Что смотреть, читать и во что играть в эти балдежные выходные.
«К звездам»
Джеймс Грей
20th Century Fox
Пережив падение из стратосферы, меланхоличный астронавт с лицом Брэда Питта узнаёт от начальства, что катастрофа, в которой он пострадал, как-то связана с научными экспериментами его давно пропавшего на краю Солнечной системы отца-астронавта. Эти травматические эпизоды – в буквальном (падение из стратосферы) и чисто психологическом (открытие, что отец жив и пытается уничтожить мир) смысле – почти не производят впечатления на героя Питта. Он с гордостью сообщает, что во время падения его пульс совсем не поднялся, и легко соглашается отправиться в безнадёжную миссию по поиску отца – пусть даже это значит ещё дальше отстраниться от собственной жены.
Картина Джеймса Грея «К звёздам» – это уникальный кинематографический опыт на стыке неловкой новой искренности и слегка аляповатой синефильской фантастики. Грей бесстыдно компилирует сцены из всей общеизвестной сай-фай-классики, не отвлекаясь на логику или строгость стиля. Так же бесстыдно, с прямолинейностью психоаналитика он заставляет своего героя сталкиваться с живым подростковым комплексом в лице сбежавшего из семьи буквально на край вселенной отца. Такое жанровое сочетание вполне может привести к чудовищно скучным результатам (см. напыщенный и невыносимо сентиментальный «Интерстеллар» Кристофера Нолана), но в руках мастера постироничных мелодрам Грея приводит к невиданным и глубоко правдивым откровениям.
Весь секрет в том, что Грей, как и герой Питта идёт до самого конца в своём стремлении во что бы то ни стало лицом к лицу столкнуться со всё ещё причиняющими боль психологическими травмами. И в этом искреннем стремлении кино «К звёздам» начинает функционировать уже не по законам реалистического голливудского блокбастера, а согласно принципам выразительности и эмоциональной выпуклости лучших анимационных фильмов «Пиксар», каждый раз ясно говорящих исключительно о человеческом одиночестве и семье, даже если действие разворачивается в самых невероятных мирах, населённых самыми фантастическими существами.
Никита Лаврецкий
Сериал «Motherland»
BBC Two
Англичане, кажется, весьма похожи на белорусов. По крайней мере, об этом сообщает свежий британский ситком о тяготах матерей из одного школьного чатика «Motherland».
У двух главных героинь – комично безэмоциональной Лиз и постоянно пребывающий в состоянии умеренной раздражённости Джулии – главными добродетелями оказываются не американская сверхчувствительность и гипервовлечённость и не, скажем, русский патологический пофигизм и раздолбайство, а очень понятное нам всем стремление к максимально возможной безучастности и минимальному количеству эмоциональных усилий. При этом остальные главные герои – сверхчувствительный папаша-гиперопекун Кевин и некомпетентная, но зато очень мотивированная стерва-предпринимательница Аманда – становятся вечными жертвами подтруниваний и неудач. Новая героиня второго сезона – харизматичная чёрная женщина Мег, живущая по американскому принципу «work hard, play hard» («работай до посинения, отрывайся до синьки») – тоже быстро оказывается персонажем, вызывающим жалость и недоумение.
Сериал «Motherland» создали сразу четверо сценаристов, двое из которых – Шэрон Хорган («Катастрофа») и Грэм Линехан («Компьютерщики») – настоящие столпы британской телекомедии. Увы, ожидания от такой неожиданной коллаборации ситком явно не оправдывает; во втором сезоне Линехан из команды сценаристов пропал, оставив после себя только жену Хелен Линехан, – и после этого качество сценариев не только не упало, а, пожалуй, и уплотнилось.
«Motherland» – это просто компетентный английский ситком, но к такой оценке нельзя относится к пренебрежением, ведь английские ситкомы – это всегда ручная работа. Скажем, недавно вышедший шестисерийный второй сезон готовился два года – что без сомнения положительно повлияло на разнообразие сюжетов (от серии про катастрофически неловкую поездку на дачу до целой арки про взлёт и падение магазина аксессуаров для дома Аманды) и плотность шуток. Вероятно, сами по себе экономические условия британского телепроизводства не предоставляют автором достаточных стимулов, способных превратить их в трудоголиков и карьеристов; парадоксальным образом выходит, что именно низкоконкурентная, локальная профессиональная среда позволяет делать по-настоящему хорошую работу.
Никита Лаврецкий
Игра «Unity of Command II»
2x2 Games
Весна 1943-го. Немецкие дела на Восточном фронте уже мало похожи даже на трудные, а больше похожи на катастрофу. Союзники – англичане, американцы, канадцы и даже несколько польских частей – решают тоже вступить в войну и, вытурив немцев и итальянцев из Африки, высаживаются на Сицилии. На бумаге у немцев нет шансов: численное превосходство и полный контроль над морем делает победу союзников гарантированной. Но, как всегда, гладко было лишь на бумаге, а в жизни всюду овраги, по которым пехоте предстоит ходить.
Первая «Unity of Command» вышла в начале 10-х и за эти годы справедливо обросла славой одной из лучших военных стратегий на свете. Вместо того, чтобы потакать сформированным фильмами и книжками стереотипам о второй мировой, игра честно старалась воссоздать для игрока будни самого важного и в искусстве почти не представленного элемента военной машины: генерального штаба. «Unity of Command II» представляет новый фронт (в первой части немцы бились с нашими) войны, существенно более симпатичные фигурки разнообразных юнитов, но остается все такой же дотошной симуляцией мучительных бессонных ночей штабистов над разлинованными картами.
У каждого маленького танка, кучки солдат в фигурных шлемах, вытянутого как морда таксы бронетранспортера в игре есть, кроме вас, еще и собственное начальство в передвижных штабах, а еще у них есть, как у вас, стойкое желание есть и пить. Отряд, оказавшийся вне радиуса досягаемости штабного телефонного кабеля, может только двигаться и стрелять (тогда как подключенные к телефону отряды умеют и окапываться, и штурмовать чужие окопы, и, в общем, все умеют), отряд, оставшийся без провизии сначала отказывается воевать, а затем тает в воздухе.
Эта маленькая новация полностью меняет ракурс традиционной пошаговой стратегии. Предсказуемая героика окопавшихся на недосягаемой высоте или пошедших в прорыв пехотинцев и танкистов оказывается в тени дьявольской игры по поддержанию линий коммуникации собственных войск и уничтожению вражеских. Удовольствие от разгрома укрепившихся немецких частей вообще без боя, просто за счет умелого окружения и превращения отборного врага в гору тощих трупов, перебивает эмоции от самых отчаянных боев «Call of Duty». Шок от того, что в брешь слишком растянутой линии фронта ворвались немецкие бронемашины, разорили тыл и обрекли на избиение истощенные передовые части, встряхивает почище истории рядового Райана. Наконец, героизм польских десантников, заброшенных врагу в тыл, обрезавших немецкие части от еды на два хода и теперь готовящихся погибнуть в неравном бою, чтобы английские части под шумок смогли форсирировать широкую итальянскую реку, почему-то именно в виде передвижения игрушечных солдатиков по пластилиновой пестрой карте впервые всерьез осознается подвигом. Поощряющая осторожность и сбережение сил, моментально карающая за разболтанность и ребячливость «Unity of Command II» после каждой миссии-головоломки заставляет немного задуматься и мысленно отдать честь павшим героям.
Антон Серенков
Комикс «Соланин»
Инио Асано
.png)
Несмотря на вечные разговоры о кризисе в русскоязычной индустрии комиксов, российские издательства продолжают покупать лицензии и выпускать самые разнообразные наименования. Даже среди тех непонятных, никому не нужных комиксов, про которые мы пишем в этой рубрике, многие с момента публикации наших обзоров удостоились публикации на русском (среди таких примеров – канадское инди «Смех и смерть», европейская готика «Прекрасная тьма», японский квир «Моя интимная жизнь с одиночеством», европейский инди-квир «Как мы лжём»). До классической манги «Соланин» одного из наших любимых авторов Инио Асано (за последние три года мы написали про четыре его книги: «Спокойной ночи, Пунпун», «Девушка у моря», «Одзанари-кун», «Крах») в этом году у русских издателей руки тоже дошли.
«Соланин» – это история двадцати-с-чем-то-летней девушки Мэйко, увольняющейся со скучной офисной работы в попытке перевести дух, и её парня-слакера Танэды, который никогда в офисе и не работал, а по чуть-чуть занимался иллюстрацией и играл в инди-рок-группе. В отличие от более поздних работ Асано, длинные внутренние монологи героев, отчаянно ищущих смысл жизни и душевную гармонию, здесь звучат довольно косноязычно, сам сюжет поворачивает в уж очень нарочито трагическом направлении, а переключение точки зрения между полудюжиной персонажей (среди них общие университетские друзья несчастной пары и члены музыкальной группы) выглядит искусственной попыткой увеличить масштаб работы до портрета целого поколения, в то время как настоящих действующих лиц здесь всё-таки двое.
С другой стороны, Асано как всегда блестяще удаётся зафиксировать конкретные, реальные моменты повседневной жизни – в данном случае это страшные, апокалипсические послеуниверситетские годы из жизни творческих людей. Даже если вы давно забыли или никогда не переживали аналогичный период с аналогичными проблемами, Асано удаётся безотказно засасывать читателей в эту тягучую временную капсулу, где от каждого жеста и фразы до боли узнаваемых героев становится тошно и горько. В то же время комикс «Соланин» полон и светлой надежды – она заключена в пейзажах фотографической чёткости с пустырями и новостройками; разворотах с громкими андерграундными концертами; чистых слезах персонажей. Магия всех этих элементов, разумеется, лучше всего транслируется именно на бумаге.
Никита Лаврецкий
Eli Durst
В 1986-м году кто-то зарезал в прибрежном южном городке 14-летнюю девочку, а тело сбросил в воду. Полиция быстро вышла на след долго увивавшегося за девочкой мужчины сомнительной репутации и скоро расколола его. Мужчина признался, что был рядом с девочкой в момент убийства, но убивал не он, а один его корешок, ветеран войны во Вьетнаме, совершенно отмороженный бродяга. Мужчина получил пожизненное, а ветерана прокураторы решили усадить на электрический стул. Сделать это было тяжеловато, ввиду полного отсутствия улик, мотива, свидетелей и вообще чего бы то ни было. Однако на суде свидетель-таки нашелся. Некий Пол Скальник, мотавший очередной мелкий срок за мошенничество, оказался в одной камере с ветераном, и тот ему рассказал, каково это - резать девчонку, пока та верещит, таращится на тебя и никак не умирает. Да, ваша честь, ровно этими словами описал: «резать девчонку, пока та верещит, таращится на тебя и никак не умирает». Ветеран получил электрический стул, а Скальник скоро вышел по УДО.
Гигантский и вполне грандиозный текст о криминальной карьере Скальника на сайте «Propublica» приурочен к готовящемуся в конце декабря последнему-распоследнему слушанию по пересмотру дела все еще сидящего в камере смертников ветерана. И, надо сказать, после таких текстов людей обычно отпускают на волю (см., например, историю классической документалки «Тонкая синяя линия»).
Немножко служивший и забивший в честь этого руки татуировками участников Вьетнамской, хотя ни разу не покидал пределов США, Скальник все 70-е проворачивал мелкие остапбендоровские аферы: женился, набирал на общий счет кредитов, разводился, прикидывался юристом и только что не устраивался художником театрального парохода. Затем он в присутствии двух свидетелей совратил 12-летнюю дочь своей очередной жены, но договорился с прокурором, что сядет по другому делу и в тюрьме будет помогать следователям. Его подсаживали на короткий срок к находящимся под следствием заключенным, а потом на суде он выходил с отчетливо выдуманными цитатами из их с ним задушевных разговоров в камере. «Я убил его, но им ничего не доказать». «Я участвовал в тройном убийстве, про которое все думают, что это дело рук мафии». Одному несовершеннолетнему дали срок потому, что, по версии Скальника, он сказал «ну молодого да с такой милой мордашкой им ни в жисть не засудить». Всего в 80-е из-за свидетельств Скальника несколько десятков человек получили сроки, а четверо были казнены. В художественном произведении это выглядело бы слишком нарочитым, но, да, в 86-м лже-ветеран Вьетнама и растлитель малолетних отправил на электрический стул невиновного реального ветерана Вьетнама, а его за это только поощрили.
Статья никаких ужасов не нагнетает и пользуется удивительным материалом с уверенностью лучших романистов прошлого. Описания одиссеи Скальника похожи на смесь «Золотого теленка» и «Лолиты», нагромождение архаичных (более-менее во всех описанных в статье бедах виноваты суды присяжных, где заседают люди, не знающие ничего ни о тюремных порядках, ни о сделках со следствием, и не умеющие разбираться в личных делах свидетелей) институтов, давящих людей без цели давить сгодились бы Солженицыну времен «Архипелага Гулага». Есть даже небольшой горький монолог засуженного ветерана о том, каким адом был Вьетнам 68-го. Если бы Скорсезе не закруглил фильмографию «Ирландцем», то как влитой подошел бы этой истории.
Антон Серенков
Обложка: BBC
