Симулятор бара и еще 4 развлечения выходных

BBC

В 2019 году англичан не удивить циничным отношением к празднику: рождественские и новогодние серии современных чёрных ситкомов вроде «Пип-шоу» превращали отношения с родителями и друзьями в психологическую мясорубку, а в обычном супермаркете нынче можно запросто купить открытки с поздравлениями вроде «Санта считает, что ты лох» и «Тебе, сука, никаких подарков». В таком контексте новая комедия Бена Уитли «С Новым годом, Колин Бёрстед», показанная на канале BBC, несмотря на внешний антиновогодний посыл, на деле оказывается неожиданно искренней и душевной историей о труднодостижимом семейном счастье – тем более, что в концовке впервые в карьере Уитли вообще никто не умирает.

Некоторая сценарная старомодность Уитли (он, подражая телефильмам Майка Ли, топорно размышляет о классе, вводя в сценарий обедневшего лорда, детей-бизнесменов и их отцов-должников, а также совершающих фо па нелепых иммигрантов; рабочее название фильма и вовсе включало в себя сложную отсылку к «Кориолану») с лихвой компенсируется очень свежей визуальной формой. Использование ручной широкоугольной камеры и резких монтажных склеек отсылает стиль режиссёра ещё к «Догме-95», вот только такая связка актёрской импровизации и постдокументальной съёмки только со стороны выглядит как самая простая вещь в мире, а в руках большинства постановщиков сводится к банальной бесформенности. Это, конечно, субъективное впечатление, но сцены неловкой разговорной комедии (начиная с открывающего эпизода с участием Умы Турман) из последнего фильма Ларса фон Триера («Дом, который построил Джек»), снятые более-менее в технике «Догмы», обладают, по сравнению с тараторящим монтажом Уитли, именно такой вот бесформенностью, даже скудностью, за которой будто скрывается недостаток материала. У Уитли, наоборот, кажется, было столько сырого материала, что он вытворяет с ним немыслимые вещи: пропускает через шредер и склеивает заново; дробит на мельчайшие кусочки, чтобы потом по нотам составить в симфонию. В монтажной комнате за последний год из вдохновлявшихся «Догмой» авторов настолько же уверенно чувствовал себя разве что режиссёр фильма «Тайрел» Себастьян Сильва, превращавший одним только монтажом рядовой мамблкорный день рождения в душный триллер. Но если Сильва смог красочно обрисовать отдельный субъективный опыт, то Уитли прежде всего интересует, наоборот, множественное расслоение индивидуальной правды.

В финале усталый бизнесмен Колин сдаётся и заканчивает свой микроменеджмент семейного торжества, после чего оказывается, что именно этого и не хватало для того, чтобы всё вернулось к гармонии. Кто здесь прав, а кто виноват, Уитли намеренно не говорит: своя правда есть и у Колина, посылающего всех на три буквы, одиноко стоя в новогоднюю ночь на морском берегу, и у остальных гостей, оставшихся танцевать в арендованном Колином особняке. Как и в великом фильме Сергея Соловьёва «Нежный возраст», на финальных титрах танцуют вообще все – включая оператора, продюсера и самого режиссёра Бен Уитли. Уитли своим круглым, вечно насупленным лицом и бородой внешне сильно напоминает самого Колина; как и его герой, режиссёр, кажется, под конец устал от управления сложным ансамблем действующих лиц, и вместо всеобщего катарсиса оставляет зрителям просто красивую дискотеку.

Никита Лаврецкий

За кассой супермаркета один квадратный, как шкаф, мужчина замечает свою старую знакомую, и они договариваются встретиться у выхода через несколько минут, когда у той закончится смена. Герои не виделись, по всей видимости, несколько лет, и теперь неловко, как в фильме «Перед закатом» Ричарда Линклейтера, обмениваются новостями: он – о женитьбе, а андрогинная и тоже квадратная, как шкаф, героиня – о последних несложившихся отношениях с мужчинами и женщинами. Когда он заходит в магазин за новой бутылкой вина, она присаживается покурить на тротуар и замечает в кустах забытую книжку. Внутри книжки оказывается лаконичный чёрно-белый комикс об отношения стриптизёрши и её клиента – и эта история, разумеется, представляется читателям в полном объёме.

По форме графический роман «The Lie and How We Told It» – это чистый модерн. Томми Перриш рисует его живыми красками, ярко и экспрессивно, как Пикассо; решения по поводу цвета и использования книги внутри книги принимались автором, как и следует, просто ради красоты. При этом короткая, в общем-то, книга совмещает в себе ещё и крайне живые мамблкорные диалоги, и точнейший интровертный психологизм. Многое из сожалений и переживаний героев остаётся не проговорено вслух (иносказательные намёки из найденного в кустах комикса – это пример, когда ради достижения более глубокой человеческой правды и впрямь стоит отказаться от буквальности) и что именно за «ложь» была вынесена в заголовок точно установить не выйдет – но так, кажется, всё это только грустнее и красивее.

Никита Лаврецкий

Westworld (Jay Wollmar)

Вот вы говорите «Каспийский груз», «Каспийский груз». А как вам такая песня.

Посетители клубов в Бойсе, Айдахо, если проявят достаточно терпения, могут поймать на каком-нибудь открытом микрофоне для музыкантов-любителей начинающего кантри-исполнителя Уэйна Берли. Это симпатичный и сдержанный мужчина за сорок, который перед своими неувлекательными и клишированными песнями под гитару любит делать небольшие рассказы-отступления о собственной жизни. Берли родился в семье отставного военного, вьетнамского ветерана. В старших классах он водился с плохими компаниями и, чтобы отмазаться от срока за угон машины, зачислился добровольцем в армию, где научился неплохо боксировать, и понял, что работать на дядю – не вариант. Первым делом после дембеля он украл на первой попавшейся ферме 18 свиней и попытался продать их на аукционе. Потом он с подельником обнес сейф магазина, где работал. Первый срок он мотал с полной уверенностью, что его, такого-то красивого парня, непременно изнасилуют, однако, наоборот, обзавелся связями в среде грабителей банков и на волю вышел уже готовым к крупным преступлениям.

Раз за разом Берли, как в кино, врывался с подельниками в банки, держал кассиров и посетителей на мушке, засекал время до приезда полиции, на ходу завязывал тесемки мешка с наличными, мчался к припаркованной у заднего выхода машине, а потом спускал деньги на наркотики, машины и женщин. Наконец жизнь столкнула его с перекупщиком краденых алмазов, которого Берли тайком от даже собственных приятелей тихонько ограбил, сложил награбленное в пластиковые контейнеры и закопал под сосной в лесочке и, чисто из чувства ответственности, сразу после этого пошел на последнее дело. На деле его, разумеется, взяли полицейские.

Это только где-то половина свежего огромного материала в жанре «расследование-баллада» на сайте «Westword», впереди еще самая напряженная, совсем уж киношная часть с отсидкой Берли в самой жуткой американской тюрьме эпохи (когда он садился, там как раз два зэка зарезали сокамерника и пару дней прятали труп, чтобы получать за него в столовке лишний суп; когда выходил, выяснилось, что две женщины-начальницы завели роман с одним зэком-наркоторговцем, из-за чего жутко перессорились), доносы на парня, убившего трех взрослых и двух детей, интриги против главаря арийской группировки и много-много упоительной лжи во спасение. Все это Берли рассказал репортеру сам, а тот, с упавшей челюстью, потом перепроверил и оказалось, что все, в общем, правда. Ну может, кроме контейнеров с деньгами. Берли, ухмыляясь, говорит, что если после статьи придут полицейские, он скажет, что придумал их для материала, чисто чтобы побахвалиться. А деньги на новый дом и студию звукозаписи у него откуда появились? Ну что за вопросы, начальник.

Антон Серенков