о сценарном ремесле «Scriptnotes». Перед выходом «Чернобыля» он, во-первых, обещал, что сериал будет по максимуму придерживаться документального материала – и это обещание ему сдержать удалось: сериал не только крайне скрупулёзно восстанавливает детали эпохи, но и находит время, чтобы доходчивее, чем когда-либо, объяснить, что всё-таки произошло на Чернобыльской АЭС на чисто техническом уровне. Во-вторых, Мазин признался, что сама тема Чернобыля его привлекла тем, что сериал про данную катастрофу – это «и фильм ужасов, и военный фильм, и политический триллер, и судебная драма». В этом смысле сценарий сериала – это что-то вроде концентрированного пика всего голливудского сценарного ремесла: если на экране возникает телесный ужас – то он лютее, чем когда-либо; если фильм-катастрофа – то с самыми реальными ставками; если военная драма с брутальным бромансом по центру – то не менее трогательная, чем любая другая; даже банальный мини-жанр текстового эпилога перед титрами любого биографического фильма Мазин доводит до формального предела: здесь этот эпилог длится десять минут под душераздирающую музыку и приносит зрителям несколько новых твистов и шокирующих деталей.

 

Феноменальный успех «Чернобыля» – это прямое следствие выверенного голливудского ремесла и толики хорошего вкуса; в этом нет ничего плохого, но это факт. Неочевидное решение нанять в качестве постановщика выдающегося клипмейкера Юхана Ренка – это плод хорошего вкуса (это Ренк подарил сериалу живительные эмбиентные монтажи и атмосферную цветовую гамму), а вот такие ходы, как ввод вымышленного женского персонажа прямо по центру действия или та самая «судебная драма» в пятой серии, очевидно, продиктованы законами сценарного ремесла.

 

Сразу пара главных актёров «Чернобыля» перекочевали в сериал из прошлогоднего «Террора» – старшего экзистенциального брата сериала в жанре историй о реальных катастрофах (а старший экзистенциальный брат «Чернобыля» в жанре историй о Чернобыле – это, кажется, выдающая картина Александра Миндадзе «В субботу»). В последней серии Мазин заставляет Джареда Харриса, играющего депрессивного физика-ядерщика, выступить в зале суда, где в реальности он никогда не был, и зачитать вымышленное обращение, обличающее советскую тиранию, построенную на лжи. Это по-своему красиво; да и какой голливудский хит может закончиться без триумфа, пускай и герой чуть позже за кадром повесится. Но, кажется, ещё красивее было то, как депрессивный капитан судна «Террор» в исполнении Харриса терял во льдах всё, и никакие законы драматургии из подкастов не смогли обернуть катастрофу в замедленном действии триумфом человеческого духа.

 

Никита Лаврецкий

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Комикс «Beverly»

Ник Дрнасо

 

Drawn & Quarterly 

 

 

 

 

«Beverly» Ника Дрнасо – это сборник меланхоличных комиксов из жизни тихого американского пригорода, на каких ранее сделали карьеру такие инди-мастера как Эдриан Томинэ и Крис Уэйр. Вот только во всех тех местах, где Уэйр и Томинэ брали пример с сентиментального инди-кино Уэса Андерсона и заставляли читателя переживать тёплый катарсис, от смотрящего на людей взглядом инопланетянина творчества Дрнасо веет лютым холодом.

 

Подрабатывающие уборкой придорожного мусора подростки один за другим отказываются работать в паре с дружелюбным, но социально неадаптированным парнем просто потому что он странный; Дрнасо не клонит ни к какому катарсису или развязке, а просто холодно констатирует: так работает жестокий мир людей. Мама радостно зовёт дочку посмотреть скринер с серией ещё не выпущенного на ТВ ситкома – телекомпания просит заполнить анкету по результатам просмотра и, кажется, этим маленьким людям в кои-то веки предоставлена возможность повлиять на что-то в большом внешнем мире; увы, экономическая реальность жизни приготовила героям неприятный сюрприз: компании безразлично мнение зрителей о действующих лицах и сюжетных линиях шоу, а интересна лишь эффективность встроенной рекламы. В меру разобщённая американская семья отправляется в автомобильное путешествие к морю; вместо душещипательного, пусть и воображаемого сближения сердец, какое случалось в аналогичном рассказе Эдриана Томинэ, читателей ждут лишь жуткие, никак не мотивированные фантазии молчаливого малолетнего сына, в которых тот расчленяет любых попадающихся ему на вид людей (такое Томинэ даже не снилось).

 

Нереализованный потенциал человеческого взаимодействия остаётся главным приёмом Дрнасо и в оставшихся рассказах: две школьные подруги воссоединяются на вечеринке, но их общение ни к чему, кроме пустых смолл-токов и пары гадких слов не приводит; ещё одну девушку похищают из пиццерии, но и эта история оказывается не более, чем прозрачным пригородным фантомом. Наконец, ночной прохожий из финального комикса успевает поменять свою роль со случайного преследователя на, опять же, проговаривателя неискренних смолл-токов и в конце концов на случайного преследуемого, но всё равно во всех случаях остаётся призраком-одиночкой.

 

Рисует свои комиксы Дрнасо одновременно довольно примитивно (локации и фигуры людей выглядят как обведённые с использованием минимального числа линий и цветов фотографии) и очень выразительно (все рассказы в сборнике начинаются с больших фальшивых улыбок и рано или поздно подходят к застывшей на лице героя вселенской тоске или пускающей холодный пот тревоге – эти выражения лиц складываются лишь из нескольких кривоватых линий). На обложке книги Крис Уэйр говорит, что Дрнасо так эффективен, потому что он первопроходец, который вывел комиксы на новый уровень, объединив всё лучшее из литературы и кино; на самом же деле Уэйр близоруко судит по себе (его самого таким первопроходцем ещё можно было назвать), а Дрнасо такой страшно эффективный именно по той причине, что ни на кино, ни на литературу уже не оглядывался, взяв на вооружение наработки непосредственно больших мастеров инди-комикса.

 

Никита Лаврецкий

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Игра «Бытовой подвиг»

 

 

sad3d

 

 

Безымянный офисный клерк просыпается в залитой летним солнцем однушке в петрозаводской хрущевке. На столе у кровати стоит печатная машинка с заправленным листом, рядом – пионы в высоком стакане, папка, карандаш и блокнот, в котором написано, что пора бы уже приняться за написание книги. Книгу писать муторно – просто жмешь «Е» и машинка забавно подпрыгивает на месте – поэтому можно пошататься по квартире. Когда надоест нарезать батон и открывать в случайных местах книги на полке, можно на останавливающемся под окном пазике поехать на работу. На работе предлагают построить посткоммунизм к 2100-му году, а из занятий – такое же тыкание «Е» в ретро-компьютер. Ночью можно спать и видеть причудливые сны. Все вместе называется «счастливая жизнь».

 

sad3d

 

В начале весны вышедшая инди-игра «ШХД: Зима» получила неожиданно большое внимание и прессы, и просто игроков со всего мира. Игра не требовала что-либо делать для «прохождения» и была симулятором неожиданно уютного одинокого вечера, проведенного в безымянной хрущевке. Автор игры – молодой разработчик из Петрозаводска Александр Игнатов, последние годы он разрабатывал примерно такую же игру, только про лето. Ну вот она и вышла. Если «Зиму» еще можно было посчитать за случайную удачу, то не бог весть какой длинный («пройти» игру, то есть дописать книгу и отправить ее в издательство, можно за полчаса) «Бытовой подвиг»  указывает на наличие у Игнатова глубокого и крайне оригинального таланта.

 

Владимир Набоков писал, что «творческому писателю следует внимательно изучать труды своих конкурентов, в том числе и Всемогущего». Ровно этому посвящен «Бытовой подвиг»: Игнатов выбрасывает все разработанные в играх сюжеты и игровые механики, кроме тех, какие существуют в, так сказать, нашей физической реальности, чтобы, пристально в них вглядываясь, попытаться высечь из унылого быта ту же искру божественного вдохновения и наслаждения, какие из него умудряется регулярно, даже против воли людей, выбивать Бог. Угол, под которым свет падает на стильно-минималистичную советскую тумбочку; то, как рубашки шелестят друг о друга, когда проводишь по ним рукой; иконки над лобовым стеклом водителя городского автобуса; чуть поскрипывающая, подржавевшая у петель дверца почтового ящика в темном подъезде – и так до бесконечности. Петрозаводск, уморительно неотличимый хоть от Петропавловска-Камчатского, хоть от Мозыря, в руках Игнатова оказывается самым нежным местом на свете.

 

За всем этим стоит большая работа не только по отбору деталей, но и по настройке внутреннего эстетического камертона. В соцсетях Игнатов постит обширные подборки кадров статичной, бессюжетной и лишенной патетики красоты «Ведьмака», тщательно собирает скриншоты Эрика Ромера, «Шербурских зонтиков» и трилогии «Звездных войн» начала нулевых. Сделав красивый кадр лестницы подъезда, он принимается рассуждать, каким эффектом это достигается на игровом движке «Unity». Главное достижение «Бытового подвига» в том, что поиграв даже немного, начинаешь смотреть вокруг с такой же пристальностью и внимательностью – тормозящей, деревянной игрой Игнатов делает из любого случайного человека всамделишнего творца.

 

Антон Серенков

 

 

 

 

 

 

Обложка: HBO

Поделиться
Сейчас на главной
Показать еще   ↓